Разрушители.

— Люди понимают, что маги должны быть выше этого.

— И они что, выше?

— Ну… Должны быть.

К соплеменникам вышел единственный Следопыт, оставленный Хареком в отряде — жилистый мужичок лет за сорок — и начал что-то сердито выговаривать молодежи. Его игнорировали.

— Это не вызовет проблем?

— Нет. В Арконате поощряется деторождение. Проблемы возникнут, если кто-то попытается увезти жену с собой.

Ребенген вздохнул, и оставил Серых с их аморальными намерениями в покое. Он — чародей и должен быть выше этого, по крайней мере, сейчас. Почему-то Ребенген был уверен, что конники и сами сумеют разобраться с недовольными, а ему следует начать исполнять прямое указание председателя.

Молодой Лорд уже кончил плескаться, обернулся в самую большую, из имеющихся в наличии, простыню (халата подходящего размера ни у кого не было) и перебрался в приготовленную для него комнату. Там расторопные слуги установили ложе из трех скамеек, дюжины матрасов и целой кучи подушек (кровати подходящего размера тоже не нашлось).

— Входите, наставник! Мы тут пивом балуемся. Не желаете?

Ребенген желал. От мага так же не укрылось, что Лорд говорит о себе во множественном числе. Знать бы еще — это хорошо или плохо. И как интересно звучит у него это «наставник» — по-приятельски, что ли.

Пиво было свежим, в меру холодным и довольно-таки хмельным. Но глаза у Лорда были трезвые и внимательные. Это все масса тела — при таком весе пивом не упьешься. Чародей вздохнул.

— Гэбриэл, нам надо серьезно поговорить. Жаль, что раньше все было так… сумбурно и времени совершенно не было. Тебе по-прежнему угрожает серьезная опасность.

Юноша кивнул, словно Ребенген только что подтвердил какое-то его собственное умозаключение.

— Обстоятельства только недавно стали известны. Хотя улики формально указывают на повелителя Дарсании, за обеими покушениями стоял другой человек. Маг, — поправился Ребенген. — С прискорбием вынужден добавить, нашего Ордена. Помощник Главы Целителей.

— Лекарь?

— Нет-нет, понимаешь, Целители врачуют не только тело человека, но и общество в целом…

— А, потрошитель!

— Ну… Да.

Ребенген подавил раздражение. Он не привык слышать такие слова из уст своих учеников. Обычно люди с подобной лексикой привлекали внимание чародея совсем по другому поводу и, будучи прижатыми к стенке, бросаться обидными прозвищами не решались.

В конце концов, Ребенген и сам был Целителем.

— Честности ради надо сказать, что помогал он, главным образом, в силовых операциях, в том числе… э-э… не публичных, — чародей помялся, а потом решил, что гатангийский вор вряд ли услышит от него что-то новое. — Короче, боевик. Проблема в том, что боевиком он и остался, несмотря на свое отступничество.

— Да, — понимающе хмыкнул Лорд. — Мастерство не пропьешь.

Ребенген глубоко вздохнул. Он терял нить разговора, что с ним бывало нечасто. «Это потому, что я не могу понять, к кому обращаюсь», — понял чародей. Он успел близко познакомиться с обеими частями будущего Разрушителя, но не мог представить себе личность, могущую образоваться от сложения столь непохожих друг на друга индивидов…

— Зачем ему все это?

Ребенген закатил глаза.

— Если бы я знал!! Я был бы самым счастливым человеком в Арконате. Выглядит так, словно он из последних сил пытается погрузить наше королевство в пучину гражданской войны. Какую выгоду из этого он надеется получить, мы можем узнать, только допросив его.

— Может, он сектант?

— Он профессиональный волшебник, а Черепа отрицают магию. Хотя и пользуются ей.

— Зачем обязательно черепушник? — пожал плечами юноша. — Мало ли психов в Гатанге живет! Вы что, готовы присягнуть, что там нигде не угнездилось каких-нибудь ревнителей Хаоса?

— Гм, — чародей задумался. — Как вариант — возможно. Помнится, лет двадцать назад каких-то борцов за равенство гоняли. Скоморохи… Но тогда он может действовать не один, и дело еще более усложнится. Мы это учтем, Гэбриэл. Но сейчас важнее другое: пассивной защиты недостаточно. Мы не можем позволить себе ждать, когда он нападет на тебя и пытаться поймать его на этом — будут жертвы и разрушения, совершенно непредсказуемого масштаба. Поэтому оптимальной тактикой является не дать ему нанести удар. Мы не должны позволить ему приблизиться, поэтому в ближайшее время нам придется находиться в движении, перемещаясь с максимальной скрытностью и быстротой.

— Проще говоря, драпать.

— Вести позиционную борьбу!

— А что на это говорит отец?

— Принципиально согласен, но требует ускорить поиски. Он допустил на территорию Шоканги специально обученный отряд, и задействовал свои собственные силы. Время! Наш успех — вопрос времени. Мы должны продержаться до тех пор, пока они не схватят Сандерса или не уничтожат его.

Юноша дернул бровью.

— Сандерс? Не Сандерс Керсен?

— Ты его знаешь? — поразился чародей.

— Он преподавал у нас рукопашный бой некоторое время.

Ребенген задумчиво наклонил голову.

— И что ты можешь о нем сказать?

Лорд слегка нахмурился и вдруг… ушел. Ребенген не знал названия происшедшему. Взгляд юноши устремился в никуда, глаза остекленели, а лицо полностью утратило всякое выражение, как не бывает с живыми людьми даже во сне. Перед чародеем сидело тело, а дух… Кто знает, куда отправился дух? В прошлое, в будущее, в то место, куда уходят от нас сны… Смена состояний произошла столь молниеносно, что Ребенген не смог бы вмешаться, даже если бы знал — как. Борясь с нарастающей паникой, чародей следил за движением грудной клетки — не пропадет ли дыхание? Это странное поведение, оно является нормальным для адепта Тьмы или это какой-то сбой? Быть может, это патология вызванная ошибкой сдвоенного существования…

Разрушитель вернулся в настоящее так же молниеносно, как и покинул его.

— Гм. Он был довольно странный для наставника. Нет, учил он хорошо, показывал много новых приемов, много занимался со мной — практически, только со мной — всегда указывал на ошибки. Но никогда не говорил, что я делаю правильно.

— Он пытался давить на тебя?

Юноша пожал плечами.

— Не знаю. Я в то время не обращал внимания на такие вещи. Я воспринял это как такую своеобразную методику и постарался самостоятельно восстановить недостающие звенья. Когда мне показалось, что я добился успеха, я вызвал наставника на поединок. Учебный, естественно.

Ребенген заинтересованно подался вперед.

— И чем кончилось?

— Да я же говорю — странно. Дело зашло гораздо дальше, чем полагается в учебном бою. Понимаете, при моем весе…

Ребенген представил себя на месте скрипнувшей под Лордом скамейки.

— Угу.

— Короче, он не остановился вовремя, я тоже. Понимаете, я в то время проще относился к таким вещам. К счастью, судивший бой вовремя заметил, в чем дело, и дал свисток. Но помять я его успел изрядно, больше он на занятиях не появлялся. Мне дали нового наставника, и дрался я с тех пор только со Стражами.

— Интересно…

Ребенген задумался. Не пытался ли Сандерс уже тогда повлиять на молодого Лорда? Запугать, озлобить, привить неуверенность в себе или сделать управляемым? Если так, то мерзавца ждал большой сюрприз. Сложно нанести душевную рану тому, чья душа ушла погулять. Эх, досадно, что у того судьи оказалась такая хорошая реакция!

— Ладно, по крайней мере, ты знаешь его в лицо. Это преимущество! Еще один вопрос: не считаешь ли ты нужным отослать Серых? Они бросаются в глаза, знаешь ли.

— А физиономию свою я куда отошлю? Нет. Для них это тоже очень важный вопрос, нехорошо лишать людей возможности влиять на свою судьбу. С дисциплиной у них проблем нет. Может, они еще будут полезны.

— Что ж, договорились. Отдыхайте, милорд, — Ребенген решил, что привычку к неформальному общению надо изживать.

— Наставник, не усложняйте! — тихо попросил его наследник провинции. — И простите за «потрошителя», просто с языка сорвалось.