Страница 23 из 56
Первым моргнул и отвел взгляд «Скряга» — так Рамиро прозвал про себя угристого, постоянно потевшего главаря, которому жалко было раскошелиться на дезодорант. «Гризли» двинул Рамиро промеж лопаток, да так, что тот плюхнулся в кресло.
— Стоп, Джо! Успокойся! Не спеши. Мы же культурные люди. — И обратился к Рамиро: — Предпочитаешь выпить или сразу начнем разговор?
— Ты хоть бы назвал себя. Сказал, на кого работаешь. Может, мы друзья! Тогда выпьем, а если враги… — И Рамиро окатил присутствующих отборной бранью.
«Гризли» выхватил пистолет, щелкнул затвором, дослал патрон в ствол.
— Дай я с этой гнидой… Дай! Другим языком заговорит, мразь! — Большие влажные, поначалу казавшиеся телячьими глаза налились кровью. — Тебя не сразу отправили на кладбище. Поговорить хотели, а ты… Дай!.. Я… — «Гризли» замахнулся.
— Стоп! Стоп, Джо! Отойди! — «Скряга» схватил «Гризли» за рукав, отпихнул его. — Не хочет выпить, пусть говорит! Рамиро Фернандес, меня зовут Гильермо. Я представляю секретное кубинское правительство.
— Какое кубинское правительство? Все правители перецапались, передрались! Есть дельцы, вроде вас, которые за деньги готовы на все, кроме освобождения Кубы. А за это надо кровь пролить! — Рамиро вынул из бокового кармана расческу.
— Вот ты и прольешь! — вставил «Гризли» и опрокинул в рот виски.
— Те, Рамиро, кому ты служишь, не наши друзья! Они наши богатые партнеры. — «Скряга» на слове «богатые» сделал нажим. — Они сидят на своем золоте и могут забот не иметь! Мы единственная справедливая власть Кубы, временно захваченной коммунистами. Мы обязаны знать: кто здесь, в Майами, кто? Рассказывай, как ты снюхался с коммунистами? — «Скряга» стукнул кулаком в свою раскрытую ладонь.
— Гильермо! Во-первых, если я твой враг, как вы это себе вообразили, то с какой стати я тебе обязан об этом говорить? Во-вторых, те, кто тебе поручил это грязное дело, должны меня знать…
— Мы знаем! Мы знаем, что ты двойник! Здесь гребешь деньги, а там зарабатываешь прощение!
— Это детский лепет! Плохо тебя готовили к разговору со мной! Ты хоть бы одно доказательство подкинул. Прижал бы, а то…
— Хватит, Гильермо! Что мы зря тратим время? — «Гризли» приблизился к креслу.
— Скажите, в чем конкретно меня обвиняют? В чем? Не мотайте мне душу. Каждый час, который я проведу здесь, дорого обойдется всем вам. Мне не в чем раскаиваться! За мной нет вины. Покончить со мной вы не посмеете! Я выйду отсюда, и мы поменяемся ролями. Это я вам обещаю. А нет, так я достану каждого из вас поодиночке!
— Заткни ему глотку, Джо! И ты, Роландо!
Джо и Роландо, тот, что обезоружил Рамиро у машины и теперь стоял все это время с лицом подслушивающей чужие разговоры женщины, одновременно сорвались с места. Рамиро вскочил на ноги, но Лу швырнул ему в спину тяжелую диванную подушку. Замок наручников щелкнул у правого запястья. «Гризли» сунул кулаком под ложечку Рамиро. «Эль Гуахиро» свалился, и все трое принялись пинать его ногами. Рамиро, как мог, прикрывал руками то пах, то лицо.
Пришел он в себя от вылитой ему на голову воды из ведерка со льдом. Рядом на ковре валялась его расческа.
«Так! Выходит, дело не в Марте. И что-то совершенно определенное. Без этого было бы бессмысленно…» — подумал Рамиро и с ощущением боли во всем теле повернулся на бок, подтянул ноги к животу. Огнем полоснуло в печени. Он отдышался и, согнувшись, сел в кресло.
— Гильермо, ты можешь из меня сделать фарш. Слышишь? Но так… я вам ничего не скажу. Бывают люди — исключение. Биография моя тебя не интересует. Ты хочешь знать что-то конкретное? Говори! Буду отвечать! — Рамиро сплюнул, на светлый ворс ковра легло розовое пятно. — Хотя… после этого, — Рамиро указал рукой на свое лицо, — после этого тебя следует послать…
— Не расходись! А то больше нет воды со льдом! — «Скряга» приблизился. — Как, через кого ты передал сообщение о предстоящей ликвидации Рикардо Аларкона Кесады?[43] Выкладывай!
— Так! — «Эль Гуахиро» попытался улыбнуться и тут же зло произнес: — И из-за этого тебе надо было меня разукрашивать? Да, я знал о плане! В общих чертах. Тот, кто рассказывал мне о своем разговоре с фабианом, был пьян. Ни места, ни срока я не знал. Умберто — и это тебе должно быть известно — сам не мог мне сказать…
— Короче! Рамиро, короче! Не толки воду в ступе! Как, через кого?.. — «Скряга» многозначительно глянул на «Гризли», Лу и Роландо.
Те стояли, готовые к действию.
— Подойди поближе, — произнес Рамиро, немного подумав. — Есть вещи, которые предпочтительнее знать тебе одному. Не каждому всякая ноша по плечу. Ты меня вынуждаешь силой! Но помни — они свидетели; что я тебе сейчас скажу, будет моим алиби, но для тебя станет лишним грузом… Ты будешь в ответе за то, что вынудил меня. Подойди! Подставь ухо!
«Скряга» приблизился вплотную и, когда Рамиро перестал шептать, отскочил с криком.
— Вот об этом и речь! Как раз там ты это и сделал! Говори! Или у тех, кто тебя туда посылал, останется по тебе хорошая память. Все, что они выплатили, все до цента получат обратно… по свидетельству о твоей кончине. — «Скряга» отошел еще далее, как бы освобождая место своим партнерам.
— Хорошо, Гильермо! Ты не веришь, а они мне полностью доверяют и дорожат мной, учти! Они докопаются до сути моего исчезновения. Я был в клубе не один, и вас много… Им рано или поздно станет известно, и они не замедлят с тобой разделаться…
— Не угрожай! И кончай сказки. Последний раз спрашиваю — будешь говорить?
— Мне нечего сказать более того, что ты уже знаешь, Гильермо. И любой на моем месте ничего не сумел бы тебе доказать. Наговаривать на себя я не стану… Так что выводите… и кончайте… и пусть святая дева Каридад[44] выжжет раком ваши внутренности…
Тревожная, угрожающая тишина воцарилась в гостиной. Прошла минута, всем показавшаяся часом.
За окном послышался шум подъехавшего автомобиля. Хлопнули дверцы. До слуха донеслись отдельные слова явно подвыпивших людей. Они прошли в соседнюю комнату, очевидно, с веранды другой стороны дома, и Рамиро четко разобрал: «Вот теперь мы с тобой поговорим. Мы хорошо подкрепились. Вяжи и начинай закручивать!»
Вскоре послышался стон, тут же перешедший в крик,
— Хватит! Оставьте! Я ничего не знаю… О… а… Глухой удар, по всей видимости, в живот, и крик отчаяния понесся в темноту ночи.
«Где мы? Где это? Неужели вокруг нет живых людей?» — Рамиро потрогал распухший глаз, полез в карман за платком.
— Очередь за тобой! Они приехали вовремя! — устало, но зло произнес «Скряга».
— О! Что вы делаете? Ох! О… а… о!!! — неслось из-за стены.
— Рассказывай! Колись, чико! Рассказывай! Работаешь на Кастро? — гудел густой баритон.
— Да! Да! Ну и что? Да, я агент Кастро! И сделал все, что надо! А вы ублюдки, подонки, слизняки, дерьмо… Я ничего… вам… не… скажу… — Чувствовалось, что силы оставляют кричавшего, и вдруг, как последний порыв ветра, уносящий с собой ураган: — Да здравствует Фидель! Революцию вам не одолеть!
— Джо! Заткни этому глотку, — с перекошенным лицом прохрипел «Скряга». — Живо! Нет, постой! Тащи его сюда! Сейчас поглядим… Может, узнают друг друга…
У Рамиро екнуло, сосредоточенно забилось сердце. «Стоп! Ты же был готов умереть. Марте и маме… расскажут…»
В дверях гостиной показался подталкиваемый со спины, изможденный, избитый, шатавшийся из стороны в сторону совершенно незнакомый Рамиро парень. С головы на плечи мелкими струйками стекала кровь.
— Перестаньте издеваться! У меня больше нет сип. Я все сказал. — Вошедший опустился на колени, сел на пол.
— Ты все сказал! И он все сказал! Смотри на него! Узнаешь? — прокричал «Скряга».
Несчастный поднял голову, отрицательно покачал ею и уронил на грудь.
— Вы навоз, свинячье пойло, клубок змей! Кончайте…
— Выводи его в гараж! — «Скряга» толкнул дверь в коридор. — Ты, Рамиро, тоже выходи! Джо, сними с него наручники.
43
В октябре 1973 г. террористическая группа так называемого секретного кубинского правительства, возглавляемого Эктором А. Фабианом, намеревалась совершить убийство посла Кубы в ООН Аларкона Кесады, регулярно, в одно и то же время посещавшего нью-йоркский ресторан на углу Пятой авеню и Двадцать третьей улицы.
44
У католиков покровительница Кубы.