"Эль Гуахиро" - шахматист

Когда катерок, доставивший на пляж первую группу отдыхающих — операция проводилась специально в воскресный день, — отправился в обратный рейс, на его борту был всего один пассажир. Не успел он как следует устроиться на корме, чтобы согреться под лучами поднимающегося из океана солнца, как дверь капитанской рубки открылась и на палубу вышел Педро Родригес.

— Поздравляю, — сказал он и присел рядом. — Нагло действуют. Поверили тебе. Поздравляю, «Гуахиро»!

— Спасибо, Педро. Обошлось. Думаю, что пока все о'кей! — ответил Рамиро и поежился. Педро снял с себя куртку и накинул на плечи Рамиро.

В доме начальника погранпункта, лейтенанта Фауре Павона, Рамиро прежде всего повторил то, что считал самым важным. Он высказал предположение, что те трое, которых он должен провести через «окно», придут с диверсионным заданием. Затем, когда хозяин дома и Педро Родригес ушли, чтобы связаться с Гаваной, Рамиро надиктовал на магнитофон подробный отчет о том, что с ним приключилось, что он видел и слышал.

Через пару часов возвратился Педро Родригес.

— Знаешь, все-таки они не особенно тебе поверили, Рамиро, — первым делом объявил он.

— Почему ты так думаешь?

— Судя по твоей информации и обстановке в районе, — ответил Родригес, — Их диверсия может быть направлена лишь против одного из трех сахарных заводов. Больше здесь ничего интересного для них нет.

— Во-первых, сахарный завод — это уже немало. Во-вторых, я тебе говорил, что их главная, общая слабость, беда их как раз и заключается в отсутствии свежих и достоверных сведений. А потом, согласись, ведь логично — они ждут от этой операции доказательства того, что я им там наговорил. Им надо убедиться, что Фауре существует, и в том, насколько действительно безопасно его использовать. Те, кто придет, особой ценности для них не представляют. Все они новички. Только что с курсов. Кстати, как ты думаешь, какой из трех заводов они могут избрать?

— Все три довольно близко один от другого. Но мы им сами поможем «выбрать». К двум сентралям их просто не подпустим. Кругом будут стоять войска. Сами наверняка не решатся сунуться. А третий подлежит реконструкции. Специалисты считают, что снос взрывом одной стены и даже разрушение старого цеха рафинирования пойдут только на пользу. Плохо вот, что мы с тобой точно не знаем, какого рода у них взрывчатка и какие взрыватели.

— Дистанционные. Скорее всего сработают по радиосигналу. Взрывчатка типа С-3 и С-4. Убежден, что с момента установки мин и до взрыва должно пройти не менее получаса. Все заинтересованы, чтобы эта затея закончилась благополучно. Повторяю, там надеются на будущие возможности. Поэтому группе обязательно дадут время на отход в безопасное место.

— Ну, хорошо! Ты сейчас отдыхай. Ночью тебе выходить на связь. В среду или четверг подберем старика и лодку. Фауре переоденет тебя в форму, и ты встретишь их вместе со стариком. Лучше всего, думаю, на островке Верде. А высадишь на берегу бухты Караатас, восточнее селения, у самого края болота. Если уйдут все трое, к тебе выйдет наш человек. У него будет рация. Линию Кемадо-де-Гуинес — Кагуагуас мы перекроем, чтобы не пропустить к городу. Таким образом, этим молодчикам ничего другого не останется, как идти через железнодорожную ветку и шоссе к заводу, — излагал свои соображения Педро Родригес. — Посудина, которая доставила вас на базу, по данным авиаразведки, отошла, чтобы не вызывать подозрений, до самого острова Ангила.

— Учтите, Педро, это сейнер лишь с виду. — Рамиро глубоко затянулся только что раскуренной сигарой. — На «посудине», как ты говоришь, установлена очень чувствительная радиоакустическая и оптическая аппаратура. Там сидят сильные специалисты. С нами пришел ас по радио, инструктор Рекс. Как бы вас не услышали. Ты говоришь, что, когда те трое высадятся, ко мне подойдет человек с рацией. Надо действовать очень осторожно! Не забывайте миноносец «Оксфорд». Стоял в десяти милях от Гаваны, а подслушивал переговоры полицейских машин, фотографировал людей на Малеконе.[30]

— Ты прав, но мы уже приняли меры и, конечно, будем осторожнее! В этом деле нельзя просчитаться. Мы тобой дорожим! И знаешь, Рамиро, я уже думаю о том, что будет дальше. Каким будет следующее задание?

Рамиро ночью вышел на связь и передал сообщение о своей готовности. Он указал: «Место сбора углежогов — бухта на северном побережье кайо[31] Верде».

Ночь с пятницы на субботу он провел на берегу вместе со старым рыбаком, доверенным человеком Фауре Павона. Рамиро, не привыкший к условиям на заболоченных коралловых островках, страшно страдал от москитов. И все оказалось напрасным — те, кого он ждал, не пришли.

В следующую ночь Рамиро, расчесавший лицо, шею и руки до крови, в третьем часу забыл о москитах. Его охватило глубокое волнение: «Неужели не поверили? А что если через свою агентуру получили сведения о затее Родригеса? Нет, этого не может быть. Да и тогда проще было бы прийти сюда и разделаться со мной. Что же там могло стрястись?»

В эту самую минуту в море мелькнула тень. Первыми заметили ее зоркие глаза рыбака. Рамиро просигналил ручным фонариком, и вскоре послышались всплески от ударов весел.

Надувная лодка, обойдя известняковый уступчик, ткнулась носом в песок, из нее выскочил невысокого роста, крепкий, без фуражки, подстриженный под профессионального борца лейтенант вооруженных сил Кубы. Рамиро не знал его в лицо.

— Руки вверх! — скомандовал лейтенант и направил на Рамиро пистолет.

Сержант, спрыгнувший на песок следом, уже обыскивал старика…

— Что еще за фокусы? — недовольно заворчал Рамиро, однако не оказывал сопротивления лейтенанту, который вытаскивал пистолет из кобуры, висевшей у Рамиро на поясе.

Третий, с чешским автоматом наизготовку, бежал в сторону прибрежных зарослей,

— Так будет спокойнее, — ответил «лейтенант». — Ты не мог придумать островок повеселее? Здесь углежоги, и отсюда до берега…

— Будешь на моем месте, придумаешь по-другому, — сердито перебил его Рамиро. — Ты знаешь, с кем разговариваешь?

— Это лучше тебе, чико, знать, с кем имеешь дело. Я… — И Рамиро услышал хорошо известное в иммиграционных кругах имя одного из руководителей. «Должно быть, сын. Захотел повеселиться. Ну, на этот раз, считай, что тебе повезло», — подумал Рамиро.

— Пошевеливайтесь, чего стоите? — грубо крикнул «лейтенант», явно показывая, что он здесь старший. — На чем отсюда пойдем?

— Прежде надо укрыть вашу лодку. У старика есть баркас с хорошим мотором, а потом пойдем на веслах. Переносите ящики! — приказал Рамиро.

— Какие ящики? Ты это о чем? — В голосе «лейтенанта» зазвучало подозрение.

Рамиро почувствовал, что оплошал. Ему ведь не должно быть известно о задании группы. Он только теперь заметил чересчур широкие пояса-патронташи. «Взрывчатка в них, — подумал он, — возможно, новый вид». Вслух же, чтобы перевести разговор, произнес:

— Что вчера не приходили? В штаны наложили?

— Было дело, Рамиро, — ответил «сержант» за «лейтенанта», — в самую последнюю минуту. Наш старший весь ужин рыбам скормил, да и в штанах хватало! Теперь у нас вот он. — «Сержант» осторожно положил руку на плечо «лейтенанта». А тот распорядился:

— Ну, хватит. Пошли!

Диверсанты, одетые в форму бойцов революционных вооруженных сил, действовали нагло, «Лейтенант» принимал быстрые, смелые решения. Но, как он ни старался, его группа вынуждена была идти к сахарному заводу, где их ждали. Обычно вход на сентраль не охранялся, поэтому проникнуть туда не составило трудности. На территории завода, где диверсанты появились ближе к вечеру, во время пересмены, они повели себя как дома. Было очевидно, что им превосходно знаком план расположения цехов, известно, какое в них оборудование. То обстоятельство, что кругом на полях работали добровольные дружины военнослужащих и на заводе было много людей в военной форме, благоприятствовало успешной «работе» диверсантов.

30

Набережная Гавалы.

31

Коралловый островок (исп.).