Идет розыск

— И не ушел на пенсию? Ай, ай. Пора бы. С ним я тоже когда-то лично был знаком. М-да, встречались, встречались, как же.

— И снова встретитесь.

— Вы так полагаете? — насмешливо спросил Лев Константинович. — Что, у него не бывает неудач?

Лене вдруг стало невыносимо горько и так обидно, что задрожал подбородок и она, еле справившись с собой, сказала:

— Вы его плохо знаете. Он…

— Ладно, ладно, — властно перебил ее Лев Константинович. — Оставим воспоминания. У нас есть вопросы поважнее. И раз уж наше сотрудничество началось, надо… вам что, плохо, милочка?

Лена сидела бледная и, попробовав взять чашку, поспешно опустила ее на блюдце, громко звякнув о его край.

— Ничего мне не плохо.

— Нет, плохо, — сочувственно покачал головой Лев Константинович. — Очень плохо. Что ж, тогда на сегодня, пожалуй, хватит. И запомните, вы столько наговорили нам и мы так щедро вам заплатили, что не советую развязывать язык в другом месте. И выходить из игры. Ниночка, вези ее… Ну, куда попросит.

— Я сама…

Лена с трудом поднялась из-за стола.

— Кстати, — небрежно сказал Лев Константинович. — Деньгами вы сможете воспользоваться через неделю. После следующей нашей встречи. Ниночка вам позвонит. Сами вы нас не найдете, — он усмехнулся.

— Мне не нужны ваши деньги, — через силу произнесла Лена.

— Нужны, нужны. Деньги, милочка, всегда нужны. И… они уже не наши, а ваши, советую не забывать. Очень советую, — в голосе Льва Константиновича прозвучала угроза. — Проводи ее, Ниночка. Только… Спокойно.

Когда Лена очутилась на темной лестнице и за ней захлопнулась дверь, она без сил прислонилась к стене и судорожно сглотнула подступивший к горлу комок.

— Я пропала… — прошептала Лена. — Пропала…

Потом она начала медленно спускаться по лестнице, держась за шаткие перила.

…В это время в кабинете Цветкова шел важный разговор. Докладывал Лосев. Кроме них, в кабинете никого не было.

— Информационный центр выдал справку, Федор Кузьмич. Смоляков отбывал наказание с неким Зарубиным Иваном. Освободились одновременно. Зарубин сейчас живет в Крыму, в Ялте. Работает в санатории «Южный берег». Садовником. Женат. Жену зовут Марина. Видно, та самая. Работает в том же санатории, официанткой.

— Как Зарубин характеризуется?

— Нормально. Ничего за ним сейчас нет.

— По какой статье судили?

— Сто сорок пятая, часть вторая. Грабеж. Четыре года получил. Со Смоляковым познакомился в колонии.

— Так, так. А поссорились, выходит, из-за этой Марины. И Смоляков не забыл. Ох, — вздохнул Цветков, — рванет он теперь туда, и жди беды, — он задумчиво покрутил сложенные очки и посмотрел на Виталия. — Вот что: кому-то надо лететь туда. Где Откаленко? Ах, да… — он посмотрел на часы. — Что-то они там, однако, задерживаются.

— Все может случиться, Федор Кузьмич.

— Все, думаешь? — Цветков снова вздохнул. — Ну, ладно. Как Откаленко себя чувствует? Придется ему лететь.

— Давайте я слетаю.

— Ты здесь нужен. У тебя с Шаниным контакт наметился. Он, вон, думать начал, сам говоришь. А это не мало. Да и Глинский… Нет, ты здесь нужен. А в Крыму дело может получиться серьезное, не всякому доверишь, — и Цветков решительно заключил. — Словом, летит Откаленко, вот так. Как он появится, заходите вместе, и немедля. Ясно?

…Откаленко появился только через час. Он вошел в комнату, хмуро посмотрел на читавшего бумаги Лосева, снял пальто и, молча усевшись за свой стол, придвинул к себе телефон.

— Ну, как? — не утерпев, спросил Виталий. — Лена где?

— Сейчас будет.

— Зачем Нинка ее вызывала?

— Встреча была. С Львом Константиновичем.

— Да? — насторожился Лосев. — И что?

— Сама доложит. От дела придется отстранять. И вообще…

— Ты толком можешь сказать? — спросил встревоженный Лосев. — Клещами из тебя каждое слово тянуть надо. Что «вообще»?

— Хватит ей у нас крутиться. Женюсь, вот что.

— Ну, да? — изумился Лосев. — Неужели, решился?

— Представь себе.

— А она?

— Что «она»? Дала согласие.

— А почему «хватит крутиться»?

— Ты бы свою Светку пустил сюда?

— Здравствуйте. У нее же другая профессия.

— Вот и у Ленки будет другая.

— На это она тоже согласие дала?

— Без этого не женюсь. Как хочет.

— Ну, и как она хочет?

— Слушай, — вспыхнул Игорь. — Ты дурака-то не валяй. Сам все прекрасно понимаешь. Нервов у меня на двоих не хватит, ясно тебе?

— Да-а… — задумчиво согласился Виталий, — понимаю, — и с новой тревогой спросил. — А почему ее от дела придется отстранять?

— Провокацию устроили. По-крупному. Она сама не своя. Кузьмич у себя?

— Ждет нас. Тебе лететь придется.

— А, ладно, — раздраженно махнул рукой Откаленко. — Давай Лену дождемся, вместе и пойдем.

Оба замолчали.

Пришла Лена. На бледном лице ее блуждала неуверенная улыбка. Она оглядела молчавших друзей и спросила:

— Ну, что, пойдем?

— Пошли, — поднимаясь из-за стола, сказал Игорь.

Все трое вышли в коридор.

В кабинете Цветкова, Лена, молча, ни на кого не глядя, опустилась на стул. Откаленко и Лосев удрученно молчали.

Федор Кузьмич дописал какую-то бумагу, вложил ее в папку, потом поверх очков оглядел вошедших, энергично потер ладонью седой ежик волос на затылке и с неудовольствием спросил:

— Вы что, с похорон явились? Что случилось-то?

Тут Лена, не сдержавшись, громко всхлипнула и совсем по-детски вытерла кулаком слезы.

ГЛАВА VII

Что посеешь…

Улетал Откаленко в тот же день, вечерним рейсом.

Провожал его Лосев.

До регистрации билетов оставалось еще полчаса, и Друзья не спеша прогуливались по шумному, суетливому залу ожидания Внуковского аэропорта.

— Лена почему не приехала? — спросил Виталий.

— Не велел, — коротко ответил Игорь. — Хватит с нее.

— Рапорт она написала?

— Написала.

— И что Кузьмин?

— Доложит генералу.

— Между прочим, Лев Константинович — имя вымышленное.

— А тебя он знает, — усмехнулся Игорь. — Знаменитостью становишься.

— Да-а. Совсем это ни к чему.

— И когда это ты чуть деньги не взял?

— Скорее всего намекает на дело Семанского. Помнишь? Убили его. По этому делу проходил некий Барсиков. Вот он и сулил.

— А потом стрелял в тебя. Вспомнил.

— Во, во. Ах, Барсиков, Барсиков. Искал, сукин сын, недоработки в экономической системе, понимаешь. Прорехи в планировании. Целую лекцию мне тогда прочел.

— Вот и эти то же самое ищут.

— Не-ет, — покачал головой Виталий. — Эти работают на другом. Наша расхлябанность, черт ее подери. Вот Лев Константинович это и ухватил.

— А сам работает четко. Его-то не ухватишь, — заметил Игорь. — Ни черта ему не предъявишь. Нет улик. Все делает чужими руками. Вот только с Леной раскрылся. И то… Предъяви ему этот эпизод, откажется. И все. И не докажешь. А Лена не свидетель, сам понимаешь.

— Куда они потом из того дома делись, не знаешь?

— Откуда? Я Лену подхватил и в управление. Она же сама не своя была.

— А потом?

— Ну, тут же назад кинулись, конечно. А их уже след простыл. Квартира чужая. Хозяйка их почти не знает. С Ниной этой когда-то работала вместе. Ну, ключ ей и дала.

— А Нина вернулась домой?

— Нет. И на работе ее сегодня не было. Заболела, сказали. Звонила.

— Да-а, — вздохнул Виталий. — Ищи их теперь.

— И деньги пропали. Пять тысяч, как-никак. Лена сама сберкнижку видела. Не моргнув глазом, бросили.

— Был расчет. Была надежда. Кто-то когда-то на такой куш, наверное, клюнул.

— Эх, ухватить бы этого Льва Константиновича. Нащупать бы…

— Нащупаем и ухватим, не волнуйся. Не мы, так Эдик докопается.

— Где он сейчас, кстати?

— В Лялюшках, — Виталий невольно вздохнул. — Хорошие там люди живут, я тебе скажу. Просто отличные люди. Вот Гриша поправится, жениться будет на своей Лиле. Меня на свадьбу пригласил. И поеду. А что? И Светку возьму.