Страница 5 из 24
8.
Маленькая бумажка из записной книжки только с короткой фразой «Вставь симку, зайди в ванную, включи воду, молчи». На ладонь соскользнул кусочек яркого пластика. Малышев выполнил предписания полностью. Мобильник зазвонил через десять минут.
– Тобой занимаются ребята из «конторы», – голос Калякина был глух, будто шел не из телефонной трубки, а из подвала старого дома. Костя потер глаза.
– Откуда знаешь? На том конце провода вздохнули:
– Я попросил вашего участкового предупреждать, если тобою будут интересоваться. А недавно приезжали ребята с большими пагонами, махали корочками мне, моему начальству, потом… – он запнулся. – Короче, ты под колпаком. Малышев нахмурился:
– Это ты поэтому включал «придурка» на встрече в ресторане? Трубка сдержанно хмыкнула.
– А твой «Магомед», что паспорт мне сделать собирается?
– Это их подстава, – Калякин помолчал, собираясь с духом. – Я не мог отказаться… Дело национальной безопасности… Типа.
– Значит, мой друг будет без паспорта?
– Значит, так.
Малышев замолчал, собеседник тоже запнулся, но разговор возобновил первым:
– Ты говорил, что ехать собираешься. Типа, опять, типа снова… Не тяни – сваливай. Не знаю, кому ты на мозоль наступил и где был, но просто так таких ребят не подключают. Малышев осмотрел стены съемной квартиры и решился:
– Подожди… Ты… Этот человек, который мог помочь с оружием, тоже из их?
– Конечно.
– Тогда слушай. Я все хорошо обмозгую и… Серега прервал:
– Без меня! Молчание.
– Ладно… Понял. Калякин шипел в трубку:
– Меня к ним не пришпиливали, но начальство ясно приказало помочь. Если вылезет, что я гбэшников сдал, то тут… – он запнулся. – Не знай я тебя со школы… Разговор прервался. Каждый думал о чем-то своем.
– Спасибо, Серега… Калякин засопел и неожиданно хмыкнул:
– Ладно, чего уж там. Типа, в расчете за тот раз, когда ты меня «боксеров» прикрыл. Костя невесело улыбнулся, вспоминая времена юности:
– Нет уж. За то, ты мне еще должен. Уже другим, твердым и уверенным голосом, капитан подвел черту:
– Этого разговора не было. Симку сожги, пепел спусти в унитаз. С квартиры съезжайте. Ко мне не ногой.
– Я понял… В трубке послышались короткие гудки.
Малышев подошел к другу, прикорнувшему под мерный гул телевизионного рассказчика.
– Вставайте, Улугбек Карлович. Нам пора.
9.
Аэропорт «Домодедово» призывно распахнул двери своих терминалов: блестели поручни лестниц, отражали электрические солнца натертые до зеркального блеска стойки.
Только что произвел посадку рейс из Бухареста, и немногочисленные встречающие потянулись к зевам «зеленых» коридоров. До столпотворения отпускного периода еще оставались недели относительного спокойствия, так что люди не спешили, не суетились, степенно высматривая своих родных, знакомых и сослуживцев.
Невысокий тщедушный мужчина в помятом вымазанном по краю плаще призывно размахивал табличкой с надписью принимающей фирмы. Он поочередно заглядывал в глаза каждому выходившему из зоны таможенного контроля, тыкал своей табличкой, повторял вслух название конторы. Но все безрезультатно – на него не обращали внимания.
Когда поток иссяк, он устало опустился на скамью. Что-то пошло не так, как было запланировано. Мужчина зашарил по карманам в поисках сигарет, потом натолкнулся взглядом на табличку, запрещающую курение, чертыхнулся и поплелся в сторону парковки. Когда ладонь человека легла на рукоятку двери авто, сзади его окликнули. Мужчина нервно взвился и обернулся.
За спиной стояла пара незнакомцев. Оба – двадцати пяти-тридцати лет, чем-то неуловимо похожие, в черных костюмах и одинаковых солнцезащитных очках. Один, черноволосый, был немного повыше рыжего веснушчатого крепыша.
Мужчина, ожидавший их прибытия у терминала, попробовал что-то сказать и закашлялся.
Брюнет подождал, пока дыхание встречающего придет в порядок, и представился:
– Я – Золтан. Он – Космин, – румын осмотрел машину, скромный ДЭУ, недовольно поморщился, потом добавил утвердительно. – Ты – Грегори… Мужчина затряс головой:
– Гриша я. Точно… Только…
Прилетевшие румыны не слушали. Они по-хозяйски открыли багажник, закинули большие спортивные сумки и взгромоздились вдвоем на заднее сидение. Мужчина закрыл рот и поплелся на место водителя. Когда он сел, брюнет недовольно ткнул пальцем в приборную панель:
– Я хотел бы что-нибудь побыстрее и помощнее, но понимаю, что на чужой территории выбирать не приходится. Семья в долгу перед вами за вашу выдержку и помощь. Григорий понурил плечи и тихо прошептал:
– Я потерял их… Глаза прилетевших опасно сузились, мужчина затараторил:
– Но у нас остались зацепки. Один из них посещал дом, где живут его близкие родственники. Те должны что-то знать. Мы заедем ко мне, вы переоденетесь, примете душ и… Брюнет скрежетнул зубами:
– Мастер будет вне себя. Никаких задержек. Вези нас прямо к этим самым «зацепкам»… – он вперил тяжелый взгляд в поникшую фигуру водителя. – И молись, чтобы то, что мы услышим там, тебе помогло. Григорий вздохнул и завел автомобиль.
Через полчаса после того, как машина с румынами покинула парковку Домодедово, в аэропорту «Шереметьево-2» группа подтянутых мужчин в дорогих костюмах ожидала прибытия рейса из Нью-Йорка.
В этот раз встречающим не пришлось долго ждать. Их гость вышел одним из первых.
Сухощавый подтянутый мужчина в стильном, ручной работы твидовом английском пиджаке энергичным деловым шагом прошествовал через паспортный и таможенный контроль. Молча скинув подскочившему юноше сделанный под старину дорожный саквояж, он быстро пожал руки и также молча прошел к запаркованному у входа лимузину.
Бронированный Майбах, тонированный «в ноль», тут же пошел на разгон. Впереди дорогу разгоняли два черных джипа, проблесковые огни изредка дополнялись сиреной, чтобы каждому чайнику на дороге было понятно, что промедление с перестроением может быть чревато.
Перелетевший через океан человек был немолод. Лицо его избороздили морщины, виски припорошила седина. Но мало кто из тех, кто видел его, решился бы угадать возраст. Такой эффект дает кропотливый уход, когда лицо и фигуру годами контролируют корифеи пластической хирургии и спорта.
Но даже если бы кто и решился предположить возраст незнакомца, скорее всего, он бы ошибся. И ошибся бы на много, много лет.
Американец снял дымчатые итальянские очки. На расположившихся напротив собеседников взглянули глаза с миндалевидными неестественно большими черными зрачками. Оливковая кожа и гордый горбоносый профиль вкупе с цветом волос делали его похожим на выходца из латинской Америки. Если бы не глаза…
– Ну? – мужчина говорил по-английски со старомодным британским акцентом. – Я долго буду ждать отчета?