Страница 17 из 181
Весной 1939 года Гитлер вызвал Папена и объявил, что тот назначается германским послом в Анкару.
— Благодарю вас, мой фюрер, за великую честь, — ответил Папен со скрытой радостью: он всё ещё боялся, что в Германии ему угрожает опасность.
В Анкару Папен прибыл в апреле 1939 года вместе с группой тайных агентов, псевдодипломатов и гестаповских костоломов. Он привёз с собой сундук с золотом, зная, что туркам и арабам не нравятся бумажные рейхсмарки. Это позднее он будет расплачиваться фальшивыми фунтами стерлингов, но тогда, в 1939 году, германские банки выдали ему один миллион фунтов стерлингов золотыми монетами.
Снабжённые золотом германские агенты разъехались по Среднему Востоку. Они ещё до войны прочно осели в Персии, Турции, в странах арабского мира. Главным агентом в Персии был профессор, доктор Макс фон Оппенгейм, еврейское происхождение которого не мешало ему быть ярым нацистом.
В столице Афганистана Кабуле руководителем резидентуры, подчинённым Папену, был доктор Фриц Гробба, который организовывал антианглийское движение от северо-западной границы Индии до Персидского залива. Все страны арабского мира наводнили германские шпионы. Границы районов действия двух основных средиземноморских «опорных пунктов» — в Анкаре и Мадриде — перекрывали друг друга.
Идея Гитлера заключалась в том, чтобы восстановить арабов против англичан и склонить их на сторону немцев. Гитлер перенял лозунг кайзера «от Берлина до Багдада» и готовился объявить себя, как и кайзер, «защитником ислама».
Используя национально-освободительные настроения арабских народов, а также продажность многих из их лидеров, гитлеровцам удалось поднять на восстания ряд племён. Хорошо известны замыслы немцев путём диверсий сорвать поставки в Советский Союз через Иран. Известны также и попытки сорвать Тегеранскую конференцию и захватить её участников. Летом 1943 года особый курьер сообщил фон Папену, что в Иран направлены самые опытные убийцы гестапо с целью взять «большой улов». Советская и английская разведки сорвали планы немцев.
Турецкие власти сотрудничали с британской разведкой и мешали деятельности Папена. Но влиятельная клика турецких политиканов и журналистов находилась у него на службе. Он контролировал по меньшей мере две крупные турецкие газеты, используя их для антисоюзнической пропаганды.
В Анкаре Папен активно занимался антисоветской деятельностью. Ещё до его прибытия в Анкару в Турции действовали различные антисоветские группы. Он укрепил их людьми, бежавшими из Грузии и Азербайджана в начале 1920-х годов, организовал ряд «пятых колонн», в том числе «Лигу серого волка» и «Урало-алтайскую патриотическую ассоциацию». Его люди выполняли задания политического шпионажа и военной разведки, особенно в 1942 году, когда немцы вплотную приблизились к Кавказу.
Действия Папена стали настолько опасными, что советская разведка решила убрать его. Покушение на фон Папена окончилось неудачно: бомба взорвалась в руках у болгарина, который должен был совершить его. Папен был лишь легко ранен.
Папен вёл работу и на Балканах против Югославии, Румынии, Болгарии и Греции, подбирал «кадры», которые, проникнув в ряды патриотов, разложили бы их изнутри. Но тут он играл второстепенную роль, так как берлинский штаб считал Балканы своей сферой деятельности.
В 1944 году Турция порвала дипломатические отношения, а затем и объявила Германии войну.
После разгрома фашистской Германии в числе других главных военных преступников Франц фон Папен был передан Международному военному трибуналу. На Нюрнбергском процессе он с негодованием отрицал своё участие в мировом нацистском заговоре, заявляя, что он был честным дипломатом. Даже его сообщники, сидевшие рядом с ним на скамье подсудимых, не смогли сдержать улыбки, когда он с пафосом заявил, что ничего не знал о зловещих планах Гитлера и Гиммлера. Удивительно, но эта старая лиса сумела обелить себя, несмотря на сотни улик, хранящихся в объёмистых папках советской разведки, английской и американской секретных служб и разведывательных органов каждого государства, входящего в ООН.
Советский прокурор Руденко требовал для Папена, как и для других главных военных преступников, смертной казни. Но Папену и на этот раз удалось выйти сухим из воды. Из-за разногласий среди членов трибунала Папену был вынесен оправдательный приговор.
Он мирно дожил до девяноста лет и тихо скончался 2 мая 1969 года в своём имении Оберзасбах в Бадене.
Настоящая фамилия Артузова — Фраучи. Он сын швейцарского эмигранта, кустаря-сыровара, прибывшего в Россию ещё в 1861 году, и латышки. Родился в 1891 году в российской глубинке — селе Устиново Каширского уезда Тверской губернии и считал себя исконно русским.
Одна из сестёр его матери была замужем за большевиком и будущим чекистом, павшим впоследствии жертвой необоснованных репрессий М.С. Кедровым, другая — за большевиком Н.И. Подвойским.
Артур с детства увлекался музыкой (у него был лирический тенор), блестяще закончил новгородскую гимназию, а в 1917 году — Петроградский политехнический институт, мечтал учиться и в консерватории. Профессор В.Е. Грум-Гржимайло пригласил его работать в своём «Металлургическом бюро». Но ни актёром, ни инженером он не стал.
Сказалась революционная обстановка в России и влияние его дядей, особенно М.С. Кедрова. В автобиографии Артузов писал: «Как и многие юноши из интеллигентных семей, я долго метался, пока не нашёл себя и ту единственную правду земли, без которой не может жить честный человек. Она, эта правда, заключается в том, чтобы люди, которые трудятся, были сыты и свободны».
В разгар Гражданской войны, в декабре 1918 года решением ЦК РКП(б) Кедров был назначен руководителем Особого отдела ВЧК. Артузов стал особоуполномоченным этого отдела и секретарём Кедрова.
Одной из первых задач, которой Артузов занялся самостоятельно, стало проникновение в так называемый «Национальный центр» по борьбе с большевиками. Вышли на него случайно. Во время облавы на рынке задержали пятнадцатилетнюю девочку, которая безуспешно пыталась избавиться от револьвера. Она вывела на своего отца, некоего Бюрца, у которого обнаружили тайник со шпионскими донесениями и адресами явок. Напуганный Бюрц признался, что принимал участие в подготовке мятежа в Петрограде и был связным руководства «центра». Девочка к тому же рассказала о некоей «мисс». Та была задержана и допрошена Артузовым в очень мягкой интеллигентной форме. Она вывела на руководителя «центра», а тот, в свою очередь, на резидента английской разведки Дюкса. Так подтвердились подозрения о том, что все более или менее серьёзные подпольные организации замыкаются на спецслужбы стран Антанты.
Успех способствовал служебному росту Артузова, и вскоре он получил самостоятельный участок работы.
Главными силами, противостоявшими советской власти после окончания Гражданской войны, были белогвардейские эмигрантские организации, действующие при поддержке спецслужб стран Антанты. Исходя из этого и строилась работа ИНО — Иностранного отдела ВЧК-ОГПУ, одним из руководителей которого стал Артузов: изучение секретной деятельности контрреволюционных эмигрантских формирований, выявление их планов, установление филиалов и агентуры на советской территории, разложение организаций изнутри, срыв готовившихся диверсионно-террористических мероприятий.
Одним из первых успехов ИНО в 1921 году стала добыча шифров антисоветских организаций в Лондоне и Париже.
В начале 1921 года известный эсер-террорист Савинков создал за рубежом военную организацию «Народный союз защиты родины и свободы» (НСЗРиС). В России было выявлено и арестовано около пятидесяти активных членов «союза», вскрыты связи савинковцев с польскими и французскими спецслужбами, подготовка мятежа и вторжения на территорию России.
Учитывая опасность савинковского движения и лично Б. Савинкова, ИНО начал «игру», получившую название «Синдикат». Было легендировано создание на территории РСФСР филиала «союза», именовавшегося «Либеральные демократы» (ЛД). Он якобы был готов к решительным действиям против большевиков, но нуждался в опытном руководителе, каковым считал Бориса Савинкова. Начался активный обмен письмами. Савинков засылал в Москву агентов, которых арестовывали или перевербовывали, а иногда «не замечали», чтобы они по возвращении в Париж могли объективно доложить о деятельности ЛД.