Страница 51 из 55
Мы с легкостью могли бы установить, откуда были позаимствованы составные части порожденных воображением писателя созданий. Отнюдь не случайно иллюстраторы изображали марсиан в виде существ, напоминавших осьминогов. Но осьминоги-марсиане Уэллса явились на Землю на космических аппаратах, они располагали мощной боевой техникой, смертоносными лучами, то есть представляли высокоразвитую в техническом отношении цивилизацию. Писатель переступил через границы мифологии; его интересует уже не олицетворение грозных сил природы, а двойственный характер творимых человеком сил. Появление марсиан было поворотным пунктом в литературе. Завершился длительный процесс формирования научно-фантастической литературы. Можно было бы сослаться на прежние достижения, эксперименты в этой области, упомянуть имена писателей Лукиана, Мора, Кампанеллы, Бэкона, Сирано де Бержерака, Йокаи, Верна и многих других.
Однако, говоря о современной научно-фантастической литературе, мы можем с уверенностью утверждать, что она зародилась в момент ступления на землю марсиан.
Появились чудовища, имеющие в своем распоряжении машины.
Внешностью они сильно отличаются от людей, но характером, поступками, агрессивностью, жаждой к разрушениям они напоминают людей капиталистического общества начала века. И не станем отрицать, что человек во многом был похож на жестокого, кровожадного марсианина. Он использовал технику для разрушений, вел колониальные войны, перекраивал карту мира.
В поэтических прозрениях Уэллса значительно больше реальности, знаний об обществе, чем это может показаться на первый взгляд. В них нетрудно уловить нотки страха, бесперспективности, предчувствия катастрофы.
Историю научно-фантастической литературы можно было бы рассматривать, сузив ее рамки, и как историю изображавшихся в ней всевозможных чудовищ, фантастических существ. Но подобная точка зрения при всей ее привлекательности может послужить почвой для недоразумений, ненужных споров, неверных заключений. Оставим теперь в стороне марсиан и попробуем определить границы научной фантастики.
2
Произведения, причисляемые к жанру научной фантастики, подразделяются на различные группы. Д.Найт проводит различие между произведениями, в которых повествуется о роботах, путешествиях во времени, космических полетах, «иноземных мирах», сверхчеловеках, фантастических изобретениях. Другие исследователи дробят эти типы на подвиды, чтобы затем провести различие между подвидами подвидов. В объемистой «Энциклопедии» Пьера Версэна дробление производится уже на уровне мотивов, что ведет к бесконечному числу видов и типов. Одни исследователи решительно выступают против проведений четкой границы между мистикой и научной фантастикой, другие — часто правомерно — спрашивают существует ли принципиальная разница между колдовством и, например, космическим аппаратом, движущимся со сверхсветовой скоростью?
Объектом исследования в новейших направлениях является «внутреннее пространство» человека, эти направления представляют так называемую «интравертальную» и «экстравертальную» научную фантастику. Отдельные специалисты полагают, что слово «научная» следовало бы заменить словом «спекулятивная».
Сущность всех этих разногласий, споров можно сформулировать следующим вопросом научна ли научно-фантастическая литература?
Однозначного определения, однозначного ответа на этот вопрос нет. Чаще всего исходят даже не из основных критериев и содержания, а из поверхностных сравнений и сопоставлений, из характера места событий, действующих персонажей или стилистических признаков. Даже в лучших случаях во внимание принимаются лишь поверхностные взаимосвязи между наукой и научно-фантастической литературой, и говорят о том, что научная фантастика «исследует границы возможного, причем границы эти и определяются наукой, уровнем ее развитости».
Но ведь взаимосвязь значительно глубже и серьезнее. Это нетрудно заметить, если сопоставить историю развития науки и техники, с одной стороны, и научной фантастики — с другой. Достаточно сослаться на следующий пример первую промышленную революцию закономерно сопровождали произведения Жюль Верна и других, бурный расцвет научной фантастики в нашем веке, в свою очередь, тесно связан с очередной научно-технической революцией. И еще один довод научная фантастика особенно развита в тех странах, которые идут в авангарде научно-технической революции. В социалистических странах именно в последние десятилетия достигнуты выдающиеся результаты.
Исследуя структуру и методы научной фантастики — разумеется, речь идет о произведениях, обладающих достаточно высоким художественным уровнем, — мы убеждаемся, что они, структура и методы, отвечают критерию научности. Писатель-фантаст иногда выдвигает аксиомы и строит на них логичный, непротиворечивый мир, в других случаях он исходит из гипотез и стремится выяснить, к каким конечным результатам могут привести те или иные предположения. Станислав Лем говорит об «измененных параметрах» и об «однопараметровой» или «многопараметровой» научной фантастике. Очень интересна мысль Марсенака о «рационализме» научной фантастики. Действительно, настоящая научная фантастика всегда опирается на разумное, рациональное начало, и в тех случаях, когда объяснению подлежат древние мифы, и в тех, когда необходимо дать толкование тем или иным неизвестным явлениям, еще не нашедшим объяснения в современной науке.
Марсенак подчеркивает, что установка «Молись, и молитва доставит тебя на Марс» чужда научной фантастике. Если хочешь попасть на Марс, построй космический корабль.
Рационализм превалирует в научно-фантастических романах и новеллах независимо от того, рассматриваем ли мы их как игру мысли, мысленные эксперименты, как реалистические произведения, в которых элементы фантастики привлечены для усиления выразительности, как утопические или как сатирические творения нашей эпохи. Рациональное начало бывает развито иногда в такой мере, что это вызывает тревогу, поскольку «чистый разум» и литература не очень-то совместимы.
Можно заметить и то, что научную фантастику чаще всего упоминают как область повествовательной прозы, игнорируя факт ее появления в поэзии, в драматургии, в кино или в изобразительном искусстве. А ведь за последние два-три десятилетия научная фантастика проникла едва ли не во все области литературы и искусства, не говоря уже о кино, в котором она с самого начала — например, в произведениях Мелье — заняла прочное место.
Пожалуй, наиболее удачное определение научной фантастики дано в одной советской литературной энциклопедии. «Научная фантастика, — говорится в ней, — есть название обширной области художественной литературы, театра, кино, изобразительного искусства. Опираясь на современный уровень научного познания действительности, научная фантастика широко пользуется методами современной науки моделированием явлений, методом мысленного эксперимента».
Это определение мы находим приемлемым уже потому, что оно ближе подводит к нашей теме, поскольку признает факт существования научной фантастики в изобразительном искусстве.