Тайна покосившейся трубы

— Вам нравится? — прозвучал вдруг негромкий голос за ее спиной.

Нэнси вздрогнула и обернулась. В дверях стоял невысокий китаец в очках, с добрым лицом и узкой редкой бородкой. На нем был богато расшитый парчовый китайский халат и китайские домашние туфли с красивой вышивкой. Глаза у него поблескивали. Мягко шаркая туфлями, он вошел в кабинет.

— Надеюсь, я вас не напугал?

— Всего на одно мгновение, — с улыбкой ответила Нэнси. — Вы мистер Сун?

— Да.

— А я Нэнси Дру, приятельница Дика Мил-то на.

— Ну как же, как же, знаменитое семейство Дру! Я слышал о вас и о вашем отце. Садитесь, пожалуйста.

Передав ему сверток, Нэнси заговорила о вчерашнем ограблении. Она рассказала мистеру Суну о странном человеке на дороге. Мистер Сун с особым интересом выслушал ее сообщение о когтистой лапе дракона, нарисованной на вазе.

— На том гобелене, который вам так понравился, — сказал он, показывая на стену, — выткан точно такой же рисунок, как и на вазе. — Он встал и подошел к камину. — Дракон, которого вы здесь видите, был императорской эмблемой. У него лапы с пятью когтями. Только императору, его сыновьям и китайским князьям первого и второго ранга разрешалось иметь в качестве эмблемы драконов с лапами о пяти когтях. Князья низшего ранга должны были довольствоваться драконами с лапами о четырех когтях.

— Как интересно! — тихо проговорила Нэнси.

— А вы не заметили, сколько когтей было у лапы на вазе? — спросил Сун, устремив на Нэнси пристальный доброжелательный взгляд.

— Нет, не заметила, — призналась Нэнси. — Мне пора идти, — сказала она, вставая. — Я сообщу вам, если что-нибудь узнаю.

Сун кивнул и улыбнулся.

— Было очень мило с вашей стороны прийти ко мне, — произнес он мягким, мелодичным голосом. — Я много наслышан о ваших детективных способностях и весьма польщен, что такая очаровательная и умелая сыщица изъявляет желание помочь мне получить обратно украденную вазу. — Помолчав, он добавил: — Может быть, вы сможете помочь мне, мисс Дру, и еще в одном деле — вы и ваш отец.

— А что это за дело, мистер Сун? Я с удовольствием сделаю для вас все, что смогу, но если это юридическая проблема, папа сумеет разрешить ее лучше, чем я.

Мистер Сун поколебался.

— По правде сказать, я сам пока точно не знаю, какого рода эта проблема, хотя юридические аспекты у нее есть. Пожалуй, я загляну к мистеру Дру и расскажу ему о ней. — Глаза у него блеснули. — На том условии, разумеется, что он перескажет эту историю вам.

— Такое условие мне по душе! — рассмеялась Нэнси.

Мистер Сун позвонил в китайский колокольчик, и тотчас же в комнату бесшумно вошел слуга.

— Чин вас проводит, — приветливо сказал пожилой китаец. — До свидания.

Нэнси вернулась в лавку Дика и рассказала ему о своем визите.

— Мистер Сун славный человек, — заключила она.

— Да, очень славный, — ответил Дик, задумчиво поглаживая подбородок. — Вот почему я хочу по возможности скорей возместить ему убыток. Хотя, наверное, я долго еще буду его должником, — уныло добавил он. — Ваза и слоник стоят огромных денег.

— Я постараюсь отыскать их, — решительно сказала Нэнси.

— Но если вы их не найдете, я все равно расплачусь с мистером Суном, — заявил Дик. — Я должен это сделать! И, уверен, я смог бы это сделать, если бы только… — Он с такой силой ударил кулаком по прилавку, что на нем, звякнув, подпрыгнули керамические блюдечки. — Если бы только я сумел найти покосившуюся трубу!

— Покосившуюся трубу? — с недоумением переспросила Нэнси. — А что это такое?

— Хотел бы я это знать! — проговорил Дик, нахмурив брови. — Это ключ к месторождению ценной глины. Покосившаяся труба может оказаться и обычным дымоходом, и фабричной трубой, а может вообще существовать только в чьем-то воображении. Я узнал о ней совершенно случайно. Однажды я говорил по телефону из автомата и случайно услышал обрывки разговора человека, звонившего из соседней будки. Я не обращал на его разговор внимания, пока до моего слуха не донеслись слова «редкая фарфоровая глина», «Мейсонвилл» и «покосившаяся труба». Я постарался побыстрее закруглить свой разговор, чтобы расспросить этого человека про глину, но когда повесил трубку, он уже исчез. — Дик вздохнул. — Я искал покосившуюся трубу в те немногие свободные часы, которые мог урвать от работы в мастерской и лавке, но все трубы, что попадались мне на глаза, были прямы, как флагштоки!

Нэнси рассмеялась, потом снова стала серьезной.

— Фарфоровая глина — это главный ингредиент, необходимый для изготовления тонкого фарфора, верно, Дик?

— Это лучшая глина на свете! — ответил он. — Да если бы я нашел поблизости полезное месторождение фарфоровой глины, я смог бы купить его по дешевке и делать тончайший фарфор вроде старинного китайского! Вот тогда я расплатился бы с мистером Суном!

При мысли об этом у Дика загорелись глаза и разгладилась морщинка между бровями. Видя произошедшую в нем перемену, Нэнси решила сделать все, что в ее силах, чтобы найти для него это месторождение.

— Может, я смогу помочь вам отыскать ту глину, Дик, — сказала она. — Во всяком случае, я попытаюсь.

Он удивленно уставился на нее, а потом его рот расплылся в широкой улыбке.

— Правда? — воскликнул он. — Как это здорово с вашей стороны!

— Если тот человек говорил правду, — рассуждала Нэнси, — труба должна находиться где-нибудь в Мейсонвилле или его окрестностях.

— Если бы она оказалась там! — В глазах Дика появилось мечтательное выражение. — Я расширил бы мастерскую, установил новые печи для об-, жига, и дело бы у меня процветало. Я уже вижу вывеску — «Дик Милтон, инкорпорейтед; тонкая керамика». — Он смущенно улыбнулся. — Простите меня, пожалуйста, за эти глупые грезы наяву. Но, знаете, так хочется, чтобы жена и дочка гордились мною…

— У вас малышка? Вот прелесть! — с улыбкой сказала Нэнси. — Сколько ей?

Преисполненный отцовской гордости, Дик, сияя, объявил:

— Ее зовут Сьюзен, и ей год и три месяца. Мне бы хотелось, чтобы вы на нее как-нибудь посмотрели и заодно познакомились с Конни, моей женой.

— Буду очень рада. Но сейчас, прежде чем отправиться в Мейсонвилл на поиски покосившейся трубы и фарфоровой глины, я хотела бы побольше узнать о том, как вы изготовляете керамику.

Дик повел Нэнси в мастерскую, расположенную в задней части лавки, где вор взломал окно.

Посреди комнаты стояли две длинные скамьи, тесно уставленные формами для гипса, незаконченными изделиями из глины, всевозможными сосудами и банками; там же находился и гончарный круг. В углу громоздились большие круглые горшки. Дик объяснил, что они наполнены обычной сырой глиной, которую он подготовил для занятий с обучающимися у него на курсах.

— Но из фарфоровой глины можно делать гораздо более тонкую керамику, — заметил он.

— А что это за черные ящики, такие огромные? — спросила Нэнси, показывая на три прямоугольных, похожих на сейфы шкафа, которые стояли на скамьях поодаль.

— О, это мои электрические печи для обжига, — улыбнулся Дик. — Я как раз обжигаю вазу. Хотите посмотреть?

Он подвел Нэнси к одной из печей. Через маленький глазок она увидела ярко-красный свет. Внутри находился какой-то небольшой предмет, имеющий форму пирамиды, а за ним стояла ваза высотой примерно в семь дюймов.

— Это стадия бисквита, — пояснил Дик. — Когда тот маленький конус, который стоит перед вазой, начнет клониться набок, я буду знать, что бисквит готов, и выключу печь. После того как ваза полностью остынет, я покрою ее слоем глазури и обожгу еще раз. И тогда ее можно будет выставлять для продажи.

Нэнси и Дик вернулись в переднюю часть дома, где помещался магазин, и она поблагодарила его за поучительный и интересный рассказ.

— Бесс уговаривает меня тоже поступить на ваши курсы, — заметила Нэнси. — Может, я так и сделаю — после того как найду покосившуюся трубу!

В этот момент в магазин вошла покупательница, и Нэнси попрощалась с Диком.