Страница 2 из 59
На сильнейших Коська никогда не нападал в открытую. И никогда не спешил, выбирая для мести наиболее подходящий момент.
Немецкую овчарку Грига — он жил в соседнем доме — Коська пас почти месяц. И все-таки дождался момента, когда пес оказался вне пределов видимости хозяина, да еще в сквере, среди деревьев.
Коськиному прыжку с ветки липы позавидовала бы сибирская рысь! Как и его меткости, безжалостности и скорости расправы.
Несчастный Григ, неосторожно облаявший когда-то кота и давным-давно об этом забывший, в пару секунд лишился глаза и правого уха. И навсегда потерял охоту носиться между деревьями.
Обезумевший от горя хозяин даже толкового обвинения Лельке не смог предъявить. Самого-то нападения он не видел. А по Лелькиным словам, Коська только защищался.
В конце концов, он всего лишь кот!
Коты на собак не нападают.
Временами Тамаре казалось: Коська прекрасно понимает, что делает. И серо-голубые кошачьи глаза почему-то напоминали ей глаза сестры. Своим обманчиво невинным выражением.
Да и внешне кот смотрелся дорогой мягкой игрушкой, а не опасным разбойником. Когда-то голый, будто ощипанный, он сейчас выглядел дымчатым облаком. Необычайно пушистая шерсть скрывала Коськины боевые отметины. Увидев этого красавца, все умилялись. Лишь Крыс интуитивно чуял правду и страстно ненавидел кота.
Ума скрыть ненависть бультерьеру не хватало, и он бессильно щелкал зубами на хитрого Коську, сидевшего вне пределов досягаемости. Кот посматривал на глупого пса с философской невозмутимостью, а Тамара испуганно хваталась за сердце.
Она искренне боялась за любимца. В данном конкретном случае Тамара не верила в крепкие челюсти Крыса.
Проклятый кот — буквально повторение своей хозяйки! Иначе еще в нежном возрасте его разодрали бы на ленты.
Тамара не могла понять Коськиной привязанности к Лельке.
Ну, с чего кот ходит за ней хвостом? Кормит Коську исключительно Лелькин муж Серега, а когда он в командировке, то десятилетний Мишка. Спрашивается, за что ему любить Лельку?!
Старшая сестра привычно не обращала ни на кого внимания. Она просто жила, как жилось, а Тамара, Серега, Мишка и маленькая трехлетняя Динка, младшее Лелькино дитя, чувствовали себя как на вулкане.
Пережив день нынешний, они вздыхали с облегчением. И с невольной тревогой думали: что готовит день грядущий?
Допив чай, Тамара покосилась на дверь в комнату и неохотно налила себе следующую чашку. Хотелось немного побыть в состоянии блаженного покоя.
Тамара сердито засопела: это объявление — просто дикость какая-то.
Совершенно невероятное объявление!
К сожалению, бесконечно играть в прятки с собой невозможно. Тамара с тяжелым вздохом заглянула в пустой чайник: не заваривать же его по новой? Она прошла в комнату и неприязненно посмотрела на газету. Крыс, забыв о недавней обиде, сочувственно толкнулся в колени. Тамара обреченно сказала:
— Знаешь, мы, кажется, опять приплыли.
Крыс вопросительно заворчал. Тамара пожала плечами.
— Естественно, Лелька! Кто еще?
Бультерьер коротко взвыл и упал Тамаре в ноги. Она кивнула.
— Ты прав. Прятать голову в песок бессмысленно.
Она неохотно взяла газету и села в кресло. Крыс поднял голову, он ждал. Тамара нашла глазами так напугавшее ее объявление и вслух прочла:
— «Консультации по семейным вопросам. Принимаются исключительно женщины. Потомственный белый маг решит любую проблему или даст нужный совет. Мир в семье стоит любых денег!»
Голос девушки дрогнул, и Крыс нервно зевнул. Тамара хриплым шепотом закончила:
— «Жду вас по адресу: улица Коммунальная, дом двадцать один, квартира тринадцать. Телефон — 23-66-11. Строго с девяти утра до трех дня. Спрашивать Ольгу». С девяти до трех, Крыс, это чтоб Серега с Мишкой ничего не узнали! Понял, нет?
Крыс глухо заворчал. Тамара тоскливо буркнула:
— Может, обойдется, как думаешь? Все-таки обычные консультации, да еще женщинам…
Крыс смотрел мрачно. Тамара с деланым оживлением воскликнула:
— И потом, она пишет — белый маг! Какой дурак на это купится?!
Бультерьер скептически фыркнул. Плечи девушки опустились.
— Твоя правда. Кретинов на наш век хватит.
В комнате повисла напряженная тишина. Встревоженный Крыс демонстративно уложил тяжелую голову на передние лапы и прикрыл глаза. Тамара машинально мяла в руках газетный лист, в ее глазах стыло горестное удивление: сколько можно?!
Тамара не слышала сейчас ребячьих криков на улице. Не видела, что сквозняком утянуло в открытую форточку легкую тюль. В ее памяти беспорядочно всплывали воспоминания. И не из приятных.
Вот Лелька уговаривает ее прыгнуть с парашютом. Его роль играет большущий отцовский зонтик. Тамаре всего четыре года, но она смотрит вниз и наотрез отказывается. Зато Лелька в свои девять преспокойно прыгает с шестого этажа.
Тамара невесело ухмыльнулась: любой разбился бы, но не сестрица!
Лелькино странное счастье не дремало: внизу, на втором этаже, сосед после ночной смены курил на балконе. Каким образом бедняга перехватил падающую на голову девчонку, он так и не понял. Сдал Лельку с рук на руки матери, а потом полгода мучился нервным тиком.
Чуть позже Лельке вдруг захотелось научиться водить машину. Она долго присматривалась к отцу и наконец решила: готова.
Дальше — из области фантастики: Лелька угнала «Жигули»! Соседские. До своей машины было не добраться, она на тот момент стояла в гараже.
Перед сном Лелька заявила Тамаре: шоферить — плевое дело! Если б не сумасшедший транспортный поток. Легковушек в городе и в те далекие годы хватало, металлурги всегда хорошо зарабатывали.
Впрочем, встречные машины Лельку ничуть не смущали. Она честно пыталась их объехать и рулила вовсю. И в авариях винила не себя, а глупо суетящихся шоферов.
Взрослые! Сталкивались-то они большей частью за Лелькиной спиной, при чем тут она?
К двадцати годам Лелька жизнерадостно перепробовала все. Она подрывалась на мине; восемь раз сбегала из дома смотреть мир; летала на дельтаплане; пыталась научиться стрелять; ставила капканы на волков в пригородном лесу; занималась альпинизмом — штурмовала ночью их десятиэтажный дом; выслеживала летающую тарелку; сама запускала ракету, неизвестно как приготовив жутко гремучую смесь и едва не подорвав всю улицу; занималась карате; вплавь хотела добраться из Крыма до Турции…
А еще сколько всего было?!
Лучше и не вспоминать.
Словно заговоренная, Лелька выходила из всех авантюр без единой царапины, зато уж Тамаре доставалось на всю катушку. Ей остались на долгую память: сложнейший перелом правой ноги — он давал о себе знать к любой непогоде, пулевой шрам на плече, мизинец на левой ноге без одной фаланги, боязнь высоты и, наконец — стойкое отвращение ко всему новому.
Тамара стала убежденным консерватором!
Дотянула бы она до своих двадцати семи лет при такой Лелькиной активности — неизвестно. Жизнь Тамаре спасло раннее Лелькино замужество, с тех пор основные удары падали на Сергея.
Нужно отдать Зимину должное: он как-то справлялся. Даже заставил Лельку родить двух детей. Точнее — сделать ему такой подарок. Потому что Лелька, вручив мужу крохотный сверток, преспокойно забывала о нем. Нет, она рассеянно любила и Мишку, и Динку, но…
Рук они Лельке никак не вязали. Наоборот, сделали ее жизнь насыщеннее и полнее.
Самое невероятное — Лельку в семье обожали. И дрожали за нее, стоило Лельке выйти из дома. Ведь не было никакой уверенности в благополучном ее возвращении.
Для Лельки не существовало ни светофоров, ни дорог, ни машин. Задумавшись, она брела через самый оживленный перекресток, не обращая ни малейшего внимания на скрежет тормозов, пронзительные гудки и ругань перепуганных водителей.
Лелька вообще жила в каком-то своем мире. Она запросто лезла разнимать дерущихся подростков. Отдавала последние деньги какому-нибудь нищему. Внезапно уезжала из города автостопом просто потому, что вспоминала: подошло время первых ландышей. Или вдруг с глупым энтузиазмом влезала в очередную авантюру.