Невинный маг

У Мэтта перехватило дыхание.

— А я? Какова моя роль?

Взгляд Дафны потеплел.

— Ты — мой компас, мой якорь, свеча, озаряющая тьму.

— Почему ты раньше не произносила этих слов, Дафна? — с упреком сказал Мэтт. — Я мог бы сделать намного больше, если бы знал…

— Нет, не мог бы, — перебила его Дафна. — Ах, Мэтт, я не хотела омрачать твою жизнь слишком большим количеством тайн. До поры до времени ты знал лишь то, что тебе нужно было знать.

— И все же мне кажется, ты ошибаешься, предсказывая близкую гибель мира, — снова заговорил Мэтт. — Давай обсудим эту тему.

— Здесь нечего обсуждать, — решительным тоном оборвала его Дафна, и в ее голосе зазвучали стальные нотки. — Не забывай, что я — наследница Джервала. А ты дал клятву повсюду следовать за мной, куда бы я тебя ни вела. Я в последний раз спрашиваю тебя, Мэтт: ты со мной?

Он растерянно посмотрел на нее. Они были вместе с момента своего знакомства. Лет десять назад Мэтт пришел работать на королевскую конюшню, а Дафна открыла книжную лавку. Вскоре Мэтту пришло сообщение от Вейры, из которого он узнал, что его избрали помощником наследницы Джервала, и он должен выполнять все ее распоряжения.

С тех пор Мэтт и Дафна были неразлучны. Мэтт знал, что останется с ней до самого конца. Положив ладонь на ее руку, он кивнул:

— Да, Дафна, я с тобой, что бы ни случилось.

На мгновение Мэтту показалось, что она сейчас заплачет, впервые на его памяти. Глаза Дафны увлажнились, губы задрожали, но она тут же улыбнулась, сдержав слезы.

— Хорошо. А теперь доставь удовольствие старине Дерригу, закажи себе кружечку пива, шталмейстер Мэтт. Да и мне не мешало бы еще выпить. Хочу сегодня надраться как следует.

Мэтт собрался было спросить, уверена ли она в том, что поступает разумно, но попридержал язык.

— Как скажешь, — промолвил он.

В конце концов не только слезы помогают успокоить нервы и справиться с душевной смутой.

Глава третья

Время бежало незаметно. Эшер целыми днями, с восхода до заката, работал на конюшне, ухаживая за лошадьми. Он видел принца лишь по утрам в выходной день на службе в дворцовом храме да изредка во дворе конюшни, куда Гар приходил, чтобы обсудить с Мэттом кое-какие вопросы или забрать Баллодэра.

Это вполне устраивало Эшера. Рыбаку и принцу не о чем разговаривать. Ну, разве что только о погоде. Поэтому Эшер не жалел о том, что редко встречался с Гаром. Он честно выполнял свои обязанности, клал в конце каждой недели двадцать тринов, заработанных нелегким трудом, на хранение в персональный сундук в Королевском Казначействе и мечтал о том времени, когда сможет вернуться в Рестхарвен богатым человеком.

Сначала ему по ночам снились родные края — пропитанный солью воздух, шум прибоя, плеск волны о борт рыбацкой лодки, стоящей на причале, сумасшедший хохот Джеда, крики чаек, кружащихся над морем, пение рыбаков, возвращающихся домой с промысла, хрипловатый баритон отца, напевающего озорной куплет, над которым потом все покатываются со смеху.

Проснувшись утром после таких снов, Эшер порой не сразу понимал, где находится и почему в нос бьет запах конского пота. Вокруг слышались голоса молодых конюхов, разбуженных, как и Эшер, беспощадным звоном колокольчика. Чтобы прийти в себя, Эшеру требовалось несколько минут.

Но он сам сделал свой выбор, приехав в столицу. Ему не на кого жаловаться.

В свободное от работы время Мэтт учил Эшера ездить на гунтере принца по кличке Бесстрашный. Старший конюх часто подшучивал над Эшером, заявляя, что впервые в жизни сталкивается с человеком, не владеющим даже элементарными навыками верховой езды.

Сначала Эшер не хотел садиться в седло. Особенно на глазах у Дафны, которая явилась на конюшню, чтобы присутствовать на первом уроке. Наблюдая за Мэттом и Эшером, она от души хохотала.

Однако Эшер оказался способным учеником, обладавшим ловкостью и сноровкой. Вскоре Дафна и младшие конюхи, Буни, Беллидон и Ринни, перестали смеяться над ним. Эшер научился хорошо держаться в седле и выписывал на Бесстрашном восьмерки с закрытыми глазами, скрестив руки на груди и вынув ноги из стремян.

Заметив успехи ученика, Мэтт пересадил его на Фолли, норовистую горячую кобылу. Она хитро косила на Эшера карим глазом, как будто говоря: «Ты, рыбак, считаешь себя наездником? Ну, хорошо, сейчас посмотрим, кто ты есть на самом деле!»

У Фолли было шило в заднице, она ни секунды не стояла на месте. Но Эшер не собирался сдаваться. Он не желал капитулировать ни перед лошадью, ни перед ухмыляющимся шталмейстером Мэттом. В первый день хитрая кобыла сбросила его четыре раза, во второй — два, но в последующие дни Эшер не давал ей спуску, и она перестала брыкаться. В конце концов наставник похлопал его по спине и заявил, что Эшер готов для того, чтобы появиться на публике верхом на лошади.

Это означало, что Эшер должен каждое утро вместе с Мэттом и другими конюхами на глазах у его высочества заниматься выездкой породистых лошадей, готовя их для продажи на аукционе или для еженедельных скачек, которые были любимым развлечением как олков, так и доранцев.

Постепенно Эшер начал забывать море и привыкать к новому образу жизни. По вечерам после работы он сидел за кружкой пива с Мэттом и другими конюхами в «Зеленом гусе». Там Эшер подружился со многими слугами, работавшими во дворце. Выпив пару кружек пива, он слушал рассказы новых друзей, играл в дартс или кости и танцевал с местными девушками. Иногда его партнершей по танцам была Дафна.

В мягком свете горящих ламп, с распущенными, свободно падающими на плечи волосами и раскрасневшимися от выпитого пива щеками Дафна казалась Эшеру не такой уж уродкой. Когда она прятала свои колючки, с ней было приятно общаться.

Неделя состояла из шести дней, пять из них были рабочими. В выходной день Эшер обычно бродил пешком по столице, катался верхом по окрестностям, купался голышом в реке Гант или ловил самодельной удочкой серебристых рыбок с моста Голова Дракона. Иногда он проводил свободное время один, но чаще в компании своих новых приятелей. Несколько раз Эшер ездил вместе с Дафной в ее повозке в соседние города и поселки. Там Дафна продавала книги из своей лавки и скупала старые редкие издания, на которые в столице был большой спрос.

Эшера не интересовали старинные книги. Да и сама Дафна ему была не очень интересна. Ему просто хотелось поменять обстановку, посмотреть, как живут олки в этой части страны, поговорить на темы, не связанные с лошадьми. А если после этих поездок с его лица долго не сходила улыбка, то что из того? В этом, на его взгляд, не было ничего особенного.

Однажды после полудня Эшер в полном одиночестве подметал двор конюшни. Мэтт уехал по делам, а остальные конюхи отправились за лошадьми на пастбище. Внезапно по спине Эшера пробежали мурашки. Он почувствовал, что позади него кто-то стоит. Выпрямившись, Эшер обернулся и увидел принца Гара.

Прислонившись к столбу коновязи, принц смотрел на молодого рыбака, которому за работу из королевской казны платили двадцать пять тринов в неделю. На голове принца поблескивал серебряный, украшенный рубинами венец. Это означало, что он собрался ехать по какому-то важному делу. На нем был яркий официальный наряд — темно-красная шелковая рубашка, жилет из золотисто-черной парчи, шерстяные штаны цвета индиго и начищенные до блеска черные сапоги.

Уставившись на сапоги, Эшер состроил гримасу. «Что за дрянная работу у парня, который чистит их? — подумал он. — Наверное, драит обувь принца до тех пор, пока не увидит в ней свое отражение. Вот бедняга! От такой нудной работы можно свихнуться».

— У тебя живот болит? — спросил принц, видя, что Эшер сделал кислую мину.

Лицо Эшера тут же приняло обычное выражение.

— Нет, ваше высочество, у меня все в порядке. Чем могу служить?

Принц окинул ленивым взглядом двор конюшни.

— Как тебе работается?