Алая роза Анжу

Оба лорда отличались непримиримым нравом, оба почитали себя великими людьми. Эдмунд Бофор, герцог Сомерсет, опирался на поддержку королевы и короля. Кроме того, в его жилах текла королевская кровь. Дедом Сомерсета был Джон Гонт, а его отец, хоть и рожденный вне брака, впоследствии был признан законным отпрыском. В молодые годы Сомерсет одержал во Франции несколько блестящих побед, он был известен как талантливый военачальник. Разве его вина, если удача отвернулась от английского оружия? Пожалуй, правы были те, кто утверждал, будто Жанна д'Арк послана французам самим Господом. Сомерсет считал, что его нельзя винить в неудачах – они были неизбежны. Разумеется, он потерпел фиаско, никто с этим не спорит. Но при таких обстоятельствах одержать победу было невозможно. В глубине души герцог надеялся, что в случае смерти Генриха (а Генрих был слаб здоровьем и не имел наследников) королем должен стать он, Сомерсет, и никто другой.

Честолюбивые замыслы Сомерсета не были секретом для графа Варвика, относившегося к герцогу с неприкрытой враждебностью.

Но кто такой Варвик? – спрашивал себя Сомерсет. Еще недавно он был захудалым дворянчиком. Ему повезло, что он женился на Анне Бошан, дочери графа Варвика. Когда старик умер, выскочка унаследовал и титул, и обширные владения. Ситуацию делало пикантной то обстоятельство, что Сомерсет и Варвик находились в родстве: граф был сыном Джоанны Бофор, дочери Джона Гонта.

Впрочем, вся английская знать состояла друг с другом в родстве. Варвик был родным племянником герцогини Йоркской, этим и объяснялась его принадлежность к партии Йорков.

Вот кто мой истинный враг, думал Сомерсет, – Ричард, герцог Йоркский.

Этот не остановится, пока не уничтожит Сомерсета. Совершенно очевидно, куда направлены помыслы Йорка. Он мечтает о короне. Генрих слаб, бездетен, королева ненавидима народом. Все только и думают: кто будет следующим королем?

Очень вероятно, что выбор падет на Йорка. Однако у Сомерсета тоже имелись свои сторонники.

Члены Парламента вышли в сад подышать свежим воздухом. По обеим сторонам аллеи благоухали цветущие розы: справа алые, слева белые.

Граф Варвик приблизился к Сомерсету и с ненавистью взглянул на него.

– Радуйтесь, милорд, что вам дозволено свободно прогуливаться по саду.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, милорд, – резко ответил герцог.

– Мы живем в печальной стране, милорд. Давно ли города оглашались триумфальным колокольным звоном? Где те земли, которые мы завоевали?

– Вам отлично это известно, милорд. Почему вы задаете такой вопрос именно мне?

– А кому же еще должен я его задавать? Ведь вы – причина всех наших бед.

– Что вы себе позволяете!

– Я позволю себе столько, сколько сочту нужным.

Вокруг обоих вельмож собралась толпа. Все ожидали, что двое могущественных лордов вот-вот набросятся друг на друга.

Рука Сомерсета уже легла на рукоять меча – герцог славился крутым, вспыльчивым нравом. Однако герцог Бакингем схватил своего соратника за рукав. Варвик, не дрогнув, смотрел Сомерсету прямо в глаза.

– Милорд, – продолжил он, – мне известно, о чем вы мечтаете.

Слова прозвучали недвусмысленно, и Сомерсет смутился.

– Я предан своему королю! – выкрикнул он. – Буду служить ему верой и правдой до тех пор, пока его величество удостаивает меня своим доверием!

– Мы все преданно служим королю и королевству. Но, по-моему, милорд, вы преданы не столько королю, сколько другой особе.

– А вы сами, Варвик? Ваш истинный повелитель – Йорк! Ради него вы и затеваете смуту!

– Я ничего не затеваю. Мой долг, как и долг всех благородных людей, помочь великому человеку, желающему своей стране блага.

Сомерсет был разгневан, но в то же время и встревожен. Он знал, что народ настроен против него. Несправедливая толпа обвиняла его в военных неудачах. Если бы не поддержка короля и королевы… Но нет, были у герцога и другие сторонники. Многие в Англии не хотели возвышения герцога Йоркского.

Сомерсет отстранился от Бакингема, подошел к ближайшему кусту и сорвал алую розу. Этот цветок считался эмблемой дома Ланкастеров еще со времен Эдмунда Ланкастерского, брата Эдуарда I.

– Я срываю алую розу Ланкастеров! – крикнул герцог. – Ибо я за Ланкастеров и за короля!

Варвик немедленно сорвал белую розу, являвшуюся эмблемой дома Йорков еще со времен Черного Принца, и, высоко подняв цветок, объявил:

– А я выбираю белую розу Йорков! Пусть каждый из рыцарей сделает свой выбор. Эти прекрасные цве-ты решат, кто чей сторонник.

Члены Парламента загудели, бросились срывать цветы, и вскоре аллея, еще недавно такая прекрасная, была осквернена.

– За Йорка! За Ланкастера! – раздались возгласы.

Это была прелюдия, с которой началась великая война Алой и Белой розы.

Герцог Йорк удалился в свой замок Фозерингей, расположенный на берегу реки Нен в графстве Нортгемптон. Эта крепость считалась главной резиденцией дома Йорков еще со времен Эдмунда Лэнгли. Туда же отправились герцог Норфолк, граф Солсбери с сыном – Ричардом Невиллом, графом Варвиком.

Лорды должны были решить, какую политику им вести на сессии Парламента.

– Король может оставаться королем лишь в том случае, если перестанет плясать под дудку жены! – заявил Варвик.

После памятной сцены в Темплских садах молодой человек стал главным советником герцога Йорка. Он считал, что Ричард Йорк – человек сильный, а Англии сейчас, как никогда, нужен именно такой правитель.

– Бедный Генрих, – вздохнул Йорк. – Жаль, что он не может поселиться в монастыре. Там ему было бы самое место.

– Как знать, возможно, именно так и произойдет, – заметил Варвик.

Все прочие замолчали, явно считая, что Варвик позволяет себе слишком многое.

– Вот если у королевы родился бы наследник… – осторожно начал граф Солсбери.

– Вы полагаете, это возможно, милорд? – спросил Йорк, внутренне моля Господа, чтобы подобного не произошло. Иначе все его планы рухнут.

– Маловероятно, – сказал Солсбери. – Король и королева уже так давно женаты… Его величество слишком увлечен молитвами, а королева увлечена исключительно нарядами и устройством личной жизни своих служанок. Вы ведь знаете, Маргарита обожает вмешиваться в чужую жизнь.

– Пусть лучше вмешивается в жизнь белошвеек и прислужниц, лишь бы не совала нос в государственные дела! – горячо заявил Варвик.

– Увы, она сует свой нос повсюду! И еще этот ее любимчик Сомерсет!

– Неужели вы думаете?.. – с испугом спросил Йорк. – Нет, вряд ли. Даже у Маргариты не хватило бы наглости произвести на свет бастарда.

– Как бы не так! Если отцом будущего ребенка будет Сомерсет, он не станет слишком терзаться угрызениями совести, ибо почитает себя особой королевской крови.

– Мы торопим события, – сказал Варвик. – Королева еще даже не забеременела, а мы уже судачим, кто является отцом будущего ребенка. Давайте лучше займемся делом более неотложным. Нужно избавить страну от Сомерсета. После того, что он учинил во Франции, его нельзя оставлять министром.

– Королева никогда с этим не согласится.

– Решать будет не королева, а Парламент. Нужно свергнуть Сомерсета и поставить на его место милорда Йорка. Герцог должен стать правителем королевства и главным советником его величества. Лишь тогда мы сможем выбраться из пропасти, в которой очутилась наша некогда великая держава. Предлагаю прийти на заседание Парламента с белыми розами. Пусть все видят, что мы заодно.

– В это время года не так-то просто найти розы, – заметил Норфолк.

– Ничего, изготовим их из бумаги или ткани. Пусть Белая роза отныне станет нашим символом. Во всяком случае, сразу будет видно, кто нам друг, а кто нам враг.

Так и было решено.

Маргарита разъярилась, когда узнала, что Ричард Йорк побывал у короля и что Генрих дал согласие на созыв Парламента.

– Этот человек изменник! – кричала она. – Вы ведь знаете, чего он добивается – он и его гордячка-жена! Гордая Сис уже сейчас ведет себя так, словно она королева и все должны перед ней на коленях ползать!