Страница 38 из 67
— Не нравится мне всё это, парень. Вот почему я раньше особенно не усердствовал… Что-то, связанное с этим артефактом… То, откуда появилась информация… Не правильно это всё. Но я обещал довести это до конца. Иди и собери кой-какой народ, а уж я тебе разыщу этот рунный клинок.
Артас хлопнул по плечу старого друга. Вот он, шанс. Я достану этот клятый клинок и проткну твоё сердце насквозь, повелитель ужаса. Я заставлю тебя заплатить.
— Прикройте эту брешь! — кричал Фалрик. — Даван, огонь!
Грохот мортиры гулял по лагерю, пока Артас нёсся к своему первому помощнику.
— Капитан Фалрик!
Фалрик повернулся к нему.
— Сэр... нас совершенно обложили. Какое-то время мы продержимся, но в конце концов они собираются нас измотать. Кого бы и что бы мы ни потеряли — всё им прибавится.
— Знаю, капитан. Мурадин и я собираемся отправиться на поиски Ледяной Скорби, — Глаза Фалрика слегка расширились, выражая сразу и шок, и надежду. Артас поделился знанием о мече и его предположительно огромной силе с некоторыми своими наиболее доверенными людьми. — Когда мы получим его, это будет верная победа. Сумеешь выиграть нам время?
— Да, Ваше Высочество, — усмехнулся Фалрик, но даже когда говорил это, он по-прежнему выглядел обеспокоенным. — Мы придержим этих мёртвых ублюдков.
Спустя несколько мгновений Мурадин, вооружённый картой и странным мерцающим предметом, присоединился к Артасу и горстке его бойцов. На губах его застыло неодобрение, в глазах стояло несчастье, но тело было собранным. Фалрик подал сигнал и начал отвлекать врага на себя. Большая часть нежити внезапно развернулась и сосредоточила свои усилия на нём, оставляя тылы лагеря открытыми.
— Идём, — неумолимо произнёс Артас.
Мурадин выкрикивал команды о направлении, поочерёдно сверяясь с картой и мерцающим предметом, который, похоже, неравномерно пульсировал. Они двигались по глубокому снегу, туда, куда он указывал, настолько быстро, насколько было возможно, лишь изредка делая кратчайшие передышки, чтоб осмотреться. Небо темнело, сгущались тучи. Ещё больше замедляя их движение, посыпал снег.
Артас шагал автоматически. Снег не давал видеть далее, чем на несколько метров вперед. Он больше не замечал, в каком направлении идёт, да это его и не заботило, он лишь передвигал ноги, следуя за ведущим их Мурадином. Время, казалось, потеряло значение. Он мог идти несколько минут, а мог и часы.
Разум его был поглощён раздумьями о Ледяной Скорби. Их спасении. Артас знал, что так оно и будет. Но смогут ли они добраться до меча прежде, чем его люди в лагере падут под натиском нежити и её демонического хозяина? Фалрик сказал, что какое-то время они продержатся. Знать наверняка, что Мал'Ганис здесь, в его собственном лагере, и не иметь возможности напасть было...
— Там, — указав, почти благоговейно произнёс Мурадин, — он внутри.
Артас заколебался, его часто моргающие глаза были сужены в щёлки из-за сыплющего снега, ресницы схватило льдом. Они стояли перед зевом пещеры; застывший, он выглядел зловеще в водовороте снежной тьмы пасмурного дня. Изнутри шло какое-то подобие света, мягкое сине-зелёное сияние, которое он едва мог уловить. По нему, изнурённому и замёрзшему, прокатилось возбуждение. Он заставил онемевший рот исторгнуть слова.
— Ледяная Скорбь... и смерть Мал'Ганиса. Конец чуме. Ну же!
У него, казалось, открылось второе дыхание, и он ускорил шаг, принуждая ноги повиноваться.
— Парень! — голос Мурадина резко осадил его. — Такое ценное сокровище не будет так просто лежать и ждать любого, кто отыщет. Мы должны двигаться с долей осторожности.
Артас сердился, но Мурадин знал больше толку в подобных вещах. А потому он кивнул, крепко сжал свой молот и осторожно вошёл. Немедленное избавление от ветра и безумного снегопада его подбодрило, и они углубились в сердце пещеры. Оказалось, что сияние, которое он уловил снаружи, исходило от мягко мерцающих бирюзовых кристаллов и рудных жил, проявившихся на скальных стенах, полах и потолках. Он слыхал о таких светящихся кристаллах и теперь был благодарен за тот свет, что они давали. Его отряд мог сосредоточиться на том, чтобы держать оружие, а не факела. Когда-то его молот испускал бы довольно сияния, чтоб освещать им путь. Из-за этой мысли он насупился, но потом выгнал её из головы. Неважно, откуда шёл свет для зрения, важно лишь, что он вообще был.
Тогда они и услышали голоса. Мурадин был прав, их ждали.
Голоса были низкими, глухими и ледяными, их зловещие слова плыли в уши Артаса.
— Возвращайтесь назад, смертные. Лишь смерть и тьма ждут вас в этом брошенном тайнике. Вы не пройдёте.
Мурадин застыл.
— Парень, — сказал он мягко, хотя голос его, казалось, вечно будет отдаваться эхом в этом месте, — быть может, нам стоит их послушать.
— Что послушать? — вскричал Артас. — Последнюю жалкую попытку заставить меня свернуть с намеченного пути спасения своего народа? Для этого потребуется нечто большее, чем грозные слова.
Сжимая молот, он поднажал, завернул за угол — и замер в отпечатках своих следов, пытаясь во всё поверить.
Они нашли обладателей ледяных голосов. На мгновение Артас вспомнил послушного водяного элементаля Джайны, который помог ей отбиться от огров в тот давний день перед тем, как всё столь зловеще и ужасно завертелось. Существа, парящие над холодным каменным полом пещеры, были сотворены изо льда и неестественного вещества вместо воды и облачёны в броню, которая, похоже, вырастала из них и была их частью. У них были шлемы без лиц, перчатки, оружие и щиты без рук.
Какими бы тревожными ни были они, Артас уделил этим грозным элементальным духам не более чем мимолётный взгляд, ибо глаза его привлекла цель, ради которой они пришли сюда.
Ледяная Скорбь.
Она покоилась в парящей, зазубренной глыбе льда, и руны, тянущиеся по всей длине лезвия, мерцали холодно-синим светом. Под нею было подобие постамента, стоящего на большой, плавно вздымающейся насыпи, припорошенной снегом. Слабый свет, проникающий откуда-то высоко сверху, где пещера открывалась солнечным лучам, ниспадал на рунный клинок. Ледяная тюрьма скрывала некоторые детали формы и внешнего вида Ледяной Скорби, искажала другие. Она была одновременно открыта и скрыта, ещё более искушающая, будто новая любовница, мельком увиденная сквозь газовую занавесь. Артас узнал клинок — ведь то был тот самый меч, что он видел во сне, когда они едва ступили на эту землю. Не тот меч, что убил Непобедимого, но тот, что вернул его, излечённого и полного сил. Тогда он счёл это добрым знамением, но теперь знал, что это истинный знак. Это было то, что он должен был найти. Этому мечу суждено изменить всё. Артас восхищённо уставился на него, руки его почти ощутимо ныли, жаждая схватить, обвить пальцами рукоять, почувствовать гладкий взмах удара. Который покончит с Мал'Ганисом, со страданием, на которое он обрёк жителей Лордерона, оборвёт жажду мести Артаса. Притягиваемый мечом, он сделал шаг.
Жуткий элементальный дух извлёк свой ледяной меч.
— Возвращайтесь, пока не слишком поздно, — нараспев произнёс он.
— Всё ещё пытаешься защитить меч? — проворчал Артас, разозлённый и смущённый его реакцией.
— Нет, — голос существа буквально громыхнул этим словом. — Пытаюсь защитить тебя от него.
На секунду Артас удивлённо воззрился на него. Потом он тряхнул головой, решительно сужая глаза. Это не более, чем уловка. Он ни за что не отвернётся от Ледяной Скорби — от спасения своего народа. Он не поддастся лжи. Он кинулся в атаку, и отряд его последовал за ним. Существа сомкнулись пред ними, нападая своим непривычным оружием, но Артас сосредоточил всё внимание на их предводителе, том, кому назначено было охранять Ледяную Скорбь. Всю его сдерживаемую надежду, тревогу, ярость, разочарование — всё это он обрушил на странного защитника. Его люди последовали примеру, отражая нападение прочих элементальных защитников меча. Молот его взлетал и опускался, взлетал и снова опускался, дробя ледяную броню под крики гнева, которые исторгала его глотка. Как смела эта тварь встать между ним и Ледяной Скорбью? Как смела она...