Страница 19 из 42
По описанию Иванова, Шараповы Кошки, как и доказывает название, есть более мель, нежели острова, потому что полная вода их почти совершенно покрывает, за исключением нескольких холмиков,[94] на одном из которых россияне спасались в своей хижинке. Она вся состоит из сыпучего песка, поверх которого в весьма немногих местах встречалась тундра. От Вайгача до Шараповых Кошек можно доплыть за одни сутки, все острова с хорошим ветром оплыть в один день, а пешком обойти в четыре. К северу и югу от него лежат две или три подобные кошки. На них почти всегда в большом количестве спирается лед. Моржей и тюленей водится на них весьма много, так что наловленные ими звери эти в продолжение зимы заняли пространство в 90 сажен в длину, столько же в ширину и шесть футов в высоту. Моржовой кости собрали 40 пудов, каждый пуд стоил в то время 15 рублей. Они нашли также одного выброшенного морем кита. Между Шараповыми Кошками и материковым берегом проходить можно; но вообще около этих мест плавание весьма опасно, почему промышленники и неохотно туда ходят.
Это единственное известное нам путешествие русских до XVIII столетия и единственное же описание Шараповых Кошек, которое мы доселе имеем. Оно, конечно, весьма неполно, но, по крайней мере, дает некоторое о них понятие, такое, в самом деле, какого мы не имеем о многих местах наших северных берегов. Желательно было бы, например, знать хоть столько же о восточном береге Новой Земли, вдоль которого в половине прошедшего столетия проплыл кормщик Лошкин; но, к несчастью, не нашлось другого Витсена, который бы сообщил нам подробности плавания этого предприимчивого морехода, о котором по этой причине, кроме имени его, едва ли нам теперь что-нибудь известно. О достопримечательном плавании этом будет упомянуто ниже.
В третьем десятилетии прошедшего века снаряжена была, по повелению императрицы Анны Иоанновны, экспедиция, которой по обширности ее действий едва ли найдем подобную в летописях морских открытий. Цель экспедиции этой была описать морской берег от города Архангельск к востоку до материка Америка и островов, рассеянных по Восточному океану. Мы коснемся только действий западного ее отряда, поскольку они относятся к нашему предмету.
Отряд этот, состоявший под непосредственным ведением Адмиралтейств-коллегии, должен был описать морем берег, заключенный между Архангельском и рекой Обью. Выбор судов и вообще снаряжение этого отряда предоставлено было главному командиру архангельского порта, который, по совету мореходов того края, построил для него два коча, подобные употребляемым последними для промыслов. Суда эти, названные «Экспедицион» и «Обь», были длиной 521/2 фута, шириной 14 футов и глубиной 8 футов; командирами на них назначены лейтенанты Муравьев и Павлов. Экипаж каждого судна состоял из 20 человек.
1734 и 1735. Муравьев и Павлов. Они отправились от города Архангельск 4 июля 1734 года,[95] 21-го вышли из Белого моря и, миновав остров Колгуев и пройдя между островами Матвеев и Долгий, прибыли 25-го в Югорский Шар, в котором простояли на якоре три дня. В это время послан был подштурман на гребном судне для описания острова Вайгач. 29 числа оставили они Югорский Шар, посередине которого нашли глубину 12–14 сажен. Берег к востоку от него шел низменный, местами же возвышенный и отрубистый. Проплыв вдоль него один день, легли они поперек Карского моря на NOtO и 31 июля увидели восточный его берег, который лоцман их признал окрестностью Мутной губы. Вскоре открылась им самая губа эта, где они и встали на якорь; глубина в устье ее была только две сажени, далее же в губу девять сажен. Запасшись здесь водой и дровами, продолжали они путь к NtW вдоль берега по глубине 8-10 сажен. На другой день у Шараповых Кошек должны были из-за противного ветра стать на якорь. 8 августа вышли опять под парусами, но 9-го от крепкого противного ветра вынуждены были убежать назад в Мутный залив. Простояв тут шесть дней и определяя широту места – 70°50′, вышли они опять в море;
19 августа достигли широты 72°35′, от которой решились, по причине позднего времени, возвратиться к югу и искать удобного для зимовки места. 21 числа стали они на якорь в устье реки Кара и так как глубина не позволила им войти в реку, то и поплыли они к Югорскому Шару. Здесь также не нашлось возможности зимовать, почему и вынуждены они были идти в реку Печора, в устье которой вошли 4 сентября; а 17 числа, поставив суда на зимовку у деревни Кеевидки,[96] отправились с командами в Пустозерский острог.
В июне 1735 года вышли они опять со своими кочами в море; 15 июля прибыли в Югорский Шар и, став в нем на якорь, отрядили штурмана описывать берег острова Вайгач. 21 числа вышли из пролива, но густой лед вынудил их возвратиться в тот же день на якорь, не оставлял их и тут в покое в продолжение двух недель. Они должны были часто менять места и укрываться то под тем, то под другим берегом. Наконец, 3 августа море ото льдов освободилось, и они могли продолжать свой путь; но вскоре встретили опять множество льда, в котором плавание делалось сугубо опасным от густых туманов. 11 августа одно из судов стало на подводную льдину и только посредством завоза могло быть с нее стянуто.[97] 18 числа они разлучились; лейтенант Муравьев 23 числа пришел к Мутному заливу и, простояв тут на якоре до 27-го, отправился к Югорскому Шару, где 6 сентября соединился с своим спутником. На общем совете решено было идти по-прежнему зимовать в реку Печора, куда они и прибыли 11 сентября.
1736 и 1737. Малыгин, Скуратов и Сухотин. Лейтенант Муравьев считал непригодными свои кочи и старался возложить на них вину своих неуспехов. Адмиралтейств-коллегия, уважив его представление, приказала построить у Архангельска два палубных бота, длиной 60 и 50 футов, и отправить их под командой лейтенанта Скуратова и Сухотина к лейтенанту Муравьеву. Между тем последний, как и лейтенант Павлов, были сменены (в Записках сказано: за непристойные поступки), а на место их командирован в Пустозерск лейтенант Малыгин, состоявший до отправления своего в море в распоряжении капитана Черевина, который, как кажется, послан был следовать за прежними начальниками.
Лейтенант Малыгин с начала мая стал готовить к походу коч «Экспедицион», который на месте имел уже течь по четыре дюйма в час. К исходу месяца был он готов; лоцман от деревни Тельвиска стал спускаться вниз реки. 28-го пришел он в устье и, увидев впереди лед, стал на якорь на юго-запад от Болванского Носа. На следующее утро понесло большой лед с верху реки; выпустив канат, подняли они паруса, но сели на мель; льдом понесло их через банки, прижало к стоячему на мелях льду, выломало форштевень[98] и оторвало руль. Спасти судно не было никакой возможности и необходимо было помышлять только о спасении людей и груза. С помощью солдат и матросов, присланных к ним капитаном Черевиным на щерботах,[99] удалось им спасти всех людей и большую часть груза. Судно же оставлено на месте.
Малыгин приступил немедленно к исправлению кочи «Обь», и 17 июня мог уже на нем отправиться в путь. В устье реки задержал его противный ветер четыре дня. 21 июня вышел он опять под парусами, и в тот же день на высоте Двойничного Носа встретил множество льда, против которого должен был бороться целую неделю, останавливаясь на якоре то под материковым берегом, то под Гуляевскими Кошками, которые были покрыты большими грудами льда. 29-го достиг он острова Варандей и, встретив опять много льда, должен был остановиться за западной оконечностью этого острова. До 19 числа следующего месяца пытались они ежедневно сниматься с якоря и продолжать свой путь, но лед вынуждал их всякий раз опять ложиться на якорь в разных местах около острова Варандей. Иногда вынуждены они были отрубать якоря и после с великим трудом опять их отыскивать. Погода в это время по большей части стояла сырая и холодная; снасти покрывались ледяной корой, так что управление ими было почти невозможно. В судне была течь по три, а иногда и по девяти дюймов в час, – все это делало плавание их затруднительным выше всякого описания. 22 июля пришли они на расстояние видимости к острову Долгий; от встретившегося им тут судна промышленников узнали они, что море к востоку еще весьма льдисто. В этот день стали на якорь под островом Долгим. В этом месте пробились они 17 дней, не будучи в состоянии продолжать пути из-за льда. 7 августа присоединились к ним вышеупомянутые, построенные у города Архангельска боты, под начальством лейтенантов Скуратова и Сухотина.
94
Подобные холмики промышленники наши называют сопками.
95
Не найдя подлинных журналов лейтенантов Муравьева и Павлова, заимствовал я настоящие сведения из IV части Записок Г. А. Д. Описание же экспедиции преемников их извлечено из подлинных журналов.
96
Так сказано в записках Г. А. Д. (Ч. 4. С. 367). Вероятно, следует разуметь под этим названием деревню Тельвиску, в 17 верстах ниже Пустозерска лежащую, или речку Косвиску, в пяти верстах от Городецкого озера. Кеевидки же по всей реке Печоре нет.
97
Завоз («верпование») позволяет развернуть судно, снять с мели или перетянуть на другое место без помощи парусов. На шлюпке завозится якорь (чаще верп), и судно подтягивается к нему путем сматывания якорного троса.
98
Форштевень – деревянный брус, составляющий переднюю оконечность судна.
99
Щер-боты (или шхер-боты) – боты, построенные с учетом особенностей плавания в шкерах.