Страница 2 из 25
– Не горюй, Прю. Сейчас я возьму совок и помогу тебе, – сказала Пайпер.
– Спасибо, – коротко ответила сестра. В ее голосе чувствовалась горечь. Она не переносила, когда что-нибудь не желало идти как по маслу.
Пайпер поплелась на кухню за совком, и тут позвонили в дверь. Она кинулась открывать. На пороге стоял ее приятель Джереми Бернс. В одной руке он держал букет алых роз, а в другой – длинный нарядный сверток, перетянутый пурпурной лентой.
«Таю», – подумала Пайпер, разглядывая влажные волосы и глуповатую улыбку приятеля. Вымокнув, парень потерял всю свою крутизну. Да еще эти розы...
Пайпер обняла его широкие плечи и поцеловала, одновременно затягивая в дом.
– Как ты здесь очутился? Я думала, ты расследуешь происшествие.
Джереми продемонстрировал свою мальчишескую улыбку. Он возвышался над подружкой, высокий и красивый, с волнистыми каштановыми волосами и теплыми карими глазами. Войдя, он приветливо помахал Прюденс, все еще возившейся с люстрой.
– Это тебе. – Парень протянул розы Пайпер.
– С чего это вдруг? – удивилась девушка.
Она приняла букет, старясь скрыть свою радость. Джереми ее совсем избаловал. Они встречались уже восемь месяцев, и каждый раз он изобретал что-нибудь ужасно милое. Пайпер не уставала радоваться.
– Разве мне нужен повод? Просто я увидел их и решил, что они тебе понравятся.
Он деликатно поцеловал ее в щеку.
– Ты такой душка, Джереми. Спасибо! – Подставив ему щеку, девушка почувствовала, как она пылает.
– Ладно, мне снова пора на работу, – сказал парень. – Но сначала я хочу тебе кое-что отдать. – Он указал пальцем на свой сверток. – Думаю, это поможет тебе на завтрашнем испытании.
– Что это? – Она взвесила сверток на руке.
– Увидишь, – ответил он, улыбаясь. – Ну, я побежал! У меня интервью через десять минут. – Он снова поцеловал подружку. – Надеюсь, тебе понравится подарок!
– Что там такое? – осведомилась Прюденс, спускаясь со стремянки. Пайпер положила букет на стол. Затем развязала пурпурную ленточку и, развернув обертку, увидела деревянную коробку. Сдвинув крышку, вытащила оттуда темную бутылку с белой этикеткой.
– Вот это да! – воскликнула она, демонстрируя ее сестре.
Прюденс перехватила подарок и спросила не без удивления:
– Он принес тебе бутылку портвейна?
– Это необычный портвейн, – объяснила Пайпер. – Обязательный ингредиент для моего завтрашнего блюда. Это вино заработает для меня место в «Дрожи».
– Какой милый ухажер, – заметила Прюденс, возвращая бутылку сестре.
– Да, я знаю. – Пайпер внимательно посмотрела на этикетку и поставила бутылку на стол. – Пожалуй, надо убрать покупки в холодильник.
Потом она вспомнила про разлетевшиеся по полу осколки стекла. Старшая сестра проследила за ее взглядом и сказала снисходительно:
– Да ладно уж, я сама приберу.
Подхватив сумку с продуктами и направляясь с ней в кухню, Пайпер вдруг заметила на столе деревянную доску.
– Глазам своим не верю! – воскликнула она, снова бросая сумку. – Неужели это наша старая спиритическая доска? Как же я ее когда-то любила!
– Я нашла ее в чулане, когда искала распределительный щиток, – объяснила Прюденс.
Пайпер бережно дотронулась до семейной реликвии и подумала: «Ее дала нам мама...»
В память навсегда запало, как все трое сестер играли с этой доской. Сколько воды утекло с тех пор!
Доску покрывали буквы, цифры и символы, а посередине была установлена стрелка, указывавшая на колдовские слова. Сестрички легонько прикасались к ней пальцами. И стрелка вращалась сама, точнее движимая духами, чтобы указать ответы на вопросы.
Пайпер помнила, что Прю обычно спрашивала у доски о том, что с ней будет, когда она вырастет. А Фиби всегда задавала дурацкие вопросы типа: «Что у нас будет сегодня на ленч?»
«А я чаще всего интересовалась, когда же наконец мои сестры помирятся, – пришло в голову Пайпер. – И ни разу не получила точного ответа».
Она взяла доску в руки, перевернула ее. И с улыбкой прочла написанные на обороте слова:
Дочурки! Мой подарок вам
Поможет путь найти к Теням.
Вы Силу лишь втроем найдете
И с ней свободу обретете.
Любящая вас мама
Пайпер повернулась к сестре:
– Мы так и не смогли понять, что означает это посвящение.
– Знаешь, я думаю, нужно отправить эту доску Фиби, – ответила Прюденс. – Вокруг этой девчонки столько тьмы, что лучик света не помешает. Может быть, она сможет выспросить, где папа. Ты не знала...
Пайпер подняла брови. У нее в голове не укладывалось, что Прюденс может нападать на младшую сестру даже через столько лет.
– Ты всегда издевалась над Фиби, – произнесла она.
– Но, Пайпер, у нее же не было воображения, – ответила Прюденс. – Она совсем не ощущала будущее. И зачем она отправилась в Нью-Йорк разыскивать папу? Он исчез из нашей жизни, его нет целую вечность – и кто сказал, что он все еще в Нью-Йорке? – В голосе старшей сестры чувствовалось возмущение.
– Ты же знаешь, что на самом деле она уехала не только поэтому, – возразила Пайпер, пристально глядя на Прюденс. «Нужно ли заходить дальше? – подумала она. – Стоит ли вспоминать Роджера? Ведь именно из-за него Фиби уехала в Нью-Йорк».
Прюденс ненавидела Роджера, особенно с тех пор, Фиби сообщила, что тот пытался ее соблазнить. Когда Прюденс потребовала объяснений, Роджер заявил, что это Фиби начала его обольщать. Старшая сестра не знала что и думать. С Роджером она больше не встречалась, но и Фиби не очень-то верила.
А Пайпер верила Фиби. Она знала, что младшая сестренка ни за что бы не стала отбивать парня у Прю. Видимо, она просто пыталась таким способом показать старшей сестре, в какого подонка та втюрилась.
Но с тех пор Прю и Фиби больше не разговаривали, и у младшей сестры даже не было возможности рассеять сомнения старшей.
– Меня не колышет, чего ради она свалила, – произнесла Прюденс. – Лишь бы подольше не возвращалась.
Резко повернувшись, она вылетела в коридор.
Пайпер поспешила за ней. Она надеялась, что со временем ее сестры забудут обиды и Фиби сможет вернуться домой.
Пайпер об этом прожужжала все уши младшей сестре, и та была готова пойти на мировую, особенно если у нее ничего не выйдет в Нью-Йорке. Но Прюденс, как только что выяснилось, оставалась непреклонной и не собиралась прощать Фиби.
– Прю! – позвала Пайпер. – Погоди!
Та остановилась посреди гостиной, резко обернулась и спросила:
– Чего тебе?
Пайпер нервно закусила губу:
– Ну... я должна кое-что тебе сказать... Я не думаю...
Она замерла в нерешительности. Под каким бы соусом преподнести ей грядущее возвращение Фиби? Ведь Прю только что ясно дала понять, что не желает видеть младшую сестру в их доме.
– Ты что-то хотела сказать, Пайпер?
– Помнишь, о чем мы говорили в кладовке?
Прюденс кивнула.
– Думаю, ты права: нужно, чтобы с нами поселился кто-то еще, – напомнила о том разговоре Пайпер.
Прюденс бросила взгляд на люстру.
– Может быть, будем сдавать комнату за то, что нам станут помогать по хозяйству? Я дам, пожалуй, объявление в «Кроникл», – произнесла она и вышла из комнаты.
– Фиби гораздо лучше скрасила бы наше одиночество, – выпалила Пайпер, спеша следом.
– Фиби живет в Нью-Йорке, – возразила Прюденс, обернувшись.
– Ну... – Пайпер сделала глубокий вдох и выпалила: – Больше не живет!
– ЧТО? – старшая сестра остановилась и развернулась к ней всем корпусом.
– Я решила, что мы снова, после такого перерыва, должны жить в нашем доме втроем, – ответила Пайпер. – И... ну... Фиби уехала из Нью-Йорка. Она возвращается к нам.
Прюденс зарычала от злости:
– Ты ведешь себя как дитя!
– Ну, мне было бы тяжело отказать ей, – произнесла Пайпер. – Ведь это и ее дом. Бабушка оставила его нам троим.
– Но с тех пор мы не виделись и не разговаривали с сестричкой, – возразила Прюденс.