Коллекционеры

Первая спальня была пуста, маленький шкаф забит полотенцами и простынями.

Оставалась последняя комната. Он поднял канделябр над головой и ногой чуть приоткрыл дверь. Внутри было темно, и ему потребовалось несколько секунд, чтобы глаза привыкли. И тут у него перехватило дыхание. На постели под покрывалом кто-то лежал.

Он прошептал:

– Тут кто-то лежит на кровати. Лицо закрыто покрывалом.

– Она мертва? – спросил Милтон.

– Не знаю. Только зачем ей спать, накрывшись с головой?

– Может, вызвать полицию?

– Подожди.

В спальне стоял небольшой шкаф, его дверца была приоткрыта. Калеб встал сбоку, держа канделябр наготове. Он пнул дверцу и отпрыгнул назад. Вешалки с одеждой и никакого убийцы.

Он повернулся к кровати. Сердце колотилось так сильно, что он даже подумал попросить Милтона вызвать «скорую помощь» для него самого. Калеб посмотрел на свои дрожащие руки. «О'кей, о'кей, мертвое тело тебя не укусит». И все же очень не хотелось на нее смотреть, вот на такую. Тут его вдруг осенило: если они действительно убили ее, часть ответственности за это лежит и на нем – за то, что он взял ее очки и тем самым подставил старуху. Эта мысль привела его в отчаяние, но в то же время странным образом и немного успокоила.

– Простите меня, Джуэлл, даже если вы шпионка, – пробормотал он.

Взявшись за край покрывала, он рывком отдернул его.

И на него уставился мертвец. Мертвый мужчина. Это был Норман Дженклоу, большой поклонник Хемингуэя и враг Джуэлл Инглиш в читальном зале отдела редких книг.

Глава 57

Альберт Трент проживал в старом доме с широким передним крыльцом, отстоявшем довольно далеко от сельской дороги в западной части округа Фэрфакс.

– Далековато ему каждый день таскаться отсюда в округ Колумбия, – заметил Стоун, внимательно изучая дом в бинокль из-за мощного ствола березы. Аннабель, в черных джинсах, темных теннисных туфлях и черной куртке с капюшоном, присела рядом с ним. У Стоуна на спине был небольшой рюкзак.

– Там кто-нибудь есть, не видно? – спросила она.

Он покачал головой:

– Никаких огней отсюда не видно, но гараж закрыт, так что нельзя сказать, есть там машина или нет.

– Этот парень связан с разведкой, и у него там наверняка сигнализация.

Стоун кивнул.

– Было бы удивительно, если бы ее там не было. Мы ее первым делом обезвредим, прежде чем лезть внутрь.

– Вы знаете, как это сделать?

– Как я однажды сказал Робину, когда он задал мне аналогичный вопрос, библиотеки открыты для всех.

На их пути не было никаких других домов, но они все равно подходили к особняку Трента с тыла, чтобы не быть никем замеченными. Для этого потребовалось некоторое время ползти на животе, потом передвигаться на коленях, а затем, согнувшись, по-крабьи, взбираться на небольшой склон в двадцати ярдах от дома. Здесь они остановились, и Стоун еще раз внимательно осмотрелся. Дом стоял на высоком цоколе. Отдельный вход в подвал и открытая веранда с одной стороны. Сзади дом был также темен, как спереди. Уличных фонарей здесь не было, небо уже почернело, так что прибор ночного видения очень пригодился. С помощью этой оптики Стоун мог видеть все, что ему требовалось.

– Никакого движения не видно, но вы все-таки позвоните ему, – велел он Аннабель.

Милтон добыл номер домашнего телефона Трента, порывшись в Интернете, который уже стал гораздо большей угрозой частной жизни американцев, чем когда-либо могло предположить Агентство национальной безопасности. Аннабель набрала номер на своем сотовом телефоне. После четырех гудков сработал автоответчик, и они выслушали пожелание оставить сообщение.

– Одни шпионы вылезают на улицу в такое время, – заметила она. – Вы вооружены?

– У меня нет оружия. А вы?

Она покачала головой:

– Не мой стиль. Предпочитаю работать мозгами, а не пулями.

– Вот и хорошо. Так спокойнее.

– Вы так говорите, словно у вас в этом деле большой опыт.

– Сейчас не время предаваться воспоминаниям.

– Знаю. Я просто предвкушаю тот момент, когда это время настанет.

– Я и не думал, что вы останетесь с нами после всего этого.

– А я не думала, что останусь с вами для всего этого. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь…

– О'кей, разводная коробка телефонной линии висит на цокольной стене под верандой. Пошли. Только медленно и тихо.

Когда они двинулись вперед, где-то вдалеке заржала лошадь. По здешней округе были разбросаны небольшие семейные фермы, хотя сюда уже быстро надвигалась гигантская строительная машина северной Виргинии, возводя с поразительной быстротой то там то сям кондоминиумы, таунхаусы, скромные домики на одну семью и роскошные особняки. Они миновали несколько таких ферм на пути к дому Трента – все они были окружены конюшнями, кипами прессованного сена, огороженными пастбищами, где лошади мирно пощипывали траву. Огромные кучи конского навоза на улицах служили своего рода восклицательными знаками, подтверждающими присутствие здесь многочисленных представителей семейства лошадиных. Стоун чуть не вляпался в одну, вылезая из машины Аннабель.

Стоун потратил минут пять на то, чтобы разобраться с системой сигнализации, и еще столько же, чтобы ее отключить. Покончив с последним контактом, он сказал:

– Попробуем вот через это окно. Двери, наверное, на мощных запорах. Я захватил инструменты, чтоб открывать такие, но сперва давайте попробуем пойти по линии наименьшего сопротивления.

Но линия эта, как оказалось, пролегала не через окно – оно оказалось наглухо забитым.

Они двинулись дальше вдоль задней стены дома и в конце концов нашли другое окно, запертое только на шпингалеты. Стоун вырезал часть оконного стекла, сунул в отверстие руку, вытащил шпингалеты и открыл створку. Минуту спустя они уже крались по коридору к кухне. Стоун шел впереди, освещая дорогу фонариком.

– Неплохой домик, только хозяин, кажется, минималист, – заметила Аннабель. Что касалось внутреннего убранства, то вкусы Трента и впрямь имели склонность к спартанской простоте: кресло там, стол здесь, и больше ничего. Кухня вообще казалась пустой.

– Он же холостяк, – сказал Стоун. – Видимо, питается в основном в городе.

– Откуда хотите начать?

– Посмотрим, нет ли у него тут какого-нибудь кабинета. Большинство чиновников округа Колумбия склонны брать работу на дом.

Они нашли кабинет, но и там было почти так же пусто, как и в других помещениях. Ни бумаг, ни папок. На тумбочке позади письменного стола стояло несколько фотографий. Стоун указал на одну из них. На ней был изображен крупный, похожий на медведя мужчина с добродушным честным лицом, седыми волосами и густыми седоватыми бровями, стоявший рядом с маленьким, явно хилым человечком со скверной прической типа «внутренний заем», с воровато-хитрым, даже злобным взглядом карих глазок.

– Этот здоровенный малый – Роберт Брэдли, – сказал Стоун. – Рядом с ним – Трент.

– Трент на вид сущий проныра. – Аннабель вдруг насторожилась. – Что это за вибрирующий звук?

– Черт, это ж мой телефон! – сказал Стоун. Он открыл свой мобильник, взглянул на экран. – Это Калеб. Интересно, что они там нашли?

Узнать это он не успел.

Тяжелый удар, нанесенный сзади, сбил его с ног и лишил сознания.

Аннабель вскрикнула за секунду до того, как влажная тряпка, прижатая сильной рукой, закрыла ей рот и нос. Вдохнув какую-то гадость, она начала терять сознание, и тут ее взгляд случайно упал на зеркало, висевшее на противоположной стене. В нем отражались двое мужчин в черных масках. Один держал ее, второй склонился над Стоуном. А позади них она заметила третьего. Это был тот хилый человек с фотографии, Альберт Трент. Он скверно улыбался, не подозревая, что она видит его отражение. Через мгновение ее глаза закатились, потом закрылись, и она осела на пол.

В соответствии с распоряжениями Роджера Сигрейвза один из нападавших снял с запястья Аннабель часы. У Сигрейвза уже была рубашка Стоуна. Хотя он не убил их лично, он подготовил и «оркестровал» их смерть, что вполне соответствовало требованиям его коллекции. Он будет особенно гордиться прибавлением к ней человека с индексом «три шестерки», первого в его собрании. Сигрейвз намеревался предоставить этому экспонату самое почетное место.