Вечный союз

— А все же бой между галерами сложился в нашу пользу, — произнес Марк, скривившись от боли. Руку консула поддерживала покрытая кровавыми пятнами перевязь. — Корвусы и пушки стали для врагов неприятным сюрпризом. Я и не думал, что настанет день, когда мы одержим над проклятыми карфагенянами такую сокрушительную морскую победу!

Марк гордо посмотрел на Эндрю, и полковник понял, что теперь союз Руси и Рима стал еще прочнее. Их объединило это страшное побоище. Русские солдаты и бывшие римские рабы весь долгий месяц, пока строились корабли и шла подготовка к походу, мало общались друг с другом, а теперь делились с товарищами всем, что у них было, и вместе трудились плечом к плечу. Языковой барьер перестал быть для них проблемой.

— Если я еще не потерял надежду спасти свой город, — ответил Эндрю, — то это потому, что я могу рассчитывать на вашу помощь.

Марк довольно ухмыльнулся и хлопнул Эндрю по плечу:

— Каков наш следующий шаг?

Что осталось у Тобиаса? — спросил Эндрю у Джона.

— Трудно сказать. Мы точно знаем, что «Оганкит» на ходу. Еще Тобиасу удалось вывести пять броненосцев, хотя один из них еле тащился далеко позади остальных. Кроме того, карфагеняне спасли не меньше пятнадцати галер, может быть даже тридцать. Здесь, на берегу, у нас от шести до десяти тысяч пленных.

Эндрю бросил взгляд на кучку раненых карфагенян, лежащих на песке в тридцати футах от него. Один из них еще мог держаться на ногах и пытался накормить своего товарища, сильно пострадавшего от ожогов.

— Пленные доставляют вам какие-нибудь хлопоты?

— Я слышал всего о паре столкновений, — отозвался Джон. — Похоже, для них война уже закончена. Некоторые уходят в холмы. Большинство остается здесь.

— У нас есть хотя бы один полк, который не понес тяжелых потерь?

— Второй Кевский вышел из боя практически невредимым. Они высадились на берег в двух сотнях ярдов отсюда.

— Назначь их охранять пленных. Винсент, ты нашел каких-нибудь карфагенских командиров, говорящих по-русски?

Винсент кивнул и показал на группу из четырех человек, которых стерег один конвоир. Эндрю чувствовал, что сердце Винсента словно покрылось коркой льда. С парнем творилось что-то неладное. Марк успел рассказать ему, как во время боя Винсент впал в исступление и его пришлось чуть ли не силой удерживать от расправы над теми, кто уже сдался.

— Ты говорил с ними? — спросил Эндрю.

— По вашему приказу я выяснил, что среди них есть люди, знающие русский, — ответил Винсент. Его голос мог заморозить всю воду во Внутреннем море.

— Пойдемте со мной.

Эндрю со своими спутниками приблизился к четырем пленным. Карфагеняне выглядели изможденными и подавленными, однако в их темных глазах, смотрящих на победителей, читались гордость и непокорство. Все они носили черные бороды и, на взгляд Эндрю, здорово смахивали на медведей.

— Кто из вас говорит по-русски? — обратился он к ним.

Один из карфагенян выступил вперед.

— Твое имя?

— Бака, командир бригады из десяти галер.

— Вы хорошо сражались, Бака. Я восхищаюсь вашей храбростью.

Карфагенянин метнул на Эндрю взгляд, полный недоверия.

— И все же мы проиграли, — наконец ответил он. — Вам не следует этого стыдиться. В этом поражении виноваты не вы, а ваш командир, перечеркнувший все то, чего вы добились своей доблестью.

По лицу Баки было видно, что он хочет что-то сказать, однако карфагенянин сдержал себя и медленно покачал головой.

— Ты Кин?

— Да, я полковник Эндрю Кин. — Что ты хочешь нам сказать?

— Переведи мои слова своим друзьям, и пусть они передадут их всем вашим людям.

Бака согласно кивнул.

— Во-первых, среди них есть ваш главнокомандующий?

— Гамилькара здесь нет. Драке, который командовал нашим флотом, как я слышал, покончил с собой, чтобы не сдаваться в плен.

— Мне жаль, что он так поступил. — В голосе Эндрю звучало сочувствие. — Я назвал бы ему те же условия, какие я сейчас предложу тебе.

— Какие же?

— Пока что вы все останетесь на берегу. У вас будут конвоиры. Скажи своим солдатам, что с их стороны будет глупостью затевать новый бой. Я не хочу новых жертв среди карфагенян и тем более среди своих людей. И еще передай своим, что если они захотят скрыться в холмах, то мы не будем им мешать. Однако им будет трудно найти пропитание. Там есть несколько русских деревень, но их жители хорошо вооружены и дадут решительный отпор любому, кто посягнет на их имущество. Уверяю тебя, те, кто выберет путь в холмы, горько об этом пожалеют.

— А что нас ожидает здесь? — поинтересовался Бака.

— Прямо сейчас мы накормим вас и постараемся помочь вашим раненым. Здесь останется наш лучший врач. Он уже распорядился, чтобы все пострадавшие в бою получили должный уход независимо от того, на чьей стороне они воевали. В первую очередь помощь будет оказана тяжелораненым, моим и вашим. Если ты знаешь кого-нибудь из карфагенян, кто имеет опыт врачевания и может ему помочь, это пойдет на пользу всем нам.

— Сэр?

— В чем дело, Джон? — тихо спросил Эндрю.

— Сэр, большая часть нашего провианта пропала во время боя. Я устроил склад у нашей последней стоянки, там остался шестидневный запас продовольствия. Но все остальное было на кораблях, и мы с трудом наскребем еды на десять дней для самих себя.

— Тогда мы все потуже затянем пояса, — спокойно ответил Эндрю. — Будь я проклят, если позволю морить голодом беззащитных пленных!

— Ты над нами смеешься? Это какой-то фокус? — с презрением произнес Бака.

— Думай что хочешь. — В голосе Эндрю звучала обида. — Но вот тебе мое обещание: несмотря на предостережение моего интенданта, я не оставлю вас голодными. Переведи это!

Бака начал что-то быстро говорить своим товарищам. Эндрю бросил взгляд на русского моряка, который стоял в стороне и, казалось, с праздным интересом наблюдал за действиями своих командиров. Моряк едва заметно кивал.

Бака точно передавал его слова.

Трое карфагенян поражено уставились на Эндрю. Затем один из них бросил отрывистую фразу.

— Что с нами будет потом? — перевел Бака.

— Мне очень жаль, но, пока продолжается война, вы будете оставаться нашими пленниками. С вами будут хорошо обращаться. Вашим офицерам я позволю сохранить свои мечи и знаки отличия. Если эта война затянется, вас переведут вглубь страны. Я попрошу вас помочь нам убрать урожай — это законная просьба, ведь мы будем вас кормить. Вас разместят в деревнях, и, если вы будете соблюдать наши законы, никто из карфагенян не попадет в темницу. После окончания войны вы все будете отпущены на свободу. Вы сможете вернуться домой или остаться здесь. — Эндрю сделал паузу, чтобы усилить впечатление от своих слов. — Или, если захотите, — медленно добавил он, — отправляйтесь домой, забирайте свои семьи и друзей и возвращайтесь к нам. Мы обеспечим вас землей, и вам будут не страшны убойные ямы мерков. — Ты не обманываешь нас? — В голосе Баки прозвучало нескрываемое изумление.

— Правдивость моих слов может подтвердить вам только время, — ответил Эндрю, — но клянусь вам своей честью, что я был перед вами искренен, и пусть ваши и мои боги покарают меня, если я нарушу свои обещания. Теперь передай остальным мои слова.

Бака повернулся к своим друзьям. Эндрю перевел взгляд на Марка, который выслушал его речь в переводе Винсента.

— После того что карфагеняне сделали с моим городом, — недовольно проворчал консул, — мне следовало бы отправить большинство из них в Рим и заставить восстанавливать разрушенное, навсегда обратив их в рабов.

— Я думал, вы отменили рабство, — перешел на латынь Эндрю.

Марк хмыкнул и покачал головой:

— Это не распространяется на военнопленных.

— Марк, нам представилась уникальная возможность. Эти карфагеняне не виноваты в том, что произошло. — При этих словах Эндрю грозно посмотрел на Винсента. — Их вовлекли в эту войну мерки и Кромвель, давший им оружие. Может быть, они напали бы на вас и по своей воле, а может быть, и нет. Но там, откуда я пришел, к побежденному противнику принято относиться с христианским милосердием. Спросите об этом у любого солдата из Тридцать пятого, и он скажет вам то же самое.