Сигнал сбора

— Они затевают что-то серьезное, — откликнулся Ганс. — Весь день разъезжают туда-сюда. Петраччи докладывает, что они оттащили назад целую кучу повозок с женщинами и детьми. В верхнем лагере теперь нет ни единого воина.

— Вниз!

Оба пригнулись; тяжелая стрела ударилась в крышу их укрытия и, вертясь, упала за ним.

— Их курьеры без конца скачут взад и вперед по всей линии фронта, — продолжал Ганс, осторожно выглядывая из бастиона.

— А я надеялся, что они продолжат эту проклятую осаду.

— Даже если мы умрем от голода до прихода весны?

— Да, это всего лишь оттягивание неизбежного, но все-таки оттягивание, — сказал Эндрю спокойно. — Бог свидетель, если они атакуют нас, это будет дорого им стоить. Видимо, они все-таки решили изменить тактику.

— Как ты думаешь, когда они ударят?

— Сегодня слишком поздно. Завтра, с первыми лучами солнца.

— На их месте я бы ударил по всему фронту на протяжении шести миль, и тогда наша оборона раньше или позже треснула бы где-нибудь.

Ганс кивнул, соглашаясь.

— Ну что ж, — произнес Эндрю медленно и значительно. — В таком случае всем подразделениям быть в боевой готовности за два часа до рассвета. Мы будем следовать намеченному плану. Хьюстон вместе с Тридцать пятым полком и дивизионом артиллерии в резерве. Остальные три дивизии на внешнем валу, связь со всеми дивизиями по телеграфу. Если им удастся пробить брешь, мы постараемся окружить их, но если это не получится, мы отведем всех за внутреннюю стену.

Эндрю посмотрел на Калинку и Касмара.

— Я хочу, чтобы всех, кто не участвует в битве, эвакуировали из внешнего кольца, пока еще темно.

— Мы потеряем почти половину жилых помещений, — тихо заметил Калинка. — Город будет переполнен.

— Но мы знали об этом заранее, — ответил Эндрю. — Нужно, чтобы они не мешали войскам и оставались спокойными, что бы ни случилось. Ваше святейшество, надеюсь, что у вас есть подходящий набор молитв на этот случай?

Касмар напряженно улыбнулся.

— Если это воля Перма, то это его воля, — ответил Патриарх рассудительно.

Стараясь не разбудить Таню, Готорн наклонился осторожно поцеловал ее в щеку. Она слегка пошевелилась, затем снова свернулась калачиком. Подойдя к колыбели, он с любовью посмотрел на Андрею. Поправил ее одеяло и вышел из комнаты.

«Может быть, именно за это я и сражаюсь? — подумал он. — Может быть, в конечном итоге к этому все и сводится? Я же не могу стоять в стороне и пассивно смотреть, как моя семья исчезает в убойных ямах».

Он взял саблю и пристегнул ее.

«Или в этом есть что-то еще? — шептал его внутренний голос. — Может быть, попробовав крови, я уподобился дикому зверю?» Теперь все стало так легко; это леденящее кровь волнение перед лицом смерти и борьба с ней стали привычными. Сможет ли он когда-нибудь забыть ту минуту, когда он приказал строиться в квадрат, когда перепуганные люди смотрели на него и он мог им что-то дать. И они брали это что-то и сражались. Он никогда не ощущал жизнь так остро, как в тот момент. Каждый нерв звенел, как натянутая струна. Он упивался жизнью и силой, которую она может давать.

Готорн пытался утихомирить этот внутренний голос, но голос его не слушался. Даже сейчас это чувство пробуждалось в нем снова.

Открыв дверь, он вышел в ночь. Он встретил Дмитрия и ответил на его приветствие.

— Ваш полк построен и готов, сэр, — сказал Дмитрий, широко улыбаясь.

«И вот этот момент мне тоже очень нравится», — подумал он.

— Очень хорошо, майор, теперь нам остается только ждать.

— Лучше бы ты вернулась во внутреннюю часть города, — сказал Эндрю с умоляющей ноткой в голосе.

Откинув волосы с глаз, Кэтлин посмотрела на него и улыбнулась.

— Ты же знаешь, что я не могу этого сделать, — сказала она мягко. — Мое место здесь, в госпитале на передовой. Не беспокойся, если что-нибудь случится, у меня будет масса времени добраться до города.

Оба знали, что она лжет, но ни тот ни другой не могли сказать об этом вслух. Они смотрели друг на друга смущенно, и оба боялись признаться в своих страхах.

Он хотел обнять ее, но при его прикосновении она сжалась.

— Иди, — прошептала она, глотая подступающие слезы. — Уходи без слов, мне не вынести мысли, что это может быть прощанием.

— Увидимся в конце дня, — ответил Эндрю, пытаясь сдержать дрожь в голосе, скрыть собственные страхи.

Легко поцеловав ее в лоб, он повернулся и вышел.

«Я не буду на него смотреть», — подумала она, боясь, что, сделав это, навлечет на него беду. Но когда он вышел из госпитального барака, взгляд Кэтлин против ее воли остановился на его силуэте, исчезающем в темноте.

— Господи, пожалуйста! — прошептала она. — Больше не надо, больше не надо.

Глядя на холмы к северу от города, он увидел, что их вершины купаются в первых красных лучах восходящего солнца. Свет разливался по обнаженным деревьям и окрашивал снег в цвет крови.

Не говоря ни слова, кар-карт Музта кивнул Туле, который с победным криком поскакал прочь. Послышался голос нарги, подхваченный другими, и вот по войску пронесся звук тысячи рогов, гудящий зовом смерти.

Глава 19

— Выглядит устрашающе, — заметил Эндрю Эмилу.

Они стояли на башне собора, завороженные грандиозным зрелищем разворачивающейся перед ними битвы.

Против стен города, от одного его края до другого, выстроилось двухсоттысячное войско с развернутыми знаменами и обнаженными мечами. Над городом нарастал низкий звук рога.

Взмывшая вверх темная туча стрел, выпущенных из луков, вперемешку с горящими стрелами арбалетов, копьями, дротиками и камнями, казалось, достигнет небес. В ответ раздался громовой раскат сотен выстреливших орудий; спустя несколько секунд небо закрыла новая туча стрел, за ней еще одна и еще.

Поднялся дикий гвалт, и, словно единое целое, орда ринулась вперед, на смертоносное поле, разделяющее две армии. Они бежали, не обращая внимания на многочисленные потери, размахивая мечами и топорами, а над их головами летели тысячи стрел. Наступающая орда прорвалась через внешние укрепления, перепрыгивая через ямы, сокрушая заграждения из заостренных кольев.

С северного фланга обороны взметнулось облако дыма, пробежавшее, как по бикфордову шнуру, по всей длине укреплений. Сотни тугар упали на землю, но остальные с устрашающим криком продолжали наступление.

— Они лучше, чем пехота мятежников, — меланхолично заметил Эндрю.

— Но более ужасная, — отозвался Эмил. Старый доктор посмотрел на Эндрю и потрепал его по плечу. — Пожалуй, пойду на свое место. Дел мне сегодня, похоже, хватит.

Чувствуя, что пришло время расставаться, они встревоженно переглянулись, и Эмил молча стал спускаться по приставной лестнице.

Залп за залпом раздавались над полем, и на место упавших тугар тут же вставали другие и мчались вперед, приближаясь к брустверам.

Стрелки, построенные плотными рядами, расчищали себе путь, пока в конце концов не подошли вплотную, стреляя в упор по оборонительным сооружениям. Эндрю видел, как раненые падают на линии обороны и ополченцы помогают уносить их в город по защищенным проходам.

Пространство между внешним бруствером и внутренней стеной быстро становилось смертельно опасным, потому что вне защищенных проходов люди попадали под безжалостный дождь стрел.

В новом городе между двух стен начались пожары, и те, кто пытался тушить их, падали жертвами смертоносного обстрела.

Ужасный рев битвы волнами заливал город. Страшные стоны раненых, крики врагов и непрерывный гром пушек и мушкетов слились в один адский грохот, какого Эндрю никогда не слыхал раньше.

К северу от восточного бастиона над бруствером появились темные фигуры, которые прыгали в пылающие огнем рвы. Завязалась дикая рукопашная битва, вооруженные копьями ополченцы забирались на брустверы, сталкивая тугар, чтобы закрыть неожиданно образовавшуюся брешь в обороне.