СТАЛИНИАДА

Встал писатель Василий Сухаревич и сказал: "Никакой неопределенности нет. Я пью за Постановление ЦК по вопросу о культе личности, которое не оставило никакой неопределенности в этой проблеме".

Сапожники под подозрением

Болгарский поэт Божидар Божилов был в Грузии.

Возвращался в гостиницу после доброго застолья. У входа увидел сапожника, прибивающего набойку. Остановился и стал пристально его рассматривать. Сопровождающие его грузины с удивлением спросили:

— Божидар, что ты разглядываешь? Что тут интересного?

Сапожник как сапожник.

Божидар ответил: — А может быть, он отец нового Сталина?

Может ли Сталин вернуться?

Два десятка исторических анекдотов о Сталине были опубликованы мною в "Книжном обозрении" № 3, 1989. Получил много хороших отзывов от читателей и даже — что бывает реже — от писателей, и что бывает совсем редко — от писателей разных направлений (Леонида Зорина, Романа Белоусова, Марка Полякова, Юрия Давыдова, Вадима Кожинова и других).

Тема задевает людей за живое. Не стану останавливаться на положительных откликах.

Встретил я А.Ф.: лицо его покрылось красными пятнами, бедный, разволновался и сказал:

— Посмотрел бы я на всех вас, пишущих о Сталине, если бы он вдруг вернулся… Хороши бы вы были…

Не простившись, А.Ф. повернулся и гневно пошел прочь.

А и впрямь, если бы вернулся? Ведь Наполеон на сто дней возвращался во Францию. Так и Сталин при Брежневе если не в Россию, то на ее киноэкраны благодаря Ю. Бондареву, О. Курганову и другим возвращался. Впрочем, только ли на киноэкраны? И все же, если бы он сегодня вернулся? Ироничный и аналитичный ответ на этот вопрос дала сценка в одной телепередаче. Изобретатель-пионер создал машину, способную вернуть на землю Сталина. Работающую машину с любопытством окружили дети. Вдруг из машины показался Сталин с трубкой в зубах… Дети застыли в ужасе, а один толстый мальчик с восторгом закричал:

— Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!

И тут Сталин растаял в воздухе. Тогда этот же толстый мальчик подошел к пионеру-изобретателю, дал ему по шее и крикнул:

— Дурак! Не хватало, чтобы ты еще Берию нам вернул! Конечно, если бы Сталин вернулся, сегодня он бы еще нашел в нашем обществе немало своих поклонников, сторонников и людей, идеи или корысти ради готовых служить ему. Однако все-таки ничего бы у него уже не вышло.

Американцы заложили наши современные экономические, культурные, политические данные в компьютер и заставили его просчитать вероятностный ход развития нашего общества. Компьютер дал прогноз: в 1993 году кризис всех сторон нашей жизни вызовет к жизни нового диктатора. Я давно уже не оптимист, однако не верю этому прогнозу, хотя и не надеюсь на быстрое преуспеяние.

Компьютерное социальное прогнозирование не может быть совершенным не столько потому, что нужно учесть многие тысячи взаимодействующих фактов, сколько потому, что какую программу обработки этих фактов заложишь — такой ответ и получишь. Я не верю в неосталинизм потому, что попытка сталинизации после оттепели породила диссидентов и застой. Такая попытка после гласности породила бы баррикады и крах.

Как проклятие истории

В эпоху гласности на Сталина обрушился камнепад разоблачений, из истории извлечены и обнародованы факты злодейств, палачества, некомпетентности, разрушения народного хозяйства и культуры, военных просчетов, проявлений бескультурья.

Народ, впервые увидевший эту фигуру выпукло и в истинном свете, окончательно отшатнулся от тирана. Портреты Сталина исчезли с последних ветровых стекол. Залп средств массовой информации оказался оглушительно громким, кучным и смертельным для остатков репутации бывшего вождя. После того, что все мы узнали, авторитет Сталина окончательно рухнул, а его имя проклято и таким останется в истории.

ДИАЛОГ С ЧИТАТЕЛЕМ

Теперь, наконец, мы оживаем, однако по

природе человеческие лекарства

действуют медленнее, чем болезни.

На историю следует смотреть в оба:

глазами документа и предания.

Для всякой книги важна обратная связь с читателем. Важно не только воздействие художественного текста на публику, но и ее воздействие на текст. Само содержание литературного произведения есть результат диалога — обмена жизненного опыта автора, заключенного в произведении, и читательского опыта, брошенного навстречу автору и произведению. Эта книга рождена многоголосьем народных мнений, зафиксированных, приведенных в систему и литературно обработанных автором, подчиненных его взгляду на мир и сопровожденных его рассуждениями. Этой книге посчастливилось вступить в диалог с читателем еще до ее выхода в свет, так как некоторые предания, собранные в ней, автор обнародовал в ряде публичных выступлений, в трех передачах ленинградской программы "Пятое колесо", в выступлении по «Би-Би-Си», в альманахе «Киносценарии» (№ 1, 1988) и в газете "Книжное обозрение" (№ 3, 1989). Эти выступления вызвали обширную почту, что не только радость для писателя, но и "производственная необходимость", условие его труда. Сказанное особенно важно для судьбы этой книги, текст которой открыт и зовет читателя уточнять и дополнить его.

В присланной читателями почте благожелательнее всех высказался Г.А. Петров (Москва) в письме в "Книжное обозрение": "Примите самую искреннюю благодарность за публикацию отрывков из книги Ю. Борева "Сталин в преданиях современников". Это самая лучшая публикация за все время существования газеты. Просто восторг!

Убедительная просьба, если есть возможность, продолжите публикацию притч из коллекции Ю. Борева". Одобрительно отозвались Е.А. Добренко (Одесса), А.И. Дайнеко (Иркутск), члены клуба «Собеседник» (Макеевка), Т.И. Федина (Москва), Б. Байшбаев (Алма- Ата), А.Ф. Еремеев (Свердловск) и другие. Читатели Л.М. Гроссман (Ташкент), Я.Л. Телятникова (Махачкала), О.А. Зубков (Киев), М.А. Протасова (Мариуполь) и другие просят оказать им помощь в приобретении книги. Надеюсь, что издательство, выпускающее ее, поможет удовлетворить запросы читателей. Положительных откликов на публикацию подавляющее большинство. Однако вопросы культуры не решаются большинством голосов: необходимо обсуждение разных точек зрения.

Читатель М.М. Ченецких (Одесса) предлагает озаглавить мою коллекцию: "Предания лакейской о чудачествах барина". Язвительно, но не спешу оскорбляться. Если понять дело так, что Сталин превратил в «лакейскую» всю страну, а свои "чудачества барина" в злодейства тирана, то в этой хлесткой фразе окажется доля горькой правды, обидной для всех нас.

Потомкам собранные мной предания и исторические анекдоты пригодятся, но сейчас публиковать их не следует, — полагает читатель Э.Э. Магарам (Липецк). Однако как в этом случае осуществится культурная эстафета поколений и почему потомки должны быть более осведомлены о нашем прошлом, чем мы? Э.Э. Магарам осуждает сталинизм, но смех над Сталиным и его эпохой считает оскорбительным для людей, подвергавшихся репрессиям. Между тем, то, что народ смог в смехе подняться над ужасом сталинской эпохи, — подвиг народа. Кроме того, во многих преданиях преобладают далеко не комедийные краски.

А.Д. Быховский (Москва), не отрицая значения публикации в целом, выражает недоверие правдивости истории "Ковер и вдохновение".

Еще до ее публикации я выяснил: Сталин не дарил Алексею Толстому ковра. Значит рассказ лжив? Нет. Искусство создает художественную реальность, не прямо совпадающую с фактами. Событий, запечатленных в «Фаусте» Гете, "Каменном госте" Пушкина и в некоторых сценах "Мастера и Маргариты" М. Булгакова не было и принципиально не могло быть. Кутузов, нарисованный Л. Толстым, отличается от исторического Кутузова. К литературе следует подходить с требованием не правдоподобия, а проникновения в суть жизни. При таком подходе притча о ковре оказывается художественно правдивой, ибо говорит, что, творя исторически ложную концепцию романа «Хлеб», А. Толстой отдавал свое перо Сталину (а уж за ковер или за другие жизненные блага, или же за само право остаться в живых — это важный, но другой вопрос, на который должна ответить не легенда, а история литературы).