Найти Эдем (Сборник)

— Не предвидел. Придумал.

Наступила тишина, прерываемая шорохами, доносящимися от дороги, где бродили кони.

— А не пора ли тебе, Колдун, рассказать нам обо всем более понятно? Не так, как Варугд Исступленный. — Голос Грона звучал неласково.

— Думаю, что пора. Сейчас я все расскажу. Только доведу до конца свои соображения. Тебе нужно продолжить поиски вместе с Вальнуром. Я вряд ли буду вам полезен в пути — безоружный и неумелый, а вот Рению можно мне доверить. Я найду в Искалоре дом Гронгарда Странника…

— Нет, — отрезал Грон. — Я не доверяю тебе, Колдун. Вальнур, ты отвезешь Рению.

Девушка, прижавшаяся к плечу Грона, резко отстранилась.

— Почему ты решаешь за меня, Гронгард? Я буду вместе с тобой, а если ты не хочешь этого — вынь свой меч и отруби мне голову!

— Я за то, чтобы всем нам ехать вместе, — извиняющимся тоном произнес Вальнур, устроившийся возле кустов. — И только вперед, за вином.

Грон долго молчал. Рения слышала его тяжелое дыхание.

— Хорошо, — наконец произнес он. — Я подумаю. А пока послушаем Колдуна. Ты будешь говорить, Колдун?

— Да, я буду говорить. Может быть, стройного повествования у меня не получится, тут уж, так сказать, не обессудьте. И, пожалуйста, выслушайте мой рассказ до конца, не перебивая.

— Это будет зависеть от тебя, — усмехнулся Грон.

— Не так давно я уже говорил тебе о другом мире, — начал Колдун. Повторю для Вальнура и Рении. Где-то есть другой мир, который называется Земля. Живут там совсем другие люди. Сеют и убирают урожай, строят дома, ловят рыбу, шьют одежду и делают оружие. Есть там и люди, сочиняющие, скажем так, книги о разных событиях — эти люди называются писателями. Один такой писатель однажды задумал сочинить этакое развлекательное приключенческо-фантастическое повествование о Гронгарде, сыне Гронгарда Странника, который отправился на поиски чудесного напитка — вина Асканты, и в пути обнаружил, что соперничает с жестокими озерными метателями. День за днем создатель этого повествования обдумывал и описывал дневную и ночную дорогу, по которой путешествовал Гронгард, лагерь озерных метателей, схватку с драконом, яму с арбалетами, разговоры Гронгарда с Вальнуром Раем, отправившимся в путь, чтобы исполнить желание ясноглазой Оль…

Писать — дело непростое и долгое, — продолжал Колдун при полном молчании слушателей, — постепенно возникают какие-то новые мысли, которые могут направить сюжет в совсем другое русло. Между прочим, этот мир, мир Искалора, Зеленого побережья и прочего, был задуман писателем как мир, населенный потомками переселенцев с Земли… — Колдун немного помолчал. Так вот, создателю этого повествования о Гронгарде захотелось поделиться с читателями своими идеями о том, что мысль человеческая, сознание человеческое может породить нечто совершенно реальное, материализоваться… Поэтому и произошли встречи Гронгарда со звездными пришельцами и призраком, Одноглазой Старухой. А для того, чтобы все объяснить, писатель ввел в повествование самого себя. Автор сам стал персонажем, Колдуном… — Колдун запнулся, услышав протяжный зевок Вальнура.

— Продолжай, Колдун, — бесстрастно сказал Грон. — Мы тебя слушаем.

— Автор стал персонажем, — повторил невидимый в темноте Колдун. Когда написана было уже немало, автор как-то вечером, сидя за столом у окна, внезапно подумал: а что, если могут воплощаться, переходить в разряд существующих, действительных, не только порождения коллективного сознания типа пришельцев со звезд или привидений, но и созданные воображением целые миры? Один замечательный поэт, Джон Китс, писал: «Я с каждым днем чувствую все яснее, что живу не в одном этом мире, но в тысячах миров… Я счастлив, насколько может быть счастлив человек». Поверьте, это чудесно каждый день быть в иных мирах… В мирах, которые могут воплотиться… Думаете, это невозможно? Не хотел бы злоупотреблять вашим вниманием, но все-таки… Даже если будет не совсем понятно… Вот вам еще одно суждение: предметы человеческого воображения относительно реальны, потому что, раз человек что-то воображает, значит, по крайней мере, это существует в его сознании как ментальный образ. И значит, неизбежно отражается в астральном мире, потому что там отражается все, о чем думает человек… В конце концов, есть ведь вот какое свидетельство: достигнув определенного уровня концентрации, мысль приобретает способность проявить себя во всем многообразии материалистических признаков существования, она так же материальна, как и все остальное. Так вещает некий Космический Разум…

— Ты скоро закончишь, Ал? — не выдержал Вальнур. — Я ничегошеньки не понимаю! Ты словно говоришь на незнакомом языке.

— А я думала, что только я одна, — призналась Рения, положившая голову на колени Гронгарду.

Колдун вздохнул.

— Потерпите еще немного. Я хочу высказаться до конца. Итак, придуманный писателем мир — вот этот мир, который вокруг нас — воплотился в реальности. Начал действительно существовать. И автор, который стал персонажем повествования, превратившегося в реальность, словно раздвоился. Одно его «я» было там, в том, земном мире, а второе — здесь, в этом. Эти два «я» еще многое связывало, но многое уже и разделяло. Я, Ал, уже не был полностью автором, я отдалялся от автора, и в конечном итоге… В конечном итоге где-то там повествование идет, развивается так, как придумывает автор, а здесь все идет своим ходом. Мир, созданный воображением, начинает жить по своим законам, не зависящим от автора, от того, ЧТО именно тот продолжает сочинять. Теккерей признавался, что не имеет власти над своими персонажами, для него неожиданны их разговоры, поступки. Гончарову, Ибсену, многим другим не давали покоя герои их произведений. А ведь это шло разделение миров, это совершалось воплощение… Гронгард, ты окончательно перестал быть персонажем, когда решил вернуться в Искалор… Я, Колдун, тоже воплотился теперь, ведь Колдун нужен был автору только для некоторых эпизодов, а потом просто исчез бы из повествования. Возможно, в повествовании меня больше и нет, но я есть тут, в этом лесу, этой ночью, в этом сотворенном мире… Вальнур появляется вновь, Рения не желает возвращаться… Вы все воплотились…

Этот мир живет уже по своим законам, становится все более многоцветным, объемным, и я не знаю, что именно ожидает нас завтра. Вино Асканты, по замыслу автора, — это напиток, приносящий счастье. Так ли это здесь и теперь — не знаю. Но метателей нам нужно опередить. Возможно, никакого вина Асканты здесь и не существует, но мы должны это проверить.

И вот еще что пришло мне в голову, когда я сидел там, на обочине. Колдун понизил голос. — Пришло в голову именно мне, Алу, а не Колдуну персонажу приключенческого повествования, и не автору, который был когда-то со мной одним целым. Такая вот картина: любой придуманный мир в определенный момент становится реальностью. Таких миров много, бесконечно много… Они вплетаются в единое тело всех вселенных, они текут, струятся, пронизывают друг друга, нигде не соприкасаясь, они обособлены — но не менее реальны, чем земля. Более того, возможно, сама земля тоже когда-то была создана силой чьего-то воображения.

— Если так рассуждать, — заметил Грон, — то новый мир может сотворить любой из семи мудрецов Искалора.

— Вот именно! — оживленно отозвался Колдун. — И в этом новом мире тоже появляются свои писатели… Процесс бесконечен, он идет все дальше и дальше. А поскольку в теле всех вселенных пространство, время и десятки других неведомых нам измерений жестко не детерминированы, поскольку они могут сплетаться в клубки и растекаться, и замыкаться сами на себя, постольку… Постольку очень возможно, что творец, создавший мир Земли, тоже, в свою очередь, был создан воображением одного из других творцов, который воплотился, может быть, на сотом или тысячном этапе, но, в конечном счете, был когда-то порожден кем-то из писателей Земли!

— Духи рассвета, эти рассуждения темны, как ночь, — пробурчал Грон, но Колдун словно не слышал его.

— Процесс закольцован! — воскликнул он. — Это кольцо! Процесс замкнут сам на себя, и нельзя назвать Первотворца, Демиурга, создавшего Вселенную и положившего начало процессу. Начала просто-напросто не было, процесс закольцован, а от кольца, подобно ветвям, постоянно тянутся в стороны, возникая, множась, все новые и новые материализовавшиеся миры, тоже в свою очередь закольцовываясь, — и этот не имеющий начала путь бесконечен! Понимаете?