Страница 65 из 72
Ротуэлл поморщился.
— Это может привести к летальному исходу?
— О Господи… конечно! — Судя по всему, Хислоп пришел к выводу, что Ротуэлл принадлежит к тому типу людей, с которыми не следует деликатничать. — Особенно если язва кровоточит, — это чревато прободением. Как бы там ни было, поскольку вы пока еще живы, у вас нет лихорадки и от вас не воняет, очевидно, что прободения у вас нет. Однако не исключаю, что вы испытываете такую боль, как будто кто-то грызет вас изнутри.
Та самая тварь, подумал Ротуэлл.
— А что вызывает эту язву? — спросила Камилла.
— Спиртное, курение, тревога — вот наиболее частые причины, миледи, и, уверяю вас, справиться с этим бывает непросто.
— Очень хорошо, — решительно вмешался Ротуэлл. — А если это не язва, тогда что это может быть?
Доктор снова покачал головой.
— Как предположил доктор Реддинг, рак печени — или, возможно, рак желудка, добравшийся уже и до печени. И то и другое весьма вероятно.
— Рак… — глухо пробормотал Ротуэлл.
Итак, вот оно — грубо и откровенно, как он и хотел. Господи Боже! Он ведь в самом расцвете лет, у него наконец-то есть все, ради чего стоит жить, — правда, он понял это только сейчас — жена, дом, сестра, любящая семья. Ротуэллу отчаянно захотелось жить. Любить свою жену. Заботиться о ребенке, которого она, как он надеялся, носит под сердцем. Такие нехитрые желания…
Одно время он и в самом деле хотел умереть, хотя до сих пор этого не сознавал. Возможно, поэтому он с холодной уверенностью в сердце терпеливо ждал приговора, не чувствуя ни страха, ни отчаяния, давно приготовившись к худшему. Все это и будет с ним позже, если худшие подозрения подтвердятся. Мужчины частенько боятся встречи с Творцом. Бог свидетель, он тоже боится. Но когда он заговорил, голос его звучал, как обычно, твердо.
— Весьма признателен за вашу откровенность, доктор. Что-нибудь еще?
Доктор Хислоп всплеснул руками.
— О, да к дьяволу все это! — вскричал он. — Лично я уверен, что у вас кровоточащая язва желудка. Готов поставить пару моих лучших лошадей, что я прав, — в конце концов, черт побери, я занимаюсь этим делом почти сорок лет! Вы слишком много пьете, милорд. И слишком много курите. Судя по всему, вы почти не спите — и одному Богу известно, что вы едите — или, точнее, что гложет вас самих. Хотите знать мое мнение? Так вот, все, что вам нужно, — это воздержание!
Камилла громко охнула.
— Вы так думаете? — чуть слышно спросил Ротуэлл. В груди у него робко шевельнулась надежда.
Хислоп сурово сдвинул косматые брови.
— Только не вздумайте радоваться, милорд, поскольку это не так-то просто, как вам кажется! — рявкнул он. — Эта чертова язва может с легкостью свести вас в могилу, и при этом очень быстро, учтите! Вам предстоит лечить желудок, а это будет нелегко.
— Просто скажите, доктор, что нужно делать. — Камилла, стиснув подлокотники кресла, подалась вперед, умоляюще глядя ему в глаза. — Скажите, а я уж лично прослежу, чтобы это было сделано!
Хислоп оглядел ее с головы до ног и понимающе хмыкнул.
— Да уж, нисколько не сомневаюсь, — добродушно проворчал он. Потом вытащил из кармана смятый листок и огрызок карандаша и, положив бумажку на колени, принялся писать. Ротуэлл попытался успокоиться. Его глаза не отрывались от лица Хислопа. Похоже, доктор не врет, подумал он. И вдруг поймал себя на том, что верит ему. Больше того, грубоватый здравый смысл доктора Хислопа пришелся Ротуэллу по душе.
Закончив писать, доктор откашлялся.
— Итак, — объявил он, — вот тут я перечислил, что вам следует есть, милорд. И запомните: вы ни на йоту не должны отступать от этой диеты! Отварные корнеплоды — картофель, пастернак и тому подобное. Слизистые каши, рисовая например, говяжий бульон…
— Бульон?! — взвыл Ротуэлл. — Бульон?! Какого дьявола? Чем мне поможет бульон?
Хислоп взглядом моментально поставил его на место. Барон послушно захлопнул рот.
— Укусите его! — бросил он, обращаясь к Камилле.
Ротуэлл замахал руками.
— Все, все, сдаюсь. Попытаюсь привыкнуть к нему, — проговорил он. — Давайте дальше.
— Тушеные цыплята, яйца всмятку, пюре из горошка или фасоли — только как следует протертое, вы меня поняли? Ну и, может быть, тоненький ломтик хлеба.
— Боже милостивый! — застонал Ротуэлл.
— Ах да, и минеральная вода, конечно, — жизнерадостно добавил доктор, торопливо внеся еще один пункт в свой список. — Она должна нейтрализовать желудочный сок, и это будет смягчать боль. Никакой другой жидкости, вы меня поняли? Даже вина с водой. На этой диете вам, милорд, предстоит прожить следующие шесть недель.
— Шесть недель?!
Хислоп, словно желая помучить Ротуэлла, помахал своим листком перед носом барона.
— Да, и при этом строгий постельный режим всю первую неделю, — неумолимо добавил он. — Полный покой и отдых! После этого еще неделю под домашним арестом, и тоже — покой и отдых! Никакой физической активности — я надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду, когда говорю «никакой»? — добавил он, бросив многозначительный взгляд на Камиллу. — А уже потом — и только потом — можете ненадолго выходить из дома. Легкий моцион, не более того. А после всего этого, милорд, вы либо почувствуете себя лучше, либо умрете.
— С голоду, — похоронным тоном предрек Ротуэлл. — Или от скуки.
Хислоп сделал вид, что не слышит.
— Если по прошествии этих шести недель вы вое еще будет живы, — невозмутимо продолжал он, — и если кровотечения и боль прекратятся, думаю, мы сможем с уверенностью предположить, что никакого рака у вас нет.
Камилла, облегченно вздохнув, закрыла глаза.
— С другой стороны, — продолжал доктор, — если вы будете вести прежний образ жизни, иначе говоря — пить, курить и изводить себя, одному Богу известно по какому поводу, то ваша язва закончится прободением, и тогда вы очень пожалеете, что у вас не рак.
— Он будет все делать, как вы велели, — выхватив у доктора из рук исписанный лист, сказала Камилла. — Я сама за этим прослежу.
Ротуэлл только молча ухмылялся.
— Значит, вы двое решили попросту уморить меня голодом, так? — ехидно буркнул он наконец. — И при этом даже лишили меня бренди? Господи, доктор, да любой мужчина от такой жизни тут же протянет ноги.
В ответ доктор Хислоп имел дерзость покровительственно похлопать барона по колену.
— Тогда продолжайте жить как раньше, милорд, — сурово отрезал он, — и очень скоро у вас появится шанс лично засвидетельствовать свое почтение Творцу. И я, черт побери, буду бессилен вам помочь, так что уж сделайте одолжение, не посылайте за мной, ладно? Терпеть не могу наблюдать агонию молодых людей вроде вас — а это мучительное и страшное зрелище, поверьте, тем более что благодаря воздержанию этого вполне можно было избежать.
— Хорошо, — ответила Камилла, бросив на Ротуэлла грозный взгляд. — Все, что следует делать, будет сделано, доктор.
Хислоп подхватил свой саквояж.
— Ну и отлично. С вас десять фунтов шесть пенсов за визит, милорд, — бодро проговорил он. — И был бы крайне вам признателен, если бы вы расплатились сразу.
— Десять фунтов шесть пенсов?! — Глаза Ротуэлла округлились от удивления. — Да вы просто разбойник с большой дороги!
— Понимаю ваше недоумение, милорд, но я заметил, что высокая плата за визит заставляет пациентов с гораздо большим вниманием относиться к моим советам, — ухмыльнулся доктор. — А с тяжело больных я требую деньги немедленно. Причем наличными. Мало ли что, сами понимаете…
Ротуэлл ошарашенно заморгал.
— Но… — заикаясь, проговорил он, — вы же сказали… если я стану есть отварных цыплят и…
— Хе-хе! — рассмеялся доктор, с хитрой ухмылкой взглянув на Камиллу. — Помните, милорд! Шесть недель — и не вздумайте жульничать!
Камилла самолично проводила доктора вниз и велела Трэммелу принести шкатулку с деньгами. Уже у двери она взялась вновь благодарить Хислопа.
— Рано радоваться, миледи, — фыркнул он. — Предупреждаю сразу, это будет нелегко. Я повидал немало таких людей, как его милость, — уж мне ли их не знать!