Страница 28 из 72
Весь мир как будто перестал существовать — единственное, что чувствовала Камилла, это взгляд Ротуэлла, прикованный к ее рукам. А вскоре она позабыла и о нем, музыка захватила ее до такой степени, что она почти не замечала, что играет. Музыка всегда служила ей убежищем. Средством выжить. Так было всегда — а за последние три года, после того как умерла ее мать, Камилла так часто искала в ней утешения, столько долгих часов проводила за роялем, что не заметила, как превратилась в настоящего мастера.
Прозвучал последний аккорд. Камилла, уронив на колени руки, подняла глаза и увидела стоявшую в двух шагах сестру Ротуэлла. На другом конце комнаты кто-то негромко захлопал.
— Замечательно! Просто замечательно! — воскликнула мачеха лорда Нэша, вставая. — Будь у меня на голове шляпа, я бы сняла ее перед вами, мадемуазель Маршан.
Одобрительный гул пролетел над толпой гостей, послышались аплодисменты, после чего все вернулись к кофе и разговорам. Барон по-прежнему не сводил с нее глаз, его лицо приняло странное выражение какой-то холодной отстраненности. Потом, очнувшись, он повернулся и отошел к окну — и стоял там в полном одиночестве, вглядываясь в темноту за окном.
— Это было потрясающе, мадемуазель, — пробормотал лорд Нэш. — Гайдн, если не ошибаюсь?
— Да, соната № 54, соль-мажор, — бросила она, не отрывая глаз от спины Ротуэлла.
— Allegretto i
— Вы слишком добры, милорд. Благодарю вас.
— Нет, это действительно было потрясающе! — вмешалась молчавшая до сих пор сестра Ротуэлла. — Может, сыграете что-нибудь еще, мадемуазель Маршан?
Камилла резко вскинула подбородок.
— Прошу вас, называйте меня Камилла.
Улыбка леди Нэш потеплела.
— Конечно, Камилла.
— Я бы с удовольствием, но надо же знать меру. — Камилла с улыбкой встала. — И дать и другим возможность насладиться этим прекрасным инструментом.
Леди Нэш весело рассмеялась.
— Дорогая моя, сильно сомневаюсь, чтобы кто-то решился сесть к роялю после вас, — бросила она. — К тому же… не хотите подняться со мной наверх? Я покажу вам нашу будущую детскую.
Ротуэлл сам не знал, сколько он так простоял у окна.
Господи… это ведь просто музыка! И прекрасная женщина за роялем. Но она отдавалась игре, как влюбленная женщина — объятиям любовника. Тонкие пальцы порхали по клавишам с таким чувственным изяществом, что он невольно представил, как эти пальцы ласкают его тело. Захочет ли она когда-нибудь коснуться его так, как сейчас касалась инструмента?
Нет. Нет… да и с чего бы? Этот брак — чудовищная ошибка. В ней было все, чего не хватало ему. Изящество. Блеск. Грация. А под этой восхитительной оболочкой скрывалось пламя. Камилла была воплощением страсти. Никогда еще он не встречал женщину, от которой исходило бы ощущение света и тепла.
Сегодня ее роскошные черные волосы снова были зачесаны наверх, давая ему возможность полюбоваться нежной ямочкой чуть ниже уха, где под тонкой кожей как будто бился пульс. Словно завороженный смотрел он на Камиллу, не в силах оторвать от нее глаз, и чувствовал, как внутри у него будто распускается тугой узел.
Вслед за сестрой Ротуэлла Камилла поднялась по широкой винтовой лестнице на второй этаж.
Пройдя несколько шагов по коридору, леди Нэш толкнула какую-то дверь — и Камилла оказалась в просторной комнате, благодаря высоким потолками и трем огромным окнам казавшейся полной света и воздуха. Внутри приятно пахло пчелиным воском и мастикой для натирки полов. Камилла огляделась. Возле окна стояло удобное кресло-качалка и рядом обычное кресло, а в самом центре комнаты красовалась детская колыбелька. Перед камином — высокая латунная решетка, со всех сторон обитая кожей. Кроме этого, в комнате не было ничего.
Леди Нэш обвела комнату рукой.
— Ну вот, Камилла, это и есть детская, — улыбнулась она. — Выглядит как чистый лист, верно? Жаль, я не знаю, с чего начать. На самом деле я увела вас, чтобы сказать кое-что. Понимаете, Камилла, я просто… наверное, мне хотелось извиниться.
— Пардон, мадам? — Камилла подняла брови. — Извиниться? Но за что?
Леди Нэш с улыбкой провела рукой по слегка выпуклому животу и с довольным вздохом опустилась в кресло-качалку.
— Должна признать, что поначалу не слишком обрадовалась вашему браку, — пробормотала она. — Но это никак — слышите? — никак не связано с вами, Камилла. Даю вам честное слово.
Камилла уселась в кресло напротив.
— Что ж, мерси, мадам — невозмутимо проговорила она. — Для меня большое облегчение услышать об этом.
— Да, — с отсутствующим видом кивнула леди Нэш. Было заметно, что мысли ее далеко. — Сначала я боялась… впрочем, это не важно. Мне кажется, вы на редкость здравомыслящая женщина, Камилла. Возможно, именно такая, какая нужна моему брату. Но вот нужен ли он вам?
— Мне нужен муж, — так же невозмутимо ответила Камилла.
Сжав руками подлокотники кресла, леди Нэш покачала головой.
— Но ведь женщине нужен не просто муж, — бросила она. — Каждая из нас втайне ждет прекрасного принца, который полюбит ее. И которому она отдаст свое сердце. Разве вы не мечтаете об этом?
— Я ни о чем подобном не мечтаю, мадам, — покривила душой Камилла.
Леди Нэш поджала губы.
— Ну, раз так, вы должны научиться держать Кирана в узде, — предупредила она. — Не позволяйте ему предаваться своим отвратительным привычкам. Ваш долг — любить его. И защищать — иногда от него же самого. Раз уж вы решились на этот брак, значит, обязаны сделать все, чтобы никогда об этом не пожалеть. Только тоща у вас появится надежда.
Камилла бросила на нее удивленный взгляд.
— Надежда? На что, мадам?
Леди Нэш удобно пристроила голову на подголовник кресла-качалки.
— Можете называть меня Ксантия, — улыбнулась она. — Или Зи.
— Merci, — кивнула Камилла. И осторожно добавила: — Ксантия.
Взгляд леди Нэш снова устремился куда-то.
— Знаете, Камилла, я очень люблю брата, — пылко заявила она. — Люблю всем сердцем! Никогда не сомневайтесь в этом! Он — человек необыкновенно сильный, пылкая, страстная натура. Он способен любить так, как вы даже представить себе не можете!
— Я… боюсь, тут мне придется поверить вам на слово, мадам.
Леди Нэш порывисто повернулась к ней.
— Видите ли, он не всегда был таким, как сейчас, — поспешно проговорила она. — Таким суровым, холодным и бесчувственным, каким он вам кажется. Раньше он никогда не вел себя так, будто ему наплевать на всех… и на самого себя тоже. Не пил и… и не распутничал. Поверьте, Камилла, в глубине души он совсем не такой!
— Наверное, у вас была любящая семья, да, мадам? — спросила Камилла. — Но иногда даже этого мало, чтобы направить на путь истинный заблудшую овцу.
С губ леди Нэш сорвался горький смешок.
— Господи, о чем вы?! — Она всплеснула руками. — Да я и родителей-то своих почти не помню! Возможно, вам есть в чем упрекнуть своего отца, Камилла, но вы по крайней мере знаете его. И уверены, что он вас любит.
Камилла ничуть не сомневалась, что если Валиньи и способен кого-то любить, то лишь одного себя, но благоразумно оставила это мнение при себе.
— Но… если вы не знали своих родителей, то как… где же вы росли? Кто вас воспитывал?
Казалось, взгляд леди Нэш устремился в прошлое.
— Нас отправили на Барбадос к старшему брату нашего отца, — объяснила она. — Он был шестой барон Ротуэлл — и самый отъявленный мерзавец из всех, каких только носит земля.
— На Барбадос? — поразилась Камилла. — Значит, ваш дядя был губернатором? Или дипломатом?
Леди Нэш так яростно замотала головой, что ее волосы рассыпались по спинке кресла.
— Нет-нет. Насколько я помню, когда он был еще совсем молодым, случился какой-то скандал и его отец услал его с глаз долой. Ему купили плантацию — она уже тогда дышала на ладан, но все-таки из нее можно было выжать достаточно денег, чтобы ему хватало на ром и на его дружков.
— Понимаю, — сочувственно пробормотала Камилла. — Наверное, у вас было нелегкое детство?