Роковая молния

Среди русских солдат тоже послышались сдавленные всхлипывания, глаза Эндрю увлажнились от нахлынувших чувств, он опустил голову.

— Это дань земле, из которой мы вышли и к которой возвращаемся, — едва слышно прошептал Калин.

Наконец он встал с колен, поднял залитое слезами лицо и порывисто обнял Эндрю.

— Благодарение Кесусу, что настал этот день, мой друг, — произнес Калин. — И благодарение Кесусу за тот день, когда я впервые встретил тебя.

Эндрю тоже обнял своего друга и припомнил ту давнюю ночь, когда перепуганного русского крестьянина Калинку провели к нему в палатку и состоялось его первое знакомство с этим странным и удивительным миром.

— Добро пожаловать домой, мистер президент, — дрогнувшим голосом произнес Эндрю. — Мы снова обрели свою страну.

Только успел Калин освободиться от объятий Эндрю, как к нему подбежал Винсент. Смеясь от радости, он крепко обнял Калина и поднял его в воздух.

— Я горд за тебя, сынок.

— И я горжусь тобой, отец. Добро пожаловать домой. Калин посмотрел на выстроившиеся для встречи войска и боевые знамена, трепетавшие на ветру. Он поднял руку, прося внимания.

— Братья мои, сыновья...

Голос изменил Калину, он не мог больше вымолвить ни слова.

Громкий спонтанный вопль потряс воздух, люди забыли о дисциплине, смешали ряды и, мгновенно окружив Калина, подняли его на плечи. Вокруг него развевались знамена, крики радости эхом отдавались от городских стен.

Эндрю со смехом пробирался сквозь толпу, он благодарно принял благословение отца Касмара, увлеченного потоком ликующих людей. Из поезда стали появляться остальные пассажиры, тут и там встречались разлученные войной влюбленные. Вот и Григорий рванулся навстречу своей жене, обнял и страстно поцеловал ее посреди площади. В дверях последнего вагона Винсент увидел Таню с ребятишками. Он побежал к ней навстречу, подхватил на руки маленького Эндрю и заплакал от радости, когда Таня крепко обхватила его руками, а девчонки-близнецы прижались к ногам отца.

Эндрю заметил выходящего из вагона Марка, подошел к нему и отдал честь.

— Добро пожаловать, мистер президент, — г улыбкой произнес он.

— У вас здесь весело, — заметил Марк.

Его русский еще хромал, но был вполне понятен.

— Что творится в мире? — спросил Марк, стараясь даже во время праздника сохранить серьезность.

— Последние пленные были отпущены сегодня утром, остатки армии переправились через реку и движутся на запад.

— Люди Тамуки?

— Они самые.

— В последнее время о нем ничего не было слышно.

Мы еще долго не услышим о нем, может быть, никогда. Но останавливаться нельзя. Надо продолжать строительство железных дорог, объединять все больше и больше людей, освобождать их от тирании. Когда-нибудь настанет день, и мы освободим весь мир от владычества орд. Впереди у нашего и вашего народов непочатый край работы.

— Да. Теперь их судьбы связаны в единое целое.

— А как ведут себя тугары?

— Продолжают свой путь на восток. Они благополучно пересекли наши земли, хотя я очень опасался осложнений, — ответил Марк. — Но Музта сдержал свое слово, как вы и предполагали, и поклялся воздержаться от убийства людей на своем дальнейшем пути. Он просил передать, что Кубата все-таки был прав относительно вас и всех остальных людей тоже. С тем и уехал.

Переход тугар на сторону людей стал переломным моментом, окончательно решившим исход битвы. И самое главное, это спасло жизнь раненых. Если бы не Музта, многие солдаты никогда не смогли бы вернуться домой. Эндрю был рад, что Эмилу удалось сохранить жизнь сыну Музты, и он надеялся, что народу тугар удастся выжить.

За спиной Эндрю Марк увидел представителей трех римских корпусов, пробирающихся через толпу. Он пошел им навстречу, смеясь и пожимая протянутые руки. Римляне с радостными криками подняли своего лидера на плечи и понесли по платформе.

Следом за Марком из вагона вышел Эмил и внимательно оглядел радостную суету вокруг.

— Я было решил, что в городе беспорядки, — произнес Эмил, наклонив голову и протирая очки.

— Как дела в госпитале?

— Мы все еще теряем многих, но большинство раненых на пути к выздоровлению, — спокойно ответил Эмил. — Хочу тебе кое-что сказать, Эндрю. Я ухожу в отставку.

Эндрю озадаченно посмотрел на доктора. Эмил принужденно улыбнулся.

— Последние события доконали меня, — грустно прошептал он. — Слишком много операций, слишком много жертв, слишком много ребят, умерших на моих руках.

Эмил помолчал, разглядывая толпу.

— Но я считаю, это славный финиш, — продолжал он. — Подумай о замене. — Голос доктора снова зазвучал бодро и громко. — Я тут немного поэкспериментировал с карболовой кислотой, — кажется, она лучше предотвращает распространение инфекции, чем раствор извести. Я хочу продолжить исследования своего старого учителя Зиммельвайса. Думаю, есть определенная связь между теми микроскопическими существами, о которых я тебе когда-то говорил, и распространением болезней. Тут непочатый край работы, а я давно хотел заняться наукой, черт возьми.

— А кто же, по-твоему, будет руководить медициной? — спросил Эндрю.

— Ну, после окончания войны это намного легче. благодарение Всевышнему. Но я уже подобрал замену. — Доктор показал рукой на двери вагона. — Она сама скажет тебе об этом, и кое о чем еще.

Эмил довольно усмехнулся и отошел от Эндрю, мгновенно угодив в объятия Пэта. Ирландец вытащил фляжку, двое друзей пропустили по стаканчику и присоединились к ликующей толпе людей.

Эндрю поднялся в вагон. Там была Кэтлин, одетая в одно из немногих платьев, сохранившихся еще с Земли. У нее на руках, несмотря на оглушительный шум, мирно спала Мэдди. Рядом стоял небольшой сундучок, в котором содержались немногочисленные пожитки, взятые с собой в эвакуацию.

Эндрю почти нерешительно подошел к ней, они не виделись уже 6ольше месяца. Мэдди пошевелилась во сне, и Эндрю легонько поцеловал ее в лоб, а Кэтлин уложила спящую девочку на составленные стулья.

Эндрю наконец-то обнял ее и поцеловал, потом они оба радостно рассмеялись и прижались друг к другу.

— Добро пожаловать домой, дорогая.

— Как наш домик?

— Немного пыльно, кое-где разбиты стекла, но в остальном все в порядке.

Кэтлин улыбнулась.

— Мы ведь действительно в безопасности? Все кончилось?

— Все прошло, любимая. Мы можем забыть об этих ужасах на долгие годы, может быть, навсегда.

— Слава Богу.

— Я слышал о твоей кандидатуре на пост главного медика.

Кэтлин рассмеялась и, отступив на шаг назад, отсалютовала мужу, а потом снова прижалась к нему.

— Давай выйдем и отпразднуем твое возвращение.

— Не думаю, что мне это будет полезно, — смущенно прошептала Кэтлин, не отводя глаз от лица Эндрю.

— Почему бы и нет?

— Там такая толпа, все толкаются, а мне надо соблюдать осторожность.

У Эндрю радостно сжалось сердце.

— Ребенок? — прошептал он. Кэтлин улыбнулась и кивнула.

Эндрю нежно прижал ее к себе, и они вдвоем вышли на платформу посмотреть, как вокруг веселятся и радуются люди. Над торжествующими толпами гордо реяли боевые знамена.

Выше всех флагов, как показалось полковнику Эндрю Лоуренсу Кину, развевались два особенно дорогих знамени — флаг Объединенной армии республик и рядом с ним, овеянный новой славой, выцветший флаг 35-го Мэнского полка.