Разящий меч

Пэт помчался вдоль железной дороги, приказав остальным следовать за ним. Впереди не было одного рельса, он громко выругался. В тумане он разглядел всадников-мерков, которые медленно отходили, волоча за собой что-то тяжелое.

— Остановите их, черт побери, остановите! — завопил Пэт.

Рядом стоял молодой солдат. Вырвав у него из рук винтовку, Пэт прицелился и выстрелил. Один из всадников свалился.

— Вперед! — крикнул Пэт.

Спрыгнув с насыпи, он побежал по высокой мокрой траве, то и дело поскальзываясь и чудом удерживаясь на ногах. Видно было, что по земле что-то тащили.

— Остановите их! — снова заорал он. Несколько солдат выстрелили, и еще один всадник упал. Один из мерков обернулся и натянул лук. Пэт увидел блеснувшую стрелу, и бегущий рядом с ним солдат повалился замертво.

Зарычав от ярости, Пэт с удвоенной силой ринулся вперед. Солдаты снова стали стрелять, выбив из седла еще одного мерка. Тяжелая ноша грохнулась на землю.

Он выхватил револьвер и принялся стрелять на бегу. Враги отступили.

Пэт опустился на колени перед украденным рельсом. Ему не хватало дыхания.

— Поднимайте! Нужно поставить его на место!

С десяток солдат подхватили рельс, и начался медленный путь обратно. Послышался нарастающий грохот, и затем вдруг раздался пронзительный свисток паровоза. Пэт оглянулся через плечо. На них надвигалась стена. Мерки были всего в нескольких сотнях ярдов, они наступали.

— Бегом! — скомандовал Пэт.

Первый полк уже выстроился вдоль состава, с платформы во врага палила пушка. Атакующие приближались. Солдаты испуганно оглядывались, но ни один из них не бросал драгоценный рельс.

С юга донесся гром орудия. Несколько секунд спустя в лесу разорвался снаряд, не долетев до полотна.

— Быстрее, быстрее! — кричали откуда-то со стороны римлян, которые стояли, прикрывая поезд.

Пэт снова оглянулся. Преследователи были совсем близко — всего в сотне ярдов — и быстро приближались.

На них обрушился настоящий дождь из стрел, они падали повсюду — сзади, спереди. Один из солдат, несущих рельс, упал, не издав ни звука.

— Первый ряд, целься! — раздалась команда на латыни.

Ряд расступился, чтобы пропустить бегущих.

— Огонь!

Грохот выстрелов, крики мерков, ржание лошадей.

Пушки вновь ударили картечью, проделав бреши в линии наступающего врага.

Пэт приказал задыхающимся людям уложить рельс на место.

— Нет костылей, чтобы закрепить рельсы! — крикнул один из кочегаров.

— Возьмите штыки! — крикнул Пэт в ответ. — Загоняйте их вместо гвоздей, забивайте скорее!

Мерки были уже совсем рядом. Несколько воинов прорвалось вслед за солдатами с рельсом. Их закололи штыками. Раздавались выстрелы, крики, стоны, ржание раненых лошадей. Наступление захлебнулось.

Теперь отчетливо слышался грохот, доносящийся с юга. Пэт влез на платформу и посмотрел вперед. Всего в сотне ярдов от него в новую атаку шла кавалерия мерков. Снова сыпались стрелы, но Пэт не обращал на них внимания, до боли в глазах всматриваясь в туман. На мгновение ветер развеял белесую завесу, и, вооружившись биноклем, Пэт увидел каре, в центре которого стоял всадник, руководивший боевыми действиями солдат. В нем Пэт узнал Ганса, рядом развевалось знамя полка.

— Ганс! — закричал Пэт и в бессильной ярости стукнул кулаком по платформе.

Солдаты все еще возились с рельсом. Штыки никак не хотели входить в разбухшее от воды дерево. А до Ганса оставалось так немного.

Между тем мерки все прибывали и прибывали. В бинокль Пэт увидел, как по полю лошади тащат в сторону выстроившегося каре множество пушек — несколько батарей. И он не мог этому помешать.

— Поезд! — воскликнул Инграо.

Ганс кинул быстрый взгляд в сторону застрявшего состава. Он уже различал римскую пехоту, которая окружала паровоз.

— Что-то их задержало! — крикнул он в ответ. — Похоже, мерки разобрали пути!

Грянул мушкетный залп. В ответ в воздух взвились стрелы. Они падали по такой траектории, которая не должна была задеть никого из солдат, и Ганс возблагодарил небо за плохую погоду — должно быть, из-за дождя они не могли как следует прицелиться.

Ружейный огонь останавливал врагов. На земле валялись сотни тел. Ганс посмотрел на холм, с которого стреляла пушка.

— Чарли, последние полмили придется драться по-настоящему! — крикнул он.

Чарли внимательно посмотрел на него.

— Держать каре — это одно, а идти и сражаться при этом — совсем другое.

— Нэй смог это сделать.

— Кто? — Черт возьми, неужели тебя ничему не учили? — возмутился Ганс. — Ладно, передай мою команду. Северная и южная стороны квадрата сдвигаются боком, западная — назад, восточная — вперед. Держитесь плотнее. Если разорвем строй, эти ублюдки проедут сквозь нас.

Над головой пронесся снаряд. Вздрогнув, Ганс посмотрел на юго-восток. В воздухе поднимался дым от пушечного залпа. Мерки кинулись перезаряжать орудие.

Лошади тащили по полю другие пушки — их было очень много.

— Отходим! — закричал Ганс, поворачивая лошадь к восточной стороне квадрата и карабином указывая на замерший невдалеке поезд.

Офицеры выкрикивали команды, каре начало передвигаться. Снова выстрелила пушка. Люди стали помогать раненым, нарушая строй.

— Идите, или мы все погибнем! — крикнул Ганс. — Оставить раненых!

Мерки начали наступать с флангов, понимая, что добыча может ускользнуть. Настойчиво взвыли нарги. Сотни конных и пеших мерков ринулись на врага.

Огонь из мушкетов напоминал стук кастаньет. Лошади падали на землю, затаптывая всадников, мерки перепрыгивали через тела мертвых и умирающих, продолжая распевать боевую песнь и размахивая мечами.

Они сумели прорвать линию, но тотчас в бой вступила резервная бригада, стремясь закрыть брешь. Первая и вторая линии поменялись местами. Между тем мерки уже затаскивали пушки на железнодорожное полотно и разворачивали их в сторону поезда.

— Двигайтесь, двигайтесь! — прозвучала команда Ганса.

Он подъехал к одному из полковых знамен с восточной стороны каре.

— Солдаты Седьмого Новродского, нам надо захватить эти пушки! — Ганс карабином указал вперед.

Он оглянулся. Дыра, проделанная мерками в обороне, была закрыта, но почти целый полк погиб. Квадрат каре оказался срезан, словно хирург отсек скальпелем часть тела, чтобы спасти остальное. Оставшиеся вне построения, сражаясь, доживали последние минуты под натиском врагов.

— Сигнал!

Тамука довольно усмехнулся, глядя на командира батареи, который склонился перед ним в поклоне, а затем вновь вернулся к своим пушкам.

— Двойной картечью заряжай!

Мерки торопливо зарядили пушки и приготовились стрелять в скот, который шел на них.

«Сейчас они увидят, как мы сумеем им ответить», — подумал он с улыбкой.

Квадрат продвигался вперед. «Все, что нам нужно, — это прорваться сквозь строй пушек до того, как их зарядят. Всего сотня ярдов, — думал Ганс. — Сотня ярдов, и мы дома». Тридцать секунд — он видел, как, зарядив орудия, мерки отступили в сторону.

Пятьдесят ярдов… Батареи перед ним замерли в ожидании. Он знал, конечно, что сейчас будет. Но все равно:

— Домой, парни! На той стороне уже дом! — крикнул он.

Тридцать пушек ударили разом. В людей, стоящих всего в тридцати ярдах, вонзились шесть тысяч чугунных шариков.

Рыча от бессильного гнева, Пэт смотрел, не отводя взгляда. Похоже, все солдаты восточной части квадрата были убиты. Каре остановилось, словно наткнувшись на невидимую стену.

Выстрелили пушки, нацеленные в их сторону. Линия стрелков перед ним таяла, исчезала, тела солдат взлетали в воздух. Внезапно раздался взрыв, и Пэта окутал пар. Один из снарядов разнес котел паровоза.

Пэт стоял молча, не в силах сдвинуться с места.

— Стройтесь, черт возьми, стройтесь!

Он еще почему-то держался на ногах. Рядом были какие-то люди. Мальчишка-знаменосец. По его щекам катятся слезы, но он по-прежнему размахивает флагом над головой.