Николае

Бак был занят с Донни Муром изучением невероятных возможностей новых компьютеров, когда услышал, что Лоретта разговаривает по телефону.

— Да, Верна, — говорила она, — сейчас он занят, но я скажу ему, что ты просила передать, что звонил Стив Планк.

Извинившись перед Донни за то, что отвлечется на минутку, Бак попросил Лоретту спросить Верну, если она в офисе, там ли его чеки.

Бак обрадовался, когда Лоретта кивком подтвердила, что они были на месте, поскольку он уже несколько недель не появлялся в дни зарплаты ни в нью-йоркском, ни в чикагском офисах. В записях Брюса, подтвержденных Ционом, он обнаружил рекомендацию вкладывать деньги в золото, поскольку наличные вскоре обесценятся. Ему просто необходимо было иметь финансовые резервы, поскольку даже при самом благоприятном развитии событий, в том случае, если Верна примкнет к верующим и защитит его от Карпатиу, он не может долго использовать эту уловку. Связь закончится и финансы иссякнут. Не имея «знака зверя», он не сможет покупать или продавать, а новый владыка мира, Карпатиу, сможет гордиться тем, что способен уморить его голодом.

Без четверти шесть церковь практически опустела, и Рейфорд вернулся в офис. Захлопнув за собой дверь, он сказал:

— Через несколько минут мы сможем попрощаться с телом Брюса без посторонних.

Не считая Лоретты, присоединившейся в настоящий момент и отсутствующего Циона, все члены «Отряда Скорби» сидели мрачные.

— Это Донни Мур принес? — поинтересовался Рейфорд, кивнув на груду ноутбуков.

— Да, каждому из нас по одному. Я спросил, не хочет ли такой же Лоретта.

Улыбаясь, Лоретта только отмахнулась от него:

— Я просто не знаю, что с ним делать. Даже не смогу открыть.

— А где Цион? — поинтересовался Рейфорд. Мне кажется, что он должен побыть с нами некоторое время, и…

— Цион в безопасности — ответил Бак, внимательно смотря на Рейфорда.

— Угу.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Лоретта. — Где он?

Рейфорд сел в кресло на колесиках и подъехал на нем к Лоретте.

— Мадам, есть вещи, которые мы для вашего же блага вам не сообщим.

— Ну, а что, если — спросила она, — я скажу вам, что мне не очень-то это нравится?

— Я не понимаю, Лоретта…

— А я и не уверена, что вы можете понять, Капитан Стил. Всю мою жизнь от меня что-то скрывали, так как я — настоящая вежливая леди с Юга.

— Скорее, красотка с Юга, — заметил Рейфорд.

— Теперь вы говорите очень снисходительно, а такое отношение к себе мне тоже не нравится. Рейфорд был застигнут врасплох:

— Мне очень жаль Лоретта, но я не хотел вас обидеть.

— В таком случае говорю прямо — меня оскорбляет, когда от меня что-то скрывают. Рейфорд наклонился к ней.

— Абсолютно серьезно говорю, что делается это только для вашей же пользы. Видите ли, в один прекрасный день, а он наступит очень скоро, чиновники очень высокого ранга могут попытаться заставить вас рассказать, где скрывается Цион.

— И вы считаете, что если я буду знать, где он, то расколюсь.

— А если не будете знать, то точно не сможете проговориться, и вам не придется беспокоиться об этом.

Лоретта сжала губы и отрицательно покачала головой:

— Я знаю, что ваша жизнь очень опасна. Приютив вас, как мне кажется, я тоже очень рисковала. А сейчас вы относитесь ко мне как к простой домохозяйке, не так ли?

— Лоретта, вы нам очень дороги. Мы не сделаем ничего такого, что могло бы причинить вам боль. Я не хочу оскорбить вас, но сказать, где находится Цион, вы меня не заставите. Вы будете говорить с ним по телефону, а мы сможем общаться с ним при помощи компьютера. Может быть, однажды вы поблагодарите нас за то, что мы скрыли правду.

Его прервала Аманда:

— Рейфорд, значит ли это, что Цион находится там, где я думаю?

Рейфорд кивнул.

— А это уже необходимо? — спросила Хлоя.

— Боюсь, что да. Если бы я только мог знать, когда это должны будут сделать все остальные.

Лоретта была явно раздражена. Она стояла, скрестив руки на груди:

— Капитан Стил, вы могли бы сказать мне одну вещь? Вы скрываете правду от меня не потому, что боитесь, что я все выболтаю?

Рейфорд встал:

— Лоретта, подойдите ко мне.

Она замолчала и пристально посмотрела на него.

— Подойдите ко мне немедленно, — сказал он, — и разрешите вас обнять. Я гожусь вам в сыновья, поэтому, мэм, не воспринимайте это как жест снисходительности.

Казалось, что Лоретте не до шуток, но она медленно подошла к Рейфорду. Он обнял ее:

— Мэм, я знаю вас достаточно долго, чтобы быть уверенным, что вы не выдаете секретов. Но дело в том, что люди, которые могут спрашивать вас о местонахождении Циона бен-Иегуды, не задумываясь, воспользуются детектором лжи или даже сывороткой правды, предполагая, что вам известно его местонахождения. А если они против вашей воли заставят вас выдать его, это очень сильно повредит делу Христа. Лоретта обняла его.

— Ну, тогда ладно, — сказала она, — хотя я более крепкий орешек, чем вы предполагаете. Я просто вышвырнула бы вас из моего пансиона, если бы не знала, что в вашем понимании, вы делаете это ради моего же блага.

Эта отповедь заставила улыбнуться всех, за исключением Лоретты.

В дверь постучали.

— Извините меня, сэр, — обратился распорядитель похорон к Рейфорду. Все уже разошлись.

Бак зашел в церковь последним и встал у гроба Брюса. Поначалу он почувствовал себя виноватым. Но затем, растратив все эмоции во время поминальной службы, он перестал что- либо ощущать. Реальность такова, что Брюса больше с ними не было, и он совсем ничего не чувствовал, когда слышал, как говорили, что его друг умер.

Тем не менее, стоя рядом с самыми близкими ему в этом мире людьми, он был способен размышлять о том, что только за последние несколько часов по Божией воле из-за Брюса произошли такие драматические и необычные события. Если он что-то и узнал от Брюса, так то, что жизнь христианина — это череда начала новых деяний. Что сделал для него Господь за последнее время? А что не сделал? Баку хотелось вновь воскресить в себе такое же сильное стремление служить Христу, какое было, когда Бог не казался таким близким.

Через двадцать минут Бак и Хлоя подошли к парковке, принадлежащей «Глобал Коммьюнити Уикли», где стояла только машина Верны.

Баку показалось, что Верна одновременно удивлена и разочарована тем, что с ним пришла Хлоя. Хлоя тоже это заметила.

— Мне здесь не рады? — спросила она.

— Ну что ты, — ответила Верна. — Если Баку нужно, чтобы кто-то держал его за руку.

— Зачем держать меня за руку?

Они устроились в небольшом конференц-холле за столиком, во главе которого села Верна. Сжав пальцы, она откинулась на спинку стула.

— Бак, не правда ли мы с тобой оба знаем, что у меня в руках все козыри, а?

— Что еще произошло с новой Верной? — спросил Бак.

— Никакой новой Верны нет, — сказала она. — Более зрелый вариант Верны старой. Хлоя наклонилась вперед:

— Неужели ничего из того, о чем мы с тобой говорили и что ты видела, слышала и испытала в доме Лоретты или в церкви, для тебя не значит?

— Должна признаться, что я оценила новую машину. Она лучше, чем та, которая была у меня раньше. Бак поступил справедливо, отдав ее мне, и это самое малое из того, что он мог бы сделать, разбив мою машину.

— А твое волнение, — спросила Хлоя, — и признание, что ревновала к Баку и не разговаривала с ним должным образом, — были наигранными?

Уперев руки в бока, Верна встала и пристально посмотрела на Бака и Хлою сверху вниз:

— Я удивлена, с какой ерунды начинается наш разговор. Мы говорим не о политике компании или личных конфликтах. Ты, Бак, не лоялен по отношению к работодателю. Это не просто повод для беспокойства, поскольку это не журналистика, в том виде, в каком ее понимают обычно. У меня самой возникла аналогичная проблема. Я даже говорила об этом Хлое, не правда ли?