Николае

Рейфорд был совершенно обессилен, но, кроме того, что было еще тяжелее, он постоянно повторял про себя то, о чем еще должен рассказать. Это был плохой знак, потому что он чувствовал слабость и был страшно голоден. Хорошо зная свой организм, он чувствовал острую потребность в сахаре.

— Я прошу пятиминутного перерыва. Многим из вас, вероятно, нужно выйти. Встретимся здесь же ровно в час.

Он сошел с кафедры. Аманда направилась прямо к боковой двери, чтобы встретить его в коридоре.

— Тебе нужно что-нибудь? — спросила она.

— Кроме молитвы?

— Ты же знаешь, что я молилась за тебя все утро, — ответила она. Чего ты хочешь? Апельсинового сока?

— Звучит как предложение для диабетика.

— Я знаю, чего бы мне хотелось, если бы я простояла там так долго без перерыва на обед.

— Сок — это прекрасно, — сказал он. После того как она поспешно удалилась, к Рейфорду подошел Бак.

— Думаешь, они готовы слушать дальше? — спросил он.

— Честно говоря, как мне кажется, Брюс собирался растянуть это на месяцы. Ничто так не подтверждает правоту пастора, как сводка ежедневных новостей.

Бак заверил Рейфорда, что будет продолжать молиться за него. Вернувшись на свое место, Рейфорд увидел, что ни один человек не ушел. Он начал проповедь вовремя, как и обещал, что не удивило Бака.

— Я бы не стал вас больше задерживать, — начал Рейфорд. — Но уверен, и вы согласитесь со мной, что это вопрос жизни и смерти. Из записок Брюса и его проповедей мы узнаем, что в тексте Откровения 6:9-11 пятая из семи Печатей гнева Божия затрагивает души мучеников. В Писании сказано:

«Я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели. И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу? И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число».

Другими словами, — продолжил Рейфорд, — многие из тех, кто умер во время мировой войны, и те, кто еще умрет, пока население земли не сократиться на четверть, признаны мучениками веры. Я отношу Брюса к этой категории. Возможно, он умер не из-за того, что проповедовал Евангелие, и не во время того, как проповедовал Евангелие, но ясно одно: это было делом его жизни и привело его к смерти. Я вижу Брюса под жертвенником с душами убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели. И ему будут даны белые одежды, он будет ждать малое время, пока остальные мученики дополнят число. Сегодня я должен спросить вас, а готовы ли вы? Отдадите ли вы свои жизни за дело Евангелия?

Рейфорд сделал паузу, чтобы перевести дыхание, но вздрогнул от неожиданности, когда кто-то крикнул: «Я отдам!»

Рейфорд не успел отреагировать, как вдруг из другого конца зала раздалось: «Я тоже!»

Еще три или четыре человека в унисон повторили то же самое. У Рейфорда комок подступил к горлу. Вопрос был риторический и не требовал ответа. Как трогательно и вдохновенно! Чувствуя, что не должен вести за собой остальных и опираться только на эмоции, он продолжил дрогнувшим голосом:

— Спасибо вам, братья и сестры. Боюсь, что нас всех призовут выразить готовность умереть за наше дело. Слава Богу, что вы готовы. В записках Брюса сказано, что, по его мнению, все эти события будут происходить в хронологическом порядке. Если за четырьмя всадниками Апокалипсиса следуют мученики веры в белых одеждах под небесным жертвенником, то это может происходить даже прямо сейчас, пока мы с вами говорим. И если это действительно так, то нам с вами нужно знать, что скрывается за шестой печатью. Брюса так взволновала эта седьмая Печать гнева Божьего, что он на своем компьютере скопировал и вставил прямо в эти записки несколько переводов Откровения Иоанна Богослова 6:12–17. Позвольте прочитать один из них, который он отметил как наиболее полный и доступный пониманию:

«И когда Он — а вы помните, что Он в данном случае — это Агнец, который описан в четырнадцатом стихе предыдущей главы как «Живущий во веки веков», здесь, конечно, подразумевается сам Иисус Христос — снял шестую печать, я взглянул, и вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь. И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои. И небо скрылось, свившись, как свиток, и всякая гора и остров двинулись с мест своих. И цари земные, и вельможи, и богатые, и тысяченачальники, и сильные, и всякий раб, и всякий свободный скрылись в пещеры и ущелья гор, и говорят и горам и камням: падите на нас и сокройте нас от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца; ибо пришел великий день гнева Его, и кто может устоять?»

Подняв глаза, Рейфорд окинул зал взглядом. Большинство прихожан, бледные как сама смерть, смотрели на него, некоторые, держа в руках Библии, пристально вчитывались в ее текст.

— Друзья мои, я не теолог или ученый. Мне всю жизнь было так же сложно читать Библию, как и вам, а особенно в течение последних лет после Восхищения. Но скажите мне, разве есть что-то непонятное в этом отрывке, который начинается словами «произошло великое землетрясение»? Брюс составил подробную таблицу этих событий и пришел к выводу, что первые семь печатей занимают двадцать один месяц семилетнего периода Скорби, который начался с момента подписания договора между Израилем и Антихристом Если вы не верите в то, что Антихрист уже появился на сцене, то вы не верите в то, что существовало соглашение между Израилем и этим человеком. Если это так, то все еще впереди. Период Скорби начинается не с момента Восхищения. Он начинается с момента подписания этого соглашения.

Брюс учил нас, что первые четыре печати гнева Божьего представлены четырьмя всадниками Апокалипсиса. Я заявляю вам, что эти всадники уже скачут во весь опор. Пятая печать, печать убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели, и чьи души под жертвенником, уже снята.

Судя по комментариям Брюса, теперь будут появляться все новые и новые мученики. Антихрист будет сражаться с праведниками, 144000 свидетелей, происходящих из рассеянных по всему миру колен Израиля.

Давайте посмотрим на этот вопрос с практической точки зрения. Если Брюс прав — а до сих пор он был прав — мы близки к концу периода в двадцать один месяц. Я верю в Бога. Я верю в Христа. Я верю в то, что Библия — это Слово Божие. Я верю в то, что наш брат, покинувший этот мир, «верно распознал слово истины», и готовлюсь испытать то, что этот отрывок называет «гневом Агнца». Приближается землетрясение, и это не символ. В этом отрывке сказано, что все, от мала до велика, предпочтут быть раздавленными насмерть, чем увидеть лицо сидящего на троне.

Бак лихорадочно записывал. И хотя для него это было не ново, он проникся страстной речью Рейфорда решил донести до мира идею о землетрясении как о ее Агнца.

Он собирался написать в «Глобал Коммьюнити Уикли» то, что христиане говорят о предстоящем «гневе Агнца», и возможно это станет его лебединой песней — последним словом.

— Давным-давно кабинетные ученые и ясновидящие научились предсказывать землетрясения. Но в психологии современного горожанина было что-то такое, что делало безоружным перед цитатами. А что может быть лучше цитаты из Слова Божия?

До Бака донеслись заключительные слова Рейфорда:

— В конце периода длиной в двадцать один месяц таинственная седьмая Печать гнева Божьего возвестит начало следующего периода, опять же длиной в двадцать один месяц, в течение которого мы узнаем Трубы гнева Божьего. Я говорю, что седьмая печать таинственна, поскольку Писание не говорит четко, какую форму она примет. В Библии сказано только то что произойдет, видимо, будет настолько ужасно, что небеса на полчаса обретут безмолвие. Затем семь ангелов, каждый из которых держит трубу, приготовятся вострубить. Мы изучим эти предсказания и поговорим о них, когда начнется этот период. Так или иначе, но, по моему, Брюс оставил нам много тем для размышления и для молитвы. Мы любили этого человека и учились у него, а теперь почтили его память. Известно, что сейчас он вместе с Христом, но вы можете дать волю горю и слезам. Библия предупреждает, что нельзя предаваться горю, как язычники, у которых нет надежды, но это не значит, что мы не должны горевать совсем. Раскройте объятия печали и скорбите так сильно, как только можете. Но не забывайте о деле. Брюсу более всего хотелось, чтобы мы продолжали наше дело и привели в Царство Божие, пока еще не слишком поздно, всех, кого сможем.