Круг Александра

Если все обстояло именно так, то он их не разочарует.

Когда Александр приблизился к гребню холма, крики стали громкими, расточавшими ужас. Низко пригнувшись, он начал подкрадываться к вершине, передвигаясь от одного большого камня к другому.

Раздался еще один крик. Он был высоким, и в нем чувствовалась боль. Внезапно Александр понял, что Царю не подобает как вору подкрадываться к месту сражения. Выпрямившись в полный рост, он решительно зашагал вперед, словно бы от одного его появления конфликт на противоположном склоне холма должен был прекратиться сам собой.

— Клянусь Зевсом! — промолвил Парменион и в изумлении открыл рот.

Александр снова почувствовал присутствие своего давнего спутника — страха, и это был страх, который ему не доводилось испытывать раньше. Он боялся отца, по крайней мере в начале, часто боялся совершить роковую ошибку, но в отличие от всех своих соратников никогда не испытывал страха в бою. Теперь же он его почувствовал.

Кричали в самом деле люди, и кричали они из-за того, что их охватила паника. Причиной паники был оживший ночной кошмар.

Существа походили на волка и человека одновременно, но не являлись ни тем, ни другим. Это было так, словно человек и зверь слились воедино в результате противоестественного совокупления. Существа ехали верхом на животных, в два раза превосходящих по размеру его Буцефала. Животное было похоже на лошадь, но казалось более диким и свирепым.

Всего Александр насчитал шесть всадников, которые управляли своими внушающими ужас конями. Он слышал их веселые голоса, полные триумфа. Каждый был вооружен копьем. Всадники скакали вперед в атакующем построении, низко опустив копья. Один из них держал под мышкой женщину, и именно она издавала пронзительные крики. Теперь Александр понял, что кричала она не от боли, а от гнева и возмущения, осыпая проклятиями разбегающихся в панике мужчин.

К своему удивлению, он обнаружил, что понимает смысл выкрикиваемых ею слов, хотя это был не греческий, не персидский, не какой-либо другой известный ему язык. Имплант Элдина уже работал, но и без его помощи он мог различить страх в голосах убегавших мужчин, которых ругала пленница.

Перед схватившим ее существом бежало около полусотни человек. Охваченные ужасом, они побросали свои хрупкие копья, чтобы ничего не мешало им отступать с максимально возможной скоростью. Александр оценил ситуацию одним быстрым взглядом и сразу же понял, что он должен делать.

Александр еще раз согнул лук, чтобы проверить его балансировку и натяжение. Затем он достал из колчана стрелу из блестящего металла. Легким плавным движением он натянул тетиву и прицелился в чудовище, замыкающее атаку.

Александр почувствовал, что пришел момент первого испытания, поскольку, как он знал, сразу после выстрела вся ярость этих чудовищ обратится на него.

Стрела полетела вперед — полоска серебристого света, неотвратимо стремящаяся к своей жертве. Она попала чудовищу точно между лопаток, пронзив насквозь тонкие доспехи. Издав протяжный крик, жертва, поднятая из седла силой удара, упала вперед, на шею лошади, которая вывела своего хозяина из атаки.

Из колчана уже была извлечена следующая стрела, прилажена на тетиву и выпущена. Она пришлась в нижнюю часть спины второго всадника, но привела к тому же результату. Тут остальные заметили, что несут потери и, прервав атаку, обернулись посмотреть, откуда на них обрушилось нежданное возмездие.

— Мне кажется, Парменион, тебе следует собрать пику и приготовиться встретить кавалерию.

Но его команда была излишней, поскольку Парменион уже убрал в ножны меч. Он надел верхнюю часть пики на вторую половину древка и закрепил ее на месте. Заняв позицию сбоку от Александра, он опустился на одно колено и, уперев оружие в землю, выставил его перед собой так, что скачущая лошадь, если у нее не хватит ума свернуть, непременно напорется на длинный шип.

Парменион дрожал от страха. На своем веку он выдержал немало атак, но еще ни разу на него не мчалась лошадь высотой двадцать пять локтей.

Третья стрела со свистом прорезала воздух и не попала в цель, поскольку в тот момент, когда Александр выстрелил, всадник резко осадил животное. Стрела скрылась в поднявшемся облаке пыли.

— Сир, у одного из них есть лук, — крикнул Парменион, но Александр уже сам заметил, что всадник, только что остановивший лошадь, уже расчехлил лук и снова бросил животное в атаку.

Просвистела очередная стрела, которая чуть не выбила чудовище из седла, лук выпал из его безжизненной руки.

Оставшиеся трое на мгновение застыли в нерешительности, но затем тот, кто держал под мышкой женщину, бросил свою пленницу на землю и с громким ревом бросился в атаку, пустив лошадь во весь опор.

— Посмотри, как медленно движется это животное, — крикнул Александр. — Выглядит внушительно, но чересчур медлительно. Слоны Пора (Пор — индийский раджа, оказавший упорное сопротивление войскам Александра Македонского в битве при Гидаспе) были гораздо опасней.

Существо опустило копье, закрыло щитом грудь и приближалось, издавая высокий пронзительный вой, от которого дыбом вставали волосы.

Александр наложил на тетиву стрелу и, сделав несколько шагов вперед, остановился вровень со стальным наконечником пики Пармениона.

— Стреляйте, сир! — воскликнул Парменион. — Вы успеете выпустить две или даже три стрелы, прежде чем он приблизится к нам вплотную.

— Я хочу посмотреть, — сказал Александр. — Это зрелище почти прекрасно.

— Вид нашей крови вряд ли будет прекрасным, — пробормотал Парменион.

Но Александр не обращал на него внимания, захваченный величественностью момента. Всадник приближался, встав в полный рост, упираясь ногами в какие-то петли, которые, как заметил Александр, свешивались по обе стороны седла. Лошадь и в самом деле выглядела устрашающе, но была слишком медленной и, очевидно, не могла скакать быстрее, чем рысью. Нагрудный панцирь всадника, издалека выглядевший достаточно солидно, на самом деле оказался изготовленным из материала, похожего на кожу.

— Сир, прошу вас, стреляйте!

— Еще одно мгновение.

Всадник был уже совсем близко, и сквозь пронзительное завывание Александр мог теперь расслышать пыхтение лошади и скрип кожаных доспехов. И существо, предчувствуя выстрел, не пыталось пригнуться, а, напротив, по-прежнему стояло в седле, демонстрируя свою решимость.

Александр покачал головой и натянул лук. Его противник поднял щит, закрыв им бок и лицо.

Загудела тетива, и завывания резко оборвались. По терявшая наездника лошадь проскакала мимо Александра и, развернувшись, остановилась рядом с ним, слов но бы приготовившись наблюдать за дальнейшим хо дом сражения.

Александр посмотрел на двоих оставшихся, которые теперь тихо выжидали. Он сделал еще несколько шагов вперед и, скинув с плеч накидку, в первый раз подставил лучам чужого солнца свой нагрудный панцирь, отливающий серебром и бронзой.

— Я Александр, сын Филиппа, известный всем как Великий, бывший правитель половины обитаемого мира.

Отбросив лук в сторону, он обнажил меч, который ему дал Элдин. Он был легким, хорошо сбалансированным и превосходил по качеству лучшие мечи арамейских оружейников. Его глубоко тронуло то, что Элдин наряду с его именем и титулом выгравировал на лезвии названия мест, где он одержал свои главные победы. Даже через пять тысяч лет они еще помнили о них. Александр посмотрел, как сияет клинок на солнце, и на мгновение перевел взгляд на небо.

Затем он снова посмотрел на оставшихся всадников. Один их них привстал в седле и поднял копье. Ветер доносил до Александра его крики, и он понял, что это существо обращается к нему. Слова не имели для него никакого смысла, и он испытал некоторое разочарование из-за того, что Элдин не позаботился и об этом.

Решив, что ему бросили вызов, Александр начал спускаться вниз по склону. Но, увидев, что он приближается, двое всадников развернули лошадей и поскакали прочь.

Достигнув гребня расположенного напротив холма, они на мгновение остановились и бросили еще один взгляд назад, после чего скрылись из виду.