Шепот ветра

Крейг склонился над девушкой. И заговорил на шайеннском, используя не только слова, но и жесты, ибо у равнинных индейцев словарный запас был ограниченным, и, чтоб смысл сказанного стал ясным, надо было подкреплять фразы жестикулированием.

– Скажи мне свое имя, девушка. Тебе не причинят вреда.

– Я зовусь Ветер, Который Говорит Тихо, – ответила она.

Военные стояли вокруг и слушали. Они не понимали ни слова, следили лишь за жестами девушки и скаута. Наконец Крейг поднялся:

– Она сказала, что звать ее Шепот Ветра, капитан. Она из северных шайеннов. Семья ее принадлежит к роду Высокого Лося. Именно их хижины сержант приказал стереть с лица земли сегодня утром. В деревне было десять мужчин, и все они, в том числе и ее отец, отправились охотиться на оленей и антилоп к востоку от Розбад.

– Ну а где сконцентрированы племена сиу?

– Она говорит, что не видела никаких сиу. Ее семья пришла с юга, из-за реки Танг. С ними были и другие шайенны, но неделю тому назад они расстались. Каждый пошел своей дорогой. Высокий Лось предпочитает охотиться один.

Капитан Эктон взглянул на перебинтованное бедро девушки, потом наклонился и сильно сдавил ее ногу пальцами. Девушка скрипнула зубами от боли, но не проронила ни стона.

– Это ее маленько взбодрит, – сказал Эктон.

Сержант заржал. Крейг взял капитана за запястье и отвел его руку.

– Не поможет, капитан, – заметил он. – Она рассказала мне все, что знает. И если сиу нет на севере, откуда мы пришли, и нет на юге и на востоке, они могут быть только на западе. Так и передайте генералу.

Капитан Эктон выдернул руку с таким брезгливым видом, точно скаут был заразным. Затем выпрямился, достал из кармашка серебряные часы и глянул на циферблат.

– Генерал сейчас ужинает, – сказал он. – Я должен идти. – Похоже, он потерял всякий интерес к плененной девушке. – Сержант, когда совсем стемнеет, отведете ее в прерии и прикончите там.

– А вы не будете против, если мы прежде маленько позабавимся с этой шлюхой? – спросил сержант Брэддок.

Мужчины одобрительно рассмеялись. Капитан Эктон взлетел в седло.

– Если честно, сержант, мне плевать, чем вы там будете с ней заниматься.

И с этими словами он ускакал к палатке генерала Кастера, расположенной в самом начале лагеря. Остальные последовали его примеру. Сержант Брэддок наклонился к Крейгу и заметил с грязным смешком:

– Береги ее, парень. Мы еще вернемся.

Крейг побрел к ближайшему фургону полевой кухни, взял тарелку с солониной, кукурузными лепешками и бобами, нашел короб из-под амуниции, уселся на него и стал есть. И тут ему вспомнилась мать, как пятнадцать лет тому назад она сидела и читала ему из Библии в сумеречном свете одинокой свечи. Вспомнил он и об отце, терпеливо промывающем лоток за лотком в надежде отыскать хотя бы крупинку золота. А потом он подумал о старике Дональдсоне, который всего лишь раз наказал его. Снял ремень и выпорол как следует за то что он, Крейг, жестоко обращался с попавшим в ловушку зверем.

Незадолго до восьми, когда над лагерем сгустилась тьма, он поднялся, вернул тарелку и ложку в фургон и подошел к волокуше. Девушке он ничего не сказал. Просто отвязал два шеста от луки седла и опустил их на землю.

А потом поднял девушку с земли и взвалил на спину лошади. И, сунув в руки поводья, указал в сторону прерий.

– Скачи! – сказал он.

Секунду-другую она молча смотрела на него. Тогда он сильно шлепнул лошадь по крупу, и та рванула вперед. Еще несколько секунд спустя они растворились во тьме, и лошадь, и девушка. Он знал, что эта выносливая низкорослая лошадка не подведет, найдет дорогу в просторах прерий и вывезет ее к своим, еще издалека учуяв знакомый запах. За всем происходящим наблюдали с расстояния футов пятидесяти несколько скаутов арикара.

Солдаты явились за ней в девять и были просто вне себя от ярости. Крейга держали двое солдат, а сержант Брэддок нещадно избивал его. Когда скаут потерял сознание и осел на землю, они подхватили его и поволокли в лагерь к генералу Кастеру. Тот сидел за столом перед палаткой, в свете нескольких масляных ламп и окружении самых близких офицеров.

Джордж Армстронг Кастер всегда был загадкой. В этом человеке самым непостижимым образом соединялись добро и зло, светлые и темные стороны души.

К светлым сторонам относились веселость, готовность посмеяться над самой незамысловатой шуткой, общительность, умение быть приятным в любой компании. К тому же он обладал неисчерпаемой энергией и выносливостью, жаждой знаний и стремлением участвовать в самых невообразимых проектах. Так даже во время военной кампании он отдал приказ отлавливать в прериях диких животных и отправлял их на восток, в зоопарки, всерьез увлекался также таксидермией. И, несмотря на частые походы, был всегда верен своей жене Элизабет, которую просто боготворил.

В молодости он много пил, но теперь превратился в трезвенника, отказывался даже от бокала вина за обедом. Сам никогда не ругался и не терпел, чтобы в его присутствии произносились бранные слова или непристойности.

Четырнадцать лет тому назад, еще во время Гражданской войны, он проявил такие отчаянные мужество и отвагу, продемонстрировав полное отсутствие страха, что очень быстро прошел путь от лейтенанта до генерал-майора. А потом, сколь ни покажется это парадоксальным, попросил понизить его до звания подполковника, лишь бы остаться командовать маленькой армией уже в послевоенное время. Он вел своих людей в самую гущу огня, но его ни разу не задела ни одна вражеская пуля. Он был героем для миллионов гражданских, но при этом не пользовался любовью и доверием со стороны даже самых приближенных к нему военных.

А все потому, что он был злопамятен и мстителен и никому никогда не прощал ни малейшей обиды или промаха. Сам ни разу не получив даже царапины, он в этой войне умудрился потерять больше солдат и офицеров убитыми и ранеными, чем любой другой командующий кавалерийским полком. Он не жалел своих людей и проявлял в боях безрассудство. Солдаты, как известно, не очень-то жалуют командиров, которые посылают их на верную смерть.

Во время войны с индейцами он ввел в полку телесные наказания, а потому и дезертиров у него было намного больше, чем у других командиров. 7-й кавалерийский таял просто на глазах, так как по ночам дезертиры, их еще называли «дроздами», бежали из полка чуть ли не толпами. И полк нуждался в постоянном пополнении рекрутами, но генерал проявлял мало интереса к их обучению и тренировкам, а потому умелых и опытных кавалеристов из них не получалось. Несмотря на долгие осень и зиму, проведенные в форте Линкольн, в июне 1876 года 7-й кавалерийский представлял собой довольно жалкое зрелище.

Кастеру также было свойственно огромное личное тщеславие, он обожал читать газеты с восхваляющими его статьями, если таковые удавалось раздобыть. Неординарная внешность тоже добавляла ему популярности: он носил желто-коричневый костюм из бычьей кожи и прическу из длинных темно-рыжих кудрей – так, во всяком случае, описывал генерала Марк Келлог, журналист, сопровождавший полк в походе.

И еще ему, как командиру, были присущи два весьма существенных недостатка, которые могли в любое время привести к гибели как его самого, так и его солдат. Во-первых, он постоянно недооценивал противника. Он пользовался репутацией великого борца с индейцами и верил в это заблуждение. Но истина состояла в том, что восемь лет тому назад, на реке Вашита в Канзасе, он стер с лица земли деревню шайеннов вместе с вождем по прозвищу Черный Котелок. Просто окружил спящих индейцев ночью и перерезал почти всех поголовно – и мужчин, и женщин, и детей. Недавно шайенны подписали новый мирный договор с белыми, и генералу казалось, что он теперь в безопасности.

Позже ему довелось участвовать в четырех мелких схватках с индейцами. Причем потери во всех он понес немалые. По сравнению с кровопролитными сражениями Гражданской войны эти стычки вряд ли заслуживали упоминания. Однако читателям на востоке страшно хотелось чего-нибудь героического. И уж тут на славу постарались журналисты: расписывали жестокость индейских воинов, называли их дикарями и сущими демонами. Был даже издан сборник газетных статей, превозносивших генерала до небес, а чуть позже – и его собственная книга под названием «Моя жизнь на Великих равнинах», что опять же немало посодействовало росту его популярности.