Четвертый протокол

Начальник полиции вызвал дежурного сержанта и задал ему тот же самый вопрос.

– Позвоните ему и попросите немедленно связаться со мной.

Престону он объяснил что в Дрестону у одного из его людей есть автофургон. Но такой он разбитый, что вызывает всеобщие насмешки.

Через полчаса заспанный полицейский констебль подобрал бригаду Буркиншоу у главного входа на стадион. Фургон доехал до Комптон-стрит и остановился прямо напротив нужного дома. Точно выполняя инструкции, полицейский выбрался из машины, потянулся и зашагал по улице, как человек, возвращающийся домой с ночной смены.

Буркиншоу внимательно рассмотрел дом из окна задней дверцы фургона. Затем он вызвал Престона по радио:

– Так намного лучше, – сказал он, – отсюда нам отлично видно дом. Между прочим, его номер 59.

– Посидите немного в фургоне. Я постараюсь найти что-нибудь получше. А пока, если Винклер выйдет, пошлешь за ним двух ребят, если сядет в машину, используй фургон. Возможно, нам придется сидеть здесь долго. Может быть, снять комнату в доме напротив, желательно на втором этаже, с окнами на улицу. Как вы думаете, сможем ли мы найти кого-нибудь на Комптон-стрит, кто согласился бы пустить нас к себе?

Начальник полиции задумался.

– Я знаю одного человека, который живет на Комптон-стрит. Он масон, как и я. Мы – члены одной ложи. Он бывший старшина военно-морского флота, теперь в отставке. Живет в доме номер 58. Где точно расположен его дом, я не знаю.

Буркиншоу сообщил, что дом 58 находится на другой стороне улицы через два дома от дома номер 59. Из окна второго этажа будет все прекрасно видно. Начальник полиции Кинг позвонил своему знакомому прямо из полицейского участка.

Как и просил его Престон, он сказал своему знакомому Сэму Ройстону, что полиция проводит важную операцию. Им необходимо последить за человеком, подозреваемом в тяжком преступлении, который укрылся в доме напротив. Когда бедный мистер Ройстон наконец понял, что от него хотят, он оказался на высоте положения. Ройстон – законопослушный гражданин и, конечно же, разрешит полиции воспользоваться комнатой с окном, выходящим на Комптон-стрит.

Автофургон переместился на Уэст-стрит, идущую параллельно с Комптон-стрит. Буркиншоу и его парни, не привлекая к себе внимания, проникли в задний дворик дома мистера Ройстона; до того, как лучи летнего солнца коснулись мостовой Комптон-стрит, бригада наблюдателей уже устроилась за кружевными занавесками у окна в спальне Ройстонов, где еще не успели прибрать кровати.

Мистер Ройстон, прямой, как палка, одетый в домашний халат из верблюжьей шерсти, был преисполнен сознания собственной важности от того, что к нему обратились за помощью офицеры Королевской полиции. Он подошел к окну и с презрением глянул сквозь занавеску на противоположный дом.

– Они налетчики? Торговцы наркотиками?

– Да, вроде того, – кивнул Буркиншоу.

– Иностранцы, – проворчал Ройстон, – они мне никогда не нравились. Не надо было их пускать в страну.

Джинджер, чьи родители были выходцами с Ямайки, невозмутимо смотрел в окно. Шотландец Манго внес стулья снизу. В этот момент тихо, как мышка, из своего укромного уголка появилась миссис Ройстон, успев снять бигуди и вынуть шпильки.

– Не хочет ли кто, – спросила она, – чашечку хорошего чая?

Молодой и симпатичный Барни подарил ей одну из своих самых обезоруживающих улыбок:

– Было бы чудесно, мэм.

Она оживилась и начала готовить первую из бесконечной серии чашек чая. Этот напиток был основой ее рациона.

А в полицейском участке дежурный сержант уже установил личность проживающих на Комптон-стрит, 59.

– Двое греков-киприотов, сэр, – доложил он начальнику полиции. – Они братья. Холостяки. Андреас и Спиридон Стефанидисы. Живут здесь около четырех лет. Сообщил эти сведения полицейский, за которым закреплен участок. Кажется, они держат небольшой ресторанчик на Холивелл-кросс, где готовят кебаб и продают их на вынос.

Престон потратил около получаса на переговоры с Лондоном. Сначала он позвонил дежурному по МИ-6, который соединил его с Барри Бэнксом.

– Барри, разыщи «Си», где бы он ни был, и попроси его перезвонить мне.

Через пять минут сэр Найджел Ирвин был уже на проводе. Его голос звучал спокойно и уверенно, будто это было не раннее утро, а разгар рабочего дня. Престон сообщил ему о том, что произошло ночью.

– Сэр, в Шеффилде нас ждали. Двое из Специального отдела и трое из местной полиции с ордером на арест.

– В наши планы это не входило, Джон.

– Разумеется, нет, сэр.

– Хорошо, Джон. Я этим займусь. Ты нашел дом, теперь будешь брать.

– Но это пока еще только дом, – ответил Престон. – Решительных действий предпринимать не буду, уверен, что след тянется дальше. И еще, сэр, если Винклер уйдет отсюда и попытается вернуться домой, я хочу, чтобы его отъезду не препятствовали. Если он курьер, в Вене будут обязательно ждать. Если курьер исчезнет, они сменят все явки.

– Да, – сказал сэр Найджел задумчиво. – Я поговорю с сэром Бернардом. Вы останетесь в Честерфилде или вернетесь в Лондон?

– Я бы предпочел остаться здесь, если возможно.

– Хорошо. «Шестерка» обратится с просьбой о содействии к вам. Но вы тоже подстрахуйтесь. Свяжитесь с Чарльз-стрит и доложите о ходе операции.

Закончив разговор с Престоном, сэр Найджел позвонил сэру Бернарду Хеммингсу. Генеральный директор согласился позавтракать с ним в восемь часов в Гард-клубе.

– Как видите, Бернард, вполне вероятно, что Москва готовится к проведению какой-то очень крупной операции у нас в стране, – подытожил рассказ сэр Найджел, намазывая маслом второй тост.

Сэр Бернард Хеммингс был встревожен. Он даже не притронулся к еде.

– Брайан должен был сообщить мне о том, что произошло в Глазго. Какого черта он держит этот доклад у себя на столе?

– Мы все иногда ошибаемся. Человеку свойственно ошибаться, – негромко заметил сэр Найджел. – Мои люди в Вене сообщили, что Винклер является звеном давно действующей агентурной сети. А я пришел к выводу, что Ян Марэ входит в эту цепочку. Теперь, судя по всему, придется признать, что это две никак не связанные друг с другом операции.

Он, конечно, не стал признаваться сэру Бернарду в том, что сам сочинил вчера телеграмму из Вены, чтобы добиться у коллеги того, что было нужно, а именно: назначения Престона непосредственным руководителем операции по наблюдению за Винклером. «Си» бывал откровенным, но он умел молчать, когда того требовали обстоятельства.

– Что за вторая операция? Та, что связана с Глазго?

Сэр Найджел в ответ пожал плечами:

– Я не во всем уверен, Бернард. Мы все сейчас движемся на ощупь. Очевидно, Брайан не верит в серьезность наших предположений. И, может быть, он прав. Но все-таки – случай в Глазго, загадочный передатчик в Минленде, появление Винклера. С Винклером нам просто повезло, может быть, второй такой удачи больше не выпадет.

– Какие же выводы, Найджел?

Сэр Найджел улыбнулся, как бы извиняясь. Этого вопроса он давно ждал.

– Определенных – никаких, Бернард. У меня есть лишь несколько предварительных умозаключений. Если Винклер – курьер, то он должен встретиться с тайным агентом и передать ему то, что должен передать, или же забрать нечто, предназначенное для Москвы. Встреча должна произойти в каком-нибудь общественном месте, скажем, на автомобильной стоянке, на набережной, на скамейке в парке. Если здесь затевается крупная операция, в стране наверняка уже находится агент высокого ранга, контролирующий ее ход. Будь вы на его месте, Бернард, разве бы вы принимали курьеров дома? Конечно же, нет. Вы пользовались бы явками. Выпейте кофе.

– Хорошо, допустим. – Сэр Бернард подождал, пока коллега налил ему кофе.

– Поэтому, Бернард, мне и кажется, что Винклер – всего-навсего мелкая сошка: рядовой функционер, курьер, связник или что-то вроде в этом роде. То же самое можно сказать и о тех двоих киприотах в небольшом домике в Честерфилде.