Атипичная пневмония

Раздался звук открывшейся двери, затем еще один женский голос спросил:

– Ну как?

– Уже проснулся и порывается встать… – ответил первый голос.

– Хорошо, Маша, идите, дальше я сама…

Снова раздалось чмоканье двери, вслед за тем комнату огласил звучный шатуновский баритон:

– Ну, брат, и напугал ты меня…

Колосов медленно раскрыл глаза и повернулся к двери. На пороге стоял Илья, улыбающийся от уха до уха, а перед ним женщина лет 35 – 37 в белом халате, на плечи которой Шатунов положил свои лапищи. «Весьма симпатичная докторша, между прочим. А ведь они любовники, – подумал Виктор, поймав короткий взгляд, которым она наградила Илью. – Впрочем, что мне за дело до того…»

– Привет, – хриплым, каким-то не своим голосом поздоровался он.

– Прилягте, пожалуйста, – попросила докторша, подойдя к Колосову и внимательно глядя на приборы, установленные рядом с ним на стеллаже.

Холодный кружок стетоскопа запрыгал по его груди. Резким рывком докторша отклеила пластырь, придерживавший трубку, и вытащила из левой руки иглу капельницы.

– А теперь – сядьте, – попросила она.

Надела ему на руку манжетку и, измерив давление, по-видимому, осталась довольна, принявшись освобождать Виктора от датчиков и проводов, которыми они были присоединены к приборам.

– Людмила Семеновна у нас – звезда мировой медицины, доктор наук, лучший специалист в России по сердечно-сосудистым заболеваниям, – представил докторшу Шатунов.

«Еще бы, – внутренне усмехнувшись, подумал Колосов, – когда это у тебя были не лучшие…»

– Свирский здесь? – все таким же хриплым голосом спросил он.

– Здесь, здесь, не беспокойся. И вакцина тоже здесь, – заверил Шатунов. Он принес к кровати стул и уселся на него задом наперед, облокотившись руками на спинку. Докторша осталась стоять рядом. – Уже испытания провели и даже в производство запустили. Супер. Супервакцина. Суперсвирский. Все – супер… Я тебе по гроб жизни обязан… Видно, так у меня на роду написано быть перед тобой в неоплатном долгу. Сегодня уже будет готова к отгрузке первая партия. Вечером, в восемь, по этому поводу вечеринка, или, как говорят мои американские партнеры, coctail party. Как, Людмила Семеновна, нашему больному можно будет поучаствовать? – обратился он к докторше.

– Ну… Если вести себя разумно: не бегать, не прыгать, не поднимать тяжестей…

– Какие тяжести, Люсенька? Тяжелее бокала с шампанским ему ничего не придется держать в руках, – заверил ее Шатунов.

– Табак, алкоголь – исключены. И главное – никаких стрессов. В остальном – без ограничений.

Колосов прокашлялся.

– Как прошли испытания? Как – производство? – До него наконец дошел смысл слов, сказанных Ильей. – Сколько я спал? Что у меня было? – спросил он, переводя взгляд с докторши на Шатунова и обратно.

– У вас был гипертонический криз, – ответила она.

– Людмила Семеновна тебя, неблагодарный, лечила по уникальной, ею разработанной методике. Несколько суток сна, и просыпаешься как огурчик. Без всяких последствий. Представляешь, это – как пьянка без похмелья. – Илья улыбнулся своей роскошной голливудской улыбкой.

– Какое сегодня число? – продолжал настаивать Виктор. – Илья, перестань валять дурака. Это действительно для меня важно. Я оставил Мишку и Вику в станице, в семидесяти километрах отсюда. Черт, даже не знаю ее названия. Максимум двадцать шестого я должен был вернуться за ними.

– Сегодня тридцатое июля, – ответила за Шатунова Людмила Семеновна.

– Ах, дьявол… – пробормотал Колосов, потом, немного подумав, попросил: – Илюшка, сделай мне машину на той стороне, у пристани. Я за ребятами смотаюсь. Час туда, час обратно.

Шатунов открыл было рот, собираясь что-то сказать, но его опередила докторша:

– Я бы вам не рекомендовала предпринимать сейчас каких-либо путешествий. Вам еще нужно пару деньков, чтобы окончательно окрепнуть. Иначе, боюсь, приступ может повториться.

– Старик, не вопрос, – заверил его Илья, – правда, у меня с той стороной сейчас определенная напряженка, но… я тебе машину отсюда переправлю. Или… Знаешь, давай сделаем так. Ты сиди, не дергайся. Я к тебе человека пришлю, ты ему все объяснишь, и он съездит вместо тебя.

– Нет. Я сам должен, – отказался Колосов.

– Ну, ты слышишь, что доктор говорит. Самому тебе еще нельзя. Во всяком случае, я тебе обещаю что-нибудь придумать. А сейчас… Извини, мне надо бежать, сейчас самая запарка, ведь сегодня первая отгрузка, – заторопился Шатунов. – Да… Совсем забыл…Можешь оставаться здесь, а хочешь, перебирайся во флигель, который ты обычно занимаешь. Кстати, вещи твои уже там. И смокинг там тебе уже приготовлен. Сестричка последует за тобой. Команду она уже получила, так что… – Илья ухмыльнулся. – Вот, держи ключ, – он протянул ему пластиковую карточку, – у нас теперь всюду электронные унифицированные замки стоят. У каждого только своя зона доступа. У тебя – зона А, как у меня. Доступ во все жилые и производственные помещения. Такого даже у матушки-губернаторши нет. – Илья снова продемонстрировал свою ослепительную улыбку. – Извини, надо бежать. – Он поднялся со стула и пожал Колосову руку. – Не забудь про вечеринку, – напомнил он, выходя из комнаты.

Илья убежал, а Колосов так и остался сидеть на кровати с самым растрепанным видом и кучей вопросов, которые ему некому было задать. Правда, в комнате еще оставалась докторша…

– Простите, – начал было он, – со мной на остров прибыли еще два человека…

– Извините, я не обладаю никакой информацией. – Ответила она. – Соблюдайте режим, и через два дня вы уже сможете вести активный образ жизни. В разумных пределах, конечно. До свидания. С вами останется Маша. Если что, звоните.

Докторша вышла, а вместо нее в комнату впорхнула белокурая длинноногая девица в коротеньком халатике, обладательница того самого ангельского голоса. Колосов попробовал было порасспрашивать ее, но толку и от нее не добился. Тогда он оделся и поплелся в сопровождении сестрички в свой коттедж, который Шатунов называл флигелем. Виктор попытался от нее избавиться, но не тут-то было, дисциплина у шатуновского персонала была железной.

– Вы не беспокойтесь, я не буду вам мешать. Я побуду в соседней комнате. Быть рядом с вами – это моя работа, – вежливо, но твердо отклонила она предложение Колосова оставить его одного и найти себе какое-нибудь другое занятие.

Дорога до флигеля через парк заняла минут пятнадцать, не более, но Виктор почувствовал все-таки себя уставшим. Он включил видеопроигрыватель и завалился на диван – убивать время до вечера.

На вечеринках, подобных нынешней, Колосову доводилось бывать у Шатунова и раньше. Проводились они обычно в парке, в летнем павильоне, который он шутливо окрестил Монплезиром за откровенное архитектурное эпигонство. Правда, раньше было несколько попроще, без смокингов.

Ровно в восемь он начал одеваться. Увидев себя в большом зеркале, остался доволен. Выйдя в соседнюю комнату, Колосов обнаружил, что Маша, уже одетая в вечернее платье, готова сопровождать его на вечеринку.

– Маша, вы что, и на прием со мной пойдете? – удивился он.

На самом деле девушка действительно не очень надоедала ему. За все время она побеспокоила его лишь один раз, зайдя измерить давление и напомнить принять лекарства.

– Да, сегодня и завтра я буду с вами, – просто ответила она, – у меня даже все необходимое на всякий случай с собой, – она похлопала рукой по небольшой блестящей сумочке, – а утром к вам еще зайдет доктор.

«Она успела сбегать переодеться, а я ничего не слышал», – подумал Виктор, а вслух спросил:

– Так вы и ночевать со мной собираетесь?

Не отводя глаз, с усмешкой в голосе она ответила:

– Вчера вас, кажется, это не смущало…

Не зная, что ответить, он не нашел ничего лучшего, как предложить ей руку и вместе выйти из дома.

– Скажите, Маша, – обратился к медсестре Колосов, когда они неспешным шагом шли под руку через парк, – и давно тут такие порядки завелись; коктейли, смокинги, вечерние платья?..