Страница 17 из 40
— Зорро действительно был, он был Путник, у него была подружка Гизель и блестящая карьера карманника впереди. Это пока я не пришел и не украл его обличья. А тогда… — О'Лири сделал паузу, задумчиво потер подбородок.
— Тогда я опять поменялся внешностью — с Тазло Хазом. И на этот раз я поменялся не только телами, но и мирами. Почему бы и нет? Я это и раньше делал, не один раз. США — Артезия, потом полдюжины континуумов, в которые меня забрасывал Горубл, чтобы от меня избавиться, потом Меланж, а теперь Таллатлон.
Он вновь сел на кровать. «Но почему? Сначала я решил, что виновник Главный Референт. Я ткнул кнопку, и первое, что обнаружил впоследствии, было то, что меня никто не узнавал. Но на этот раз у меня не было Марка III. Я там просто стоял. И еще одна штука: раньше параллельные миры, в которые я попадал, всегда географически напоминали Колби Корнез. Были лишь некоторые различия, такие, как пустыня в Артезии с железнодорожной платформой, откуда можно было вернуться домой, но это все относительные мелочи. А здесь — все другое. Ничто не напоминает долину, где была гора. И люди не являются двойниками тех, которых я знал, как в прошлый раз Свайнхильд напоминала Адоранну, а Халк — графа Алана. — Он снова встал, беспокойно заходил. — Я должен признать несколько неоспоримых фактов. Во-первых, что я действительно получил записку от Рыжего Быка, и действительно встретился с ним в „Секире и Драконе“, и что каким-то образом я поменялся местами с Зорро… — Он остановился как вкопанный. — Это значит… Зорро поменялся местами со мной!»
— О господи! — Лафайет продолжал бормотать себе под нос, хотя прошло уже полчаса. — Это меняет дело. Никто меня искать не станет. А если и станет, то найдет меня бродящим в состоянии изумления, заявляющим, что меня зовут Зорро — Свинья. Или они меня уже нашли. Я, возможно, уже дома, а вокруг меня суетится Дафна, кормит меня супом. Или кормит Зорро супом! — Он бросился на койку. — Погодите, я доберусь до этого гнусного типа! Перенимать мои жесты, пользоваться благосклонностью Дафны… — Он остановился, на лице застыло выражение испуга. — Боже! Этот грязный интриган, подлая вошь! Таким способом обманывать бедную Дафну! Нужно выбираться отсюда! Нужно домой! — Он вскочил, заколотил в стену, закричал. Кругом по-прежнему было тихо. Лафайет шлепнулся о стену. — Прекрасно, — прошептал он. — Давай еще разок! Ори громче! И этого будет достаточно, чтобы убедить Уизнера Хиза, что ты именно тот, кем он тебя считает, если тебя вообще кто-нибудь услышит, что очень сомнительно. Это дерево твердое, как броня. — Он сел на кровати, потирая разбитые кулаки. — И, возможно, он прав. Таллатлон, очевидно, своего рода оторванный мир со своим уровнем существования, не обычный параллельный континуум. Может, он находится на какой-нибудь диагонали относительно серии вселенных, контролируемых Центральной. Может, люди, подобно мне, случайно появлялись здесь ранее, может, есть своего рода вероятностная кривая ошибок, сквозь которую можно проскользнуть… — Он со вздохом лег. Луч солнца снаружи образовал яркое пятно на темном полированном полу. Благовония Сисли все еще висели в воздухе.
— Может быть всякое, — прошептал он. — Может, лучше немного поспать, и тогда я смогу лучше думать, чем…
Сон был приятный: он лежал на берегу реки под ветвями платана, а рядом Дафна шептала мягким любящим голосом:
«…постарайся, пожалуйста, ради меня… ты это можешь, я знаю, что ты это можешь…»
— Что постараться? — искренне удивился Лафайет и протянул руку, чтобы обнять ее за плечи. Но она уже каким-то образом пропала. Он был один под деревом… и свет померк. Он остался в темноте и слышал, как она все звала, слабо, словно с большого расстояния.
«…только ради меня, мой Тазло… пожалуйста, попробуй, пожалуйста…»
— Дафна? Где ты? — Он встал, пошел на ощупь в полной тьме. — Куда ты ушла?
«Иди ко мне… иди… ты сможешь, если постараешься… попробуй… попробуй… попробуй…»
— Конечно, но где ты? Дафна!
«Постарайся, Тазло! Ты стараешься! Я чувствую, что ты стараешься! Вот так! Видишь? Думай так… и двигайся вот так…»
Он почувствовал, как эфемерные руки коснулись его мозга. Он почувствовал, как хитросплетения мыслей мягко развернулись, выровнялись, приняли направление. Его слегка потянуло, будто за какую-то нить. Он пошел вперед, прислушиваясь к ее голосу. Паутинки коснулись лица, потянули назад его тело, прошли сквозь тело…
Холодный свежий воздух вокруг него наполнился мягким шорохом. Он почувствовал запах зеленых растений, открыл глаза и увидел мерцание звезд сквозь сплетение листвы, увидел огни, светящиеся сквозь листья, увидел…
— Сисли! — вырвалось у него. — Как… что… — Она была у него в объятиях.
— Тазло, мой Тазло, я знала, что ты это можешь! Я знала!
Он повернулся, посмотрел на гофрированную поверхность шершавой коры. Он провел по ней рукой. Кора была твердая.
— Надо же, подумать только, — сказал он удивленно, — я прошел сквозь стену…
6
Уизнер Хиз все еще смотрел сердито, но даже Вугдо встал на сторону Сисли и Лафайета.
— Вы же говорили нам, что раз стена ему препятствует, то этот факт доказывает его одержимость, — сказал человек-птица. — Но само собой, когда ему дали немного времени разобраться, он вышел, как и обещала Сисли.
— Вы поставили условие сами, Уизнер Хиз, — пожал плечами Генбо. — Не жалуйтесь, что он его выполнил.
— Пойдем, Тазло, — сказала Сисли, тряхнув головкой. — Сейчас начнется праздник.
Лафайет заколебался, глядя на ветвь толщиной в ярд с блестящей тропинкой на поверхности. Она вела в освещенный танцевальный павильон.
— А что будет, — спросил он, — если поскользнешься?
— Почему ты должен поскользнуться? — Сисли прошла на несколько шагов вперед, встала на пальчики и сделала пируэт, расправив белые крылья: легкое движение воздуха напомнило вздох, листья вокруг задрожали.
— У меня же крыло сломано, ты что, не помнишь? — с ходу придумал О'Лири. — Есть идея. Почему бы нам не остаться здесь и не послушать издали.
— Глупый мальчик. — Она схватила его за руку и вывела на опасную тропинку. — Просто закрой глаза, и я поведу тебя, — сказала она с шаловливой-улыбкой. — Мне кажется, тебе просто хочется, чтобы с тобой немного понянчились, — добавила она.
— Пойдем, — сказал Вугдо, проталкиваясь мимо Лафайета, и чуть не столкнул его с ветки. — У меня есть кое-что из выпивки, чтобы подкрепиться после всего пережитого за этот день.
О'Лири прижался к ветке, за листву которой ухватился, чтобы не упасть. Сисли оттащила его.
— Ради неба, Тазло, перестань вести себя так, будто ты не был одним из лучших атлетов Таллатлона. Ты меня срамишь.
— Ладно, только дай мне время, чтобы ноги к небу привыкли. — Он закрыл глаза и сконцентрировался. — Это смешно, Сисли, — сказал он, — но когда я полностью расслабляюсь и мой разум как бы освобождается, а тело Тазло становится своим, я начинаю вспоминать. Ах! Крохотные фрагменты воспоминаний будто проплывают по воздуху в солнечный день, и я глубоко ныряю над зияющей бездной и даже хожу по вертикали…
— Ну конечно, Тазло, ты все это проделывал достаточно часто.
— И… даже с закрытыми глазами я тебя чувствую. Ты стоишь там, в шести шагах, и разговариваешь с кем-то, а Генбо, кажется, ушел… в том направлении.
— Ну конечно, мы ощущаем друг друга, — голос Сисли прозвучал озадаченно. — Как же еще можно найти дорогу в гнездо после дальнего полета?
— Думаю, в этом есть смысл. А чтобы ходить по веткам, нужно лишь правильно настроить ум, да?
— Правильно, — хихикнула Сисли. — Ты такой торжественный и целеустремленный, будто собираешься выполнить нечто небывало смелое и важное, а требуется всего лишь пройти вниз по дорожке.
— Я думаю, все относительно, — сказал Лафайет и смело последовал за ней на звуки музыки.