Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 15 из 19



Минута к минуте, час к часу, день ко дню… Летели сутки, спешили недели, проплывали месяцы. Как-то незаметно проскочили экзамены, за ними неторопливо прошествовал госэкзамен, началась и закончилась преддипломная практика, и впереди туманно замаячил Новый год.

Жизнь, только недавно рвавшая вперед галопом, теперь шла спокойно и размеренно, но даже такое неторопливое шествие не оставляло следа. Ни в душе, ни в памяти.

Я прилежно сдал экзамены, оставил за спиной практику с пятеркой в зачетке и не спеша начал писать диплом, помня, что в запасе почти полгода.

Отдавая учебе несколько часов в день, остальное время посвящал тренировкам, занятиям с Жоркиной группой и работе с компьютером. Сперва по просьбе Сереги обобщил весь полученный за годы скитаний опыт, а потом неожиданно для себя всерьез увлекся военной тематикой. Начал штудировать необъятную библиотеку, что мы собирали раньше, разбираясь в хитросплетении наук, названных когда-то военным искусством.

Это было тем более странным, что стать профессиональным военным никогда не стремился, даже в армии не служил. Но, видимо, почти два года в полиции оказали сильное влияние на расстановку приоритетов. Сама жизнь накрепко связала меня с войной, сроднила, слила в единое целое. После всего пережитого опять стать мирным человеком я не смогу.

Монотонное течение жизни нарушало только одно – Наталья. Сия особа сумела зацепить меня довольно крепко, заставила обратить на себя внимание и забыть о некогда железном обещании самому себе не заводить шашни со студентками радиоакадемии.

Наши отношения развивались по весьма странному сценарию. Наташка старательно избегала встреч наедине, зато провести вечер со мной в компании своих друзей была всегда готова.

Не желая форсировать события и спугнуть настороженную девчонку, я принял правила ее игры и неожиданно для себя вошел в небольшую теплую компанию студентов. Я, который прежде исчезал из академии с последним звонком и никогда не ходил ни на вечеринки, ни на другие мероприятия.

Такая перемена здорово насторожила меня (а меня теперь настораживала любая мелочь вроде случайного взгляда на улице и мимолетного касания в коридоре академии – последствия скитаний). Но, немного поразмыслив, я не стал придавать этому много значения. Пусть будет как будет.

Странными были наши отношения. Я чувствовал себя среди ребят как взрослый среди подростков. Разница в возрасте была небольшая – семь лет, но уровень развития и отношение к жизни отличались очень сильно.

Иногда трудно было понять мотивацию их поступков, слов, удивляли резкая смена настроения и внезапные короткие раздоры. В общем, ощущения усатого няня в детском саду.

Однако мне было с ними легко. И пружина взведенных нервов понемногу отпускала, и таял айсберг в сердце, и не так настороженно смотрели по сторонам глаза. Словом – душевный отходняк.

А Наташка все держала меня на расстоянии. Сначала – вытянутой руки, потом – положенных на плечи пальцев. Потом – на дистанции сомкнутых губ, крепких объятий и наконец – того микрона, что отделяли мои губы от ее груди. Но полностью отдаться мне она пока не хотела.

Что-то удерживало ее, мешало. Я видел это, но не спешил. Ждал. Хотя ожидание с каждым разом давалось все труднее.

Чтобы не рехнуться от спермотоксикоза, я после наших встреч, а иногда и до них, утолял адский огонь жажды в объятиях прежних подружек. Но чем дальше, тем меньше это помогало. Я хотел ее постоянно, всегда и непрерывно.

Она все видела, все понимала и вроде как сочувствовала, но тянула.

Новый год мы встретили вместе в той же компании. На квартире у Ирины и Гены. Тосты, шампанское, бой курантов, восторг, улыбки и смех… Потом было турне по елкам города, снова шампанское, на этот раз из горлышка, новые крики, вспышки фотоаппаратов, запуски ракет и взрывы петард.

Слоняясь с компанией по улицам, глотая вино и лихо запуская ракеты, я чувствовал, как заживает избитая душа, как разжимают стальные объятия тиски на сердце. Это был растянутый на месяцы сеанс психотерапии, причем очень действенный, сильный. Он помог мне не сойти с ума, принять и пережить и сам факт внезапных провалов в пространстве, и скитания, и войну, и кровь, пролитую вдали от своего мира.

А когда узкая теплая ладошка Натальи сжимала мои пальцы, когда ее глаза ласкали меня взглядом, я ощущал непередаваемый подъем настроения и прилив сил.

Но новогоднюю ночь она мне не подарила. И я слегка потерял терпение. Столь долгая игра впервые зажгла в моей душе огонек раздражения. Возможно, этот огонек и мог бы сжечь все, что взошло доброго в душе, но, к счастью, Леонид – самый старший в компании (кроме меня) – заметил трещинку в наших отношениях и поспешил на помощь.

– …Не дави на нее, Артур, – сказал он как-то мне. – Не надо. Ей и так не повезло…

Леня сделал многозначительную паузу, посмотрел на меня, проверяя, дошло ли. Не дошло. Так я и сказал.

– У нее был парень… – как-то нехотя продолжил Леня. – Почти год встречались. Она ведь маменькина девочка, строгое воспитание, папа с курсов встречал и провожал.



– Каких курсов?

– Ну… английский, математика… девочка одаренная, вот родители ее и натаскивали сверх школьной программы. Натке нравилось… Вот…

– Ну и? – поторопил я его.

– Ну и вот! Около года назад как-то встретила того парня. И все! Первое чувство, самое сильное, самое главное! Курсы забыты, подружки забыты, внимание только Валику. Валентину то есть…

Леня, как-то по-воровски оглянувшись, достал из кармана пачку сигарет и нервно прикурил.

«Конспиратор хренов, – подумал я, глядя, как он торопливо смолит сигарету – „Парламент“ кстати. – От своей ненаглядной, что ли, прячется? Все играет… А рассуждает, как взрослый. Подростковый комплекс – быстрее вырасти, жить жизнью взрослого…»

– В общем, стали встречаться… Натка тоже сперва недотрогой ходила. Только поцелуи, прогулки до вечера, после одиннадцати – домой. Валик смотрел-смотрел, ждал-ждал, а потом как-то на вечеринке подпоил ее и отвез к себе. На ночь…

Дальнейшее я предугадал без труда. Вялое сопротивление, короткий и бурный секс у одного и непонимание пополам с болью у другой. Утром протрезвление, слезы, упреки, крики. А разойтись…

– А разойтись она не захотела. Влюбилась. Недели две видеть его не могла. На звонки не отвечала, по улице ходила только с отцом или с подругами.

Леня глянул на меня, кашлянул. Отбросил окурок подальше, достал пластинку жвачки и бросил в рот, стараясь забить запах табака.

– Валик все время звонил, пытался встретить у дома. Это мы потом узнали, что он бандит. Старший или бригадир какой-то… Вел себя очень тихо. Или боялся, что она в милицию пойдет, или просто выжидал. Выжидал, выжидал, пока не выждал.

Я поднял бровь. Интересно! Или его продырявили, или она попала в беду, а он благородно выручил. Должно было что-то произойти, чтобы растопить лед отчуждения и неприязни.

– Ранили его, – внес ясность Леня. – В бок. Отвезли Валика в больницу, успели операцию сделать, вроде обошлось. Натка случайно узнала. От одного его дружка. Тот по своей инициативе приехал к ее дому, встретил и сказал, что Валик не придет. Ранен, мол. Ну, Натка и рванула туда. В больницу. Всю ночь у постели дежурила, воду подавала, одеяло поправляла. Словом, опять любовь.

«Очень романтично. Благородный разбойник и прекрасная принцесса. Интересно, почему сия мелодрама кончилась…»

– Полгода они потом были вместе. Пока ее отец их не застукал. Он откуда-то знал, кто такой Валик. Запретил Натке с ним гулять. У них там чуть ли не драки дошло.

– А кто ее отец? – спросил я.

– Начальник района… или как там называется…

Ого! Папа еще тот! Место теплое и возможности неплохие. Понятно, почему Валика знал.

– В общем, скандал дикий. С валидолом, вызовами «скорой» – маме – и уходом из дома – Наткиным.

– И в результате?

– И в результате Натка с Вальком прожили в его хате три месяца. Отношения с родаками вроде наладились… слегка. Она, когда Валик уезжал по делам, ночевала у них. А один раз он уехал и не вернулся. Совсем.