Тайные признания

Свежий воздух был для нее сейчас не только желанным, но просто жизненно необходимым, хотя она подозревала, что в присутствии лорда Сербрука не сможет нормально дышать. Желание выйти с ним на террасу было весьма заманчивым, и в то же время мысль об этом лишала ее присутствия духа. Однако почему бы все-таки не пойти? Ведь они будут там не одни – наружу вышли и другие пары.

– Свежий воздух – это прекрасно, – тихо сказала Каролина.

Он предложил ей руку, и, хотя она лишь коснулась ее кончиками пальцев, как того требуют правила хорошего тона, ей казалось, что в этом есть нечто неподобающее. Конечно, нелепо думать так. Нет ничего предосудительного в том, что она разговаривала с лордом Сербруком, танцевала с ним, а теперь выйдет на свежий воздух. Ведь он был для нее просто… другом.

Тем не менее, ее охватило волнение, какого она прежде не испытывала. Впрочем, костюмы и маски делают людей неузнаваемыми. До этого она лишь однажды присутствовав на маскараде, но это было очень давно, вскоре после свадьбы. Поэтому, несомненно, ее волнение вызвано этой новой для нее обстановкой. Возможно также, что свою роль сыграли и «Мемуары любовницы», где леди описывает эротическую встречу со своим любовником на маскараде. И та встреча так же началась с вальса, во время которого женщина испытывала необычайную легкость и свободу благодаря своей анонимности…

Каролина поджала губы и нахмурилась. Черт возьми! Ей не следовало читать эту книгу. «Скорее, не стоило многократно перечитывать ее», – укоризненно прозвучал внутренний голое.

Эта проклятая книга вызывала у нее вопросы, на которые она не могла ответить. Чувственные образы не только вторгались в ее сны, но с пугающей частотой возникали в голове, вызывая жар и ощущение, что ее одежда становится слишком тесной, а кожа готова лопнуть как у перезревшего фрукта.

Именно такое ощущение не покидало ее сейчас.

Она украдкой взглянула на лорда Сербрука. Он выглядел совершенно спокойным и сдержанным, что подействовало на нее как холодный душ. Ясно, что только она испытывала беспокойство.

Как только они вышли на улицу, прохладный ветерок немного остудил ее. Лорд Сербрук повел ее в тихий полутемный угол террасы, окруженный пальмами в огромных фарфоровых вазах. Несколько пар прогуливались по небольшому огороженному саду, а в противоположном конце террасы стояли трое джентльменов. Больше никого не было. Вероятно, не по сезону холодный сырой воздух, в котором чувствовался запах дождя, не привлекал гостей выйти наружу.

– Вам тепло? – спросил лорд Сербрук.

Боже, находясь рядом с ним в укромном уголке, окруженном пальмами, она чувствовала себя так, словно вокруг нее бушевало пламя. Каролина кивнула и испытующе посмотрела на него:

– Вам… вам известно, кто я?

Он медленно окинул ее взглядом, задержавшись на обнаженных плечах и на округлостях, которые выделялись в этом обтягивающем платье. Обычно все это в ее повседневном скромном наряде было скрыто. В восхищенном взгляде лорда Сербрука не было признаков того, что он узнал ее. Когда их глаза снова встретились, он тихо сказал:

– Вы Афродита, богиня страсти.

Каролина слегка расслабилась. Он, скорее всего не узнал ее, судя по тому грубоватому интимному тону, каким произнес «богиня страсти». Лорд Сербрук никогда не посмел бы говорить так с леди Уингейт. Однако ее спокойствие длилось недолго, поскольку исполненный желания голос мужчины привел Каролину в замешательство, и часть ее существа предупреждала, что ей следует немедленно покинуть террасу, вернуться в зал и продолжить поиски своей сестры и подруг. Одновременно другая часть, очарованная таинственным, соблазнительным разбойником, полагаясь на анонимность, создаваемую маскарадным костюмом, отказывалась уходить.

Кроме того, при таких обстоятельствах у нее появлялась возможность побольше узнать о нем. Несмотря на их продолжительные беседы на приеме в доме Мэтью, она уяснила только, что лорд Сербрук благовоспитанный, остроумный, вежливый, очаровательный и всегда безукоризненно одетый мужчина. При этом порой в его глазах таилась печаль, но он ни единым намеком не выдавал причины, порождавшей ее. Каролину одолевало любопытство. Сейчас надо немного успокоиться, и, вероятно, она сможет узнать его секреты.

Она кашлянула и сказала:

– На самом деле я – Галатея.

Он медленно кивнул, глядя на нее:

– Да. Галатея – статуя, созданная Пигмалионом по образу Афродиты и ожившая под воздействием его страсти к ней. Но почему вы не предстали самой Афродитой?

– Откровенно говоря, я считала такой костюм слишком… нескромным. На самом деле я намеревалась быть пастушкой. Однако моя сестра убедила меня нарядиться Галатеей. – Каролина усмехнулась, – Наверное, она каким-то образом лишила меня разума, пока я спала.

– Как бы то ни было, она заслуживает одобрения за свои усилия. Вы…. прелестны. Даже более чем сама Афродита.

Его низкий голос, казалось, ласкал ее. Однако она не удержалась от колкости:

– И это говорит разбойник, чье зрение притупилось темнотой, оттого что он привык промышлять по ночам.

– Я все-таки не настоящий разбойник, и у меня прекрасное зрение. А что касается Афродиты, то эта женщина создана, чтобы внушать зависть. Ее единственное предназначение – любить и побуждать других делать то же.

Его слова, произнесенные глубоким, завораживающим голосом, в сочетании с неотрывным взглядом, заставили Каролину покраснеть и лишили дара речи. Вместе с тем она еще раз убедилась, что он не догадывается, кто она. Во время их прежних бесед лорд Сербрук никогда не позволял себе говорить с ней, прибегая к непристойным намекам. И его тон никогда не был таким интимным. Ей даже в голову не приходило, что он способен общаться с ней подобным образом. Она была не из тех эффектных дам, которые могут пробудить страсть у мужчины с таким положением. Он легко может соблазнить любую женщину, и, судя по слухам, так и делает.

Ободренная его словами и своей анонимностью, она сказала:

– Афродита была всеми желанна и могла выбирать себе любовников.

– Да. И одним из ее избранников был Арес. – Сербрук снял свои черные перчатки и, протянув руку, коснулся кончиком пальца ее обнаженного плеча. Она замерла, а он провел пальцем по ее ключице. – Наверное, мне следовало нарядиться богом войны, а не разбойником. – Он опустил руку, и Каролина плотно сжала губы, чтобы сдержать невольный стон протеста. Она сдвинула колени, чувствуя, как они внезапно ослабели от этой кратковременной легкой ласки.

– Однако Афродита застала Ареса с другой любовницей, – произнесла Каролина слегка насмешливым тоном, немного оправившись от потрясения.

– Он глупец. Любой мужчина был бы счастлив обладать такой женщиной и не променял бы ее ни на какую другую.

– Вы имеете в виду Афродиту?

– Вы и есть Афродита.

– На самом деле я Галатея, – напомнила ему Каролина.

– Да. Статуя, в которую влюбился Пигмалион, была чрезвычайно похожа на реальную женщину, и он часто прикасался к ней, чтобы убедиться, является ли она живым созданием или нет. – Сербрук протянул руку и сомкнул свои теплые пальцы на обнаженной руке Каролины в том месте, где заканчивалась перчатка. – В отличие от Галатеи вы вполне реальны.

Проснувшийся в ней здравый смысл требовал немедленно уйти, однако ноги отказывались подчиняться. Ее поглотило ошеломляющее чувство. Она была потрясена интимностью его прикосновения, когда он просунул палец под край ее перчатки. Горячая волна прокатилась по всему ее телу, лишая дара речи.

– Известно, что Пигмалион осыпал свое творение подарками, – сказал Сербрук, глядя на нее с блеском в глазах.

Каролина, придя в себя, кивнула:

– Да. Разноцветными ракушками и свежими цветами.

– А также драгоценными камнями, кольцами, ожерельями и жемчужными бусами.

– Я бы предпочла ракушки и цветы.

– Вместо драгоценностей? – В его голосе прозвучало явное удивление. Он отпустил ее руку, и Каролина с трудом удержалась от возгласа сожаления. – Вы, конечно, шутите. Все женщины любят драгоценности.