Лоренцо Великолепный

В 1482—1484 годах о монахе во Флоренции почти ничего не знали, кроме того, что он наставляет послушников Сан-Марко. На его проповеди в Рождественский и Великий пост в монастыре Сан-Лоренцо приходили всего двадцать—тридцать слушателей, в то время как паства брата Мариано заполняла весь большой неф Флорентийского собора. Но в 1485 году доминиканцу было видение: Бог сказал ему, что время возмездия пришло, и велел Савонароле сообщить эту страшную весть людям, за что обещал ему венец мученичества. Савонарола долго колебался, но в первый четверг Великого поста 1486 года осмелился рассказать о своем откровении. Времена мира подошли к концу: по слову апостола Луки, уже секира при корне дерев лежит[6]. Начальство отослало беспокойного монаха сперва в Болонью, потом в Феррару. Там он лишь окреп в убеждении, что настало время апокалипсиса. Он чувствовал, что на нем лежит миссия исторгнуть из Флоренции, матери всех пороков, сатанинские прельщения. Но его слово уже не звучало с городских кафедр, в то время как брат Мариано в общем-то убаюкивал верующих своими умеренными проповедями благочестия.

Пико делла Мирандолы, покровителя доминиканца, не было в городе. Он бежал во Францию от папского преследования, после осуждения его тезисов в римской курии. В 1488 году он вернулся во Флоренцию и по дружбе попросил Лоренцо воротить Савонаролу. Пико знал, что присутствие безупречно правоверного монаха, который, невзирая на римское осуждение, разделял некоторые его взгляды, послужит ему защитой. Савонарола мог отвести от Пико новую грозу, причем как раз тогда, когда под воздействием буллы 1484 года «охота на ведьм» приняла беспрецедентный размах, а заправляли ею доминиканцы: верховный инквизитор Германии Якоб Шпрингер и его швейцарский коллега Генрих Кремер, выпустившие в свет «Молот ведьм» — руководство по розыску и наказанию колдуний.

Поэтому 29 апреля 1489 года Лоренцо обратился к главе доминиканского ордена с просьбой прислать Савонаролу в монастырь Сан-Марко. Но орденское начальство не спешило выполнить эту просьбу, зная цельный, но лишенный всякой гибкости характер своего монаха. Между тем именно эти качества характера обеспечили успех Савонаролы. Весть о грядущих бедствиях разнеслась повсюду. 1 августа 1490 года Савонарола вышел из монастыря, который не мог вместить всех желающих, и произнес речь в церкви Сан-Марко — это было толкование Апокалипсиса. Вскоре и эта церковь стала тесна для слушателей: на Великий пост 1491 года Савонарола взошел на соборную кафедру и без обиняков обру­шился на Лоренцо, обвинив его в разорении государства, в растрате средств граждан, вложенных в городскую кассу. Смутившись, Лоренцо послал к монаху пятерых уважаемых граждан: Доменико Бонси, Гвидантонио Веспуччи, Паоло Антонио Содерини, Франческо Валори и Бернардо Ручеллаи. Эти достойные люди намекнули Савонароле, что за такие проповеди его могут и изгнать из Флорентийского государства. Савонарола ответил с пренебрежением: «Делай он что угодно, мне безразлично. Только пусть он знает я здесь пришелец, а он хозяин города, но я останусь, а он уйдет». Эти слова во Флоренции тотчас истолковали как предсказание скорой смерти Лоренцо. К тому же Савонарола не преминул повторить их: в ризнице Сан-Марко он при нескольких свидетелях заявил, что надо готовиться к большим переменам в Италии: вскоре смерть сразит Лоренцо Медичи, неаполитанского короля и папу.

Теряя терпение, Лоренцо попросил брата Мариано с кафедры изобличить пророческий дар Савонаролы. В день Благовещения августинец в своей проповеди толковал слова из Деяний апостолов: «Не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти»[7]. Перед многочисленной толпой проповедник бичевал Савонаролу, называя его лжепророком, носителем соблазна и бесчинства. Но яростная проповедь Мариано обернулась на пользу доминиканцу. В своей церкви Сан-Марко он произнес проповедь на ту же тему и без труда показал, что Ной, Иеремия, Даниил и многие другие библейские персонажи предсказывали конкретные события. Почему же он теперь не мог получить откровение об обновлении Церкви и сопутствующих тому событиях? Слушателей, прежде из любопытства внимавших ученому августинцу, убедили эти простейшие рассуждения. С тех пор Савонарола, как признанный пророк, установил настоящую диктатуру над набожными флорентийцами.

Авторитет его настолько возрос, что летом 1491 года собратья-монахи избрали Савонаролу приором Сан-Марко. По традиции, каждый новый настоятель монастыря должен был являться с визитом вежливости к главе дома Медичи, который был покровителем обители. Савонарола отказался это сделать. Лоренцо, желая примирения, отправился на мессу в Сан-Марко. По выходе он задержался в саду, потом в клуатре, но Савонарола так к нему и не вышел. Рассказывали, будто Лоренцо взял с собой солидную сумму денег, которую хотел отдать приору на нужды монастыря, однако Савонарола этих денег не принял и велел раздать нищим. Лоренцо простил ему эту грубость, сказав, что так или иначе монах должен побуждать флорентийских граждан творить милостыню, и это очень похвально.

Чем дальше, тем больше Лоренцо думал о своем спасении. В самом начале 1492 года его свалила горячка. Жар не проходил. Лоренцо ужасно страдал. У него сильно болело все. Его медик Пьеро Леони уже и не знал, какое средство применить. На помощь к нему пришел знаменитый врач Лазаро да Павия, присланный от Лодовико Моро. Но и вдвоем они не могли помочь пациенту. Оставалось лишь следить за режимом и соблюдать элементарные правила гигиены. Они и не думали, что роковой конец уже близок.

Рядом с Лоренцо были его старшая дочь Лукреция Сальвиати, сестра Наннина Ручеллаи, старший сын Пьеро с женой Альфонсиной Орсини и два мальчика: младший сын Джулиано, которому исполнилось тринадцать лет, и четырнадцатилетний племянник Джулио. Узнав, что их другу плохо, Полициано и Пико делла Мирандола тотчас приехали из Венеции, где в мастерской Альда Мануция готовились к изданию их сочинения.

Лоренцо пришлось отказаться от всякого вида деятельности. Если прежде он, невзирая на приступы боли, пунктуально принимал иностранных послов, то теперь болезнь прину­дила его отложить прием посольства из Милана. Лоренцо хотел видеть вокруг себя лишь тех, кого он любил. Теперь двор на Виа Ларга состоял из немногих, самых близких ему людей, не хватало среднего сына — молодого кардинала Джованни. Лоренцо вызвал его из Пизы, где семнадцатилетний юноша тогда заканчивал курс канонического права.

Приезд Джованни во Флоренцию обставили как праздник в честь официального визита князя Церкви. В начале марта родной брат Пьеро в сопровождении патрициев выехал за пределы города встречать Джованни. В свите юного кардинала были епископы и прелаты, собранные со всей Тосканы. Несмотря на сильный дождь, множество флорентийцев выстроились вдоль дороги, чтобы приветствовать кортеж.

Кардинал сначала отправился в церковь Благовещения на благодарственную службу, потом во Дворец синьории, где его приняли гонфалоньер и приоры, а оттуда на Виа Ларга. Народ провожал его до ворот дворца и попрощался рукоплесканиями. Вечером на площадях зажгли иллюминацию. Звон колоколов, песни и музыка звучали во всех кварталах города. Народное ликование тешило отцовскую гордость прикованного к постели Лоренцо.

На другой день состоялась торжественная месса в соборе, потом городские старшины, послы, члены синьории и советов вместе с юным кардиналом верхами отправились с визитом к Лоренцо, который не мог выйти из комнаты. Во дворце Медичи все поднесли Джованни дары, но тот их принял только от родных и от синьории. На этом он распрощался с флорентийцами: ему теперь надлежало вернуться в Рим.

Лоренцо благословил сына и вверил его своему старому наставнику, епископу Аретинскому Джентиле Бекки. Двум патентованным дипломатам, Франческо Валори и Пьерфилиппо Пандольфини, он поручил консультировать юного кардинала в хитросплетениях политики. Лоренцо сказал им, что сам он уже не справится с этой задачей, потому что больше не увидит сына. Когда они попытались ему возразить, он ответил: «Дух с небес, всегда хранивший мое тело, ныне велит мне отложить всякое попечение и помышлять только о смерти».

6

Лк., 3, 9. - Прим. пер.

7

Деян., I. 6. – Прим. перев.