Стая

— Двести двадцать за итальянские отдали! Твои, Коля, рублей девяносто бы еще потянули, занавеска — двадцатка, стены в коридоре ремонта из-за него ждут — еще полсотни. Посчитайте! Дура была, когда за него самого восемьдесят заплатить согласилась!

Ильюшка был благодарен отцу, когда он вставал на защиту Бима, обещал маме — скоро будет полегче, скоро Бим уедет в военные лагеря. Втайне ему и самому уже этого хотелось. Все-таки Бим отнимает очень много времени. Отец теперь гуляет с ним редко, да и зачем выводить Бима часто, если до шести месяцев он все равно не будет проситься на улицу. Легче прополоскать половую тряпку.

По мере того как взрослел Бим, врагов у него становилось больше и больше. Самым первым из них сделался дворник. Из-за него хозяйка заявила своим мужчинам: прогуливать собаку она больше не будет.

Рассерженный дворник опирался на свою метлу, показывал пальцем на Бима и кричал на всю улицу:

— Развели псарню-то! Указ-то в газете читали? Вот и ведите выгуливать на свои площадки. Я вам не подчищало! Убирать за всеми должон?

Таких площадок для выгула в городе пока не построили, хотя газета, ссылаясь на них, разъясняла, почему с собаки берется налог.

И папа Коля совсем перестал гулять с Бимом, потому что жильцы первых этажей частенько кричали ему в форточку о нарушении «элементарной санитарии».

Бим пока еще не чувствовал, сколько трудностей и хлопот доставляет семье Коробовых. Дворники, санитария квартиры и улицы мало его тревожили, рос он сильным и здоровым псом.

С Бимом-маленьким мы немножечко познакомились. Оставим его пока в городской квартире до солнечных весенних дней. Рассказ наш начинался о Биме-взрослом и его стае. Вот и вернемся в лес, станем свидетелями псовой охоты.

…Бим ждал. Его тело словно собралось в один тугой комок мускулов. И Хромой, и Сын волка, и Одноглазый, как и вожак, замерли в ожидании.

Злобный гомон загонщиков лесное эхо переделало в сплошной рев. Среди загонщиков, быстрых, ловких, чутьистых главной была Чапа. Без ее умения у загонщиков не хватило бы ни злобы, ни ловкости поставить зверя точно к засаде. Бим собрал вокруг себя самых сильных и рослых из стаи, и Чапа гнала зверя к ним.

Комолый годовалый бычок дважды за свою жизнь спасался от волков. Первый раз он даже не понял, какой подвергался опасности. Тогда лосей было несколько, и среди них он был самым маленьким. Волки попытались разогнать табун, но старый рогастый бык командовал стадом, знал — в одиночку от волков не спастись. Снежная лесная поляна, где волки встретились с табуном, была истоптана, умята копытами. Никто ни за кем не гнался, полдня морда к морде выстояли в ожидании. Среди волков желающих испробовать сильное копыто лося так и не нашлось, и осада была снята.

Второй раз выручили люди. Мать привела его в деревню, и волки не решились тронуть их здесь.

Сейчас за бычком гнались не волки — собаки, но рядом с ним не было ни рогатого быка-защитника, ни мамки. Кто-то из лохматых этих тварей уже побывал у бычка на холке. Если бы не страх, какой он сейчас испытывал, боль мешала бы ему. Только в своих сильных ногах видел бычок спасение.

…Чапа на всем ходу снова рыкнула на Мальчика. Она не ругала его, нет. Подбадривала. Только что Мальчик сумел прокатиться на спине лося и никак не мог прийти в себя после удара о землю. Чапа знала — заднее копыто не страшно, стерпится. Никто из стаи не сумел бы достать до холки лося. Мальчик смог. Рык Чапы как бы говорил: «Ну, Мальчик, соберись, перетерпи боль, ты уже нужное дело сделал, приблизил ужин всей стаи. Ужин мчится теперь куда следует, на засаду направлен точно. Еще раз, Мальчик! Еще!»

Не лось, целая кладовая мяса мчалась впереди Чапы. Такой кладовой хватало стае на несколько сытных дней. Все шло отлично — мясо уходило от загонщиков в сторону главных сил стаи. Сил у Чапиной команды становилось все меньше, но и лось был уже не тот, что в первые минуты погони, когда его подняли с лежки. Скоро!

Для вислоухого, длинноногого Каштана, принятого недавно в стаю, такая охота-гонка была первой. Он не жалел себя, чувствовал — не проявит он себя сейчас, так и занимать в стае самое низкое место. В стае существовали ранги, он это усвоил с первого дня и почувствовал на своей собственной шкуре. Первый кусок — закон стаи — принадлежит вожаку, потом главарям, а Каштаны, Одноглазые, Хромые могут пока подождать.

Вот и приходится ждать, быть сиротой в стае. Даже покорный всем Одноглазый может зарычать на него. Рычи-рычи, узнаешь потом Каштана! Спасибо Биму, он чересчур задиристых видит. Будто невзначай заденет плечом обидчика, посмотрит на него, и этого хватает для того, чтобы восстановить справедливость в стае. Случись что, Каштан не пожалеет себя, всегда встанет на защиту Бима, не побоится самого Сына волка. О-о! Драться Каштан умел! Шкуры дачных именитых шавок хорошо трещали от зубов Каштана. Два года прожил он на дачах, с кем только в округе не дрался. За то и бросили, выгнали с дач хозяева. В стае драться он пока еще не мог.

Мальчик так и не пришел в себя. Чапа тщетно силилась обойти лося. Опытная, натренированная загонщица устала. А новичок Каштан никогда не гонялся за лосями, но силы в себе чувствовал, хотя их оставалось не так уж и много. Вот он, его момент, пришел — не будет Каштан в стае последним!

Каштан бежал теперь почти параллельно с лосем. Он видел каждую шерстинку на его холке. Перепрыгивая канаву с водой, бык чуть-чуть оступился, передние копыта скользнули по краю канавы, подняли вверх брызги. На какой-то миг холку пригнуло вниз, и Каштан не растерялся, прыгнул, намертво вцепился в нее и сделал это ничуть не хуже Мальчика.

Зубы впились во что-то живое, мягкое, Каштана бросило сначала вверх, влево, вправо, несколько раз больно ударило о дерево, но ему легче было умереть прямо сейчас на шее лося, чем разжать зубы.

Лось вывернулся из леснины и несся по краю болота чуть правее засады. Бим мгновенно оценил обстановку. Здесь, в этих кустах! За кустами болото, там зверя не взять.

Миг, и четыре пса помчались наперерез лосю. Каждый по отдельности ничего не стоит сейчас. Все вместе — сила ловкая, безжалостная. Бим видел: лось бежит тяжело, что-то сдерживает бег его, что-то ему мешает. Понял — Каштан мешает, рвет холку. Бык вскинулся. На глазах у стаи Каштана бросило вверх, перевернуло в воздухе, ударило о землю. Если бы не погоня, Бим обязательно свернул бы к тому месту, куда упал новичок стаи, не пожалевший себя ради всех. Но сейчас было не до Каштана. Сын волка, Одноглазый и даже Хромой не отставали от Бима.

Хромой и Одноглазый почти одновременно впились в задние ноги лося. Эта работа была для обоих привычной, делали они ее не раз. Толстая шкура нехотя потрескивала, зубы щупали под ней сухожилия. Одноглазому повезло сразу. Зубы отыскали сухожилия, что-то оборвалось под шкурой, щелкнуло, хрустнуло. Лось сильно захрапел, осел на одну ногу, приостановился. Мальчик, лучший мастер стаи ездить верхом на звере, высоко прыгнул. Холка пахла живой кровью, пьянила обостренное чутье. Рядом с ним оседлал лося Сын волка, Бим повис на шее бычка. И Хромой отыскал сухожилия, остервенело грыз их. Чапа кружила у морды зверя, не давала ему хода, наблюдала за работой стаи. Все пока шло слаженно, дружно, быстро. Не было на лосе одного Каштана. Он еще корчился от боли. Отстав от стаи, он грыз свою разорванную лапу.

Тяжело переваливаясь с бока на бок, лось еще пытался двигаться, с каждой секундой он слабел больше, движения его сделались медленными, осмысленными. Наконец он замер на месте, больше не пытаясь сбросить с себя разъяренных псов. Мутная пелена набежала ему на глаза, он перестал чувствовать боль, страх, медленно стал заваливаться на бок.

Желанный час для стаи пришел. Разом все почувствовали — больше нет зверя, есть мясо, а мясо не защищается, никуда от них не бежит. Мясо мясом, а закон дележки в стае соблюдался. Горло зверя принадлежит вожаку. Бим грыз его, чувствовал, как оно еще прыгает, выталкивает ему на язык горячую кровь. Толстая шкура лося на ляжках плохо поддавалась зубам Одноглазого и Хромого. Они вгрызлись все-таки в мякоть, жадно ее глотали вместе с кусками шкуры. Мальчик вместе с Чапой рвали брюхо. Дурной воздух от брюховины им не мешал. То, что недавно было съедено самим лосем, брызгало на них из кишок. Они не обращали на это внимания, глотали кишки вместе с их содержимым.