Прикосновение к чуду

– Кто еще участвует в конкурсе?

– Зачем тебе это? Главное, чтобы ты была лучшей, – попытался уйти от неприятного вопроса Питер.

– Не темни. Я имею право знать, с кем буду соревноваться. В конце концов, быть может, это даже и не соперник для меня.

– О нет, это единственный соперник, с которым бы ты хотела сразиться. Надеюсь только, что в тебе проснется боевой дух и заснет состояние влюбленной овечки.

– Я не овечка. Они тупые и их едят волки! – Как только Кэтлин поняла, что она только что сказала, приступ смеха тут же согнул ее пополам.

– Кэтлин, милая, что такое с тобой случилось? – Питер забеспокоился не на шутку. Его подруга всегда была непредсказуема, но, по крайней мере, никогда не заходилась в хохоте без всякой видимой причины.

– Расскажу когда-нибудь потом. Сейчас извини, это сильно личное. Вернемся к нашим баранам. – Кэтлин вновь хихикнула. – Кто мой соперник?

– Могла бы уже и догадаться. Кто еще в этом агентстве может с тобой сравниться?

– Деннис Хендерсон, – тихим, напряженным голосом произнесла Кэтлин. Она уже давно знала, что решающая битва только грядет. Но вот кто победит, это еще вопрос.

Вместо ответа Питер лишь развел руками. Питер заметил, как напряглись мышцы на руках Кэтлин. Он знал, что она старается овладеть собой, чтобы не сделать чего-то, о чем потом будет сожалеть.

– Кэтлин, это будет честная битва…

– Я знаю, Питер. Он действительно достойный соперник. Я не смогла его победить нечестными способами. Придется сыграть в открытую.

Кэтлин нервно расхаживала по номеру отеля «Мадлена». Это заведение пользовалось дурной славной у почтенных матрон, но их не менее почтенные мужья с удовольствием его посещали в сопровождении молодых и легкомысленных созданий в более чем вызывающих одеждах.

Кэтлин не раз была в этом отеле, и не только с Гейлом. Она уже сожалела, что назвала именно его как место для встречи. Слишком часто она появлялась тут с мужчинами, на безымянном пальце которых блестела желтая полоска металла.

Единственным несомненным достоинством этого отеля являлась обстановка в комнате. Никакой лишней мебели, только кровать. Огромная, под балдахином, заправленная шелковыми простынями, она являла собой весьма привлекательное зрелище. И если даже кто-то и собирался остановиться здесь лишь затем, чтобы выспаться, усталость как рукой снимало и появлялся интерес к плотским утехам.

Кэтлин же предпочла такую обстановку хотя бы ради того, чтобы ни она, ни Вульф ни на что не наткнулись по пути к кровати.

Была еще одна причина, которая побудила Кэтлин вспомнить именно об этом отеле. Одна из его стен была обращена к большому парку, в котором огромные вязы и дубы тихо шелестели на ветру, а иногда какая-то ночная птица вскрикивала тонким голосом, будто жалуясь кому-то.

Кэтлин знала, что окна тринадцатого номера выходят на этот парк. Она терпеть не могла, когда за окном скрипели шины и вместо еще теплого осеннего воздуха, несущего с собой запах сухой листвы, комнату наполняли выхлопные газы.

Она была рада, что ночь их свидания оказалась ясной, и на небе сияли звезды. Кэтлин знала, что такие крупные звезды бывают только в сентябре. Она раскрыла окно, позволяя запахам парка и моря ворваться в комнату. Кэтлин решила не задергивать шторы. Света звезд было вполне достаточно, чтобы не сломать себе шею в темноте, но тем не менее разглядеть что-то, кроме смутных теней, было невозможно.

Кэтлин присела на кровать. Как часто она видела эту комнату днем – и ни разу ночью. Если бы Гейлу хватило смелости развестись с женой, быть может, их отношения складывались по-другому. Но Кэтлин знала, что никогда он не рискнет остаться с ней на всю ночь. А она никогда не опустится до того, чтобы требовать этого от Гейла. Она и так слишком много от него хочет, например, быть честным не только с Салли, но и с ней.

Кэтлин недовольно покачала головой. Не стоило портить эту ночь мыслями о Гейле.

Вульф. Кэтлин все время казалось, что он просто еще не знает ее как следует, что если бы узнал и понял всю правду о своей Ночной Гостье, то немедленно бы прервал с ней всякие контакты. Он, наверное, думает, что Кэтлин просто надела маску и хочет играть с ним в этакую разочарованную, стервозную и прямолинейную дамочку. И он не был так уж не прав. Всю жизнь Кэтлин боялась показать свое настоящее лицо. Сначала из-за того, что мать пыталась увидеть в ней черты мужа, а маленькая Кет прекрасно понимала, что она – копия матери и от отца ей досталась только фамилия. Кэтлин иногда думала, что мать слишком старательно ищет в ней черты мужа из-за того, что не уверена, а действительно ли Роберт Ивер был отцом девочки. А потом завистливые подружки заставили ее надеть маску покорительницы парней только потому, что Кэтлин была слишком красива и не могла не покорять их глупенькие сердца. Только Чарли заставил ее снять маску и увидел ту Кэтлин, которую не смогли разглядеть ни мать, ни подруги, ни поклонники.

Уже много месяцев она заставляла себя не думать о Чарли. А плакать о нем она не могла уже много лет.

Как глупо! – подумала Кэтлин. Я жду любовника, которого еще никогда не видела, а при этом плачу о человеке, которого уже не вернуть. Ты слишком рано ушел, Чарли.

Грустные мысли Кэтлин прервал звук открывающейся двери. В комнату вошел человек. Звезды осветили высокую фигуру. У Кэтлин перехватило дыхание. Она знала лишь одного мужчину, который был так же высок и широкоплеч. Она не могла разглядеть ни цвет его волос, ни форму носа – ничего.

Кэтлин напомнила себе, что не затем сюда пришла и потребовала соблюдения тайны, чтобы пытаться разглядеть Вульфа.

Она решительно подошла к мужчине и обвила руками его шею. Его теплые сильные руки крепко ее обняли. Он погрузил лицо в ее волосы, как будто пытался вобрать в себя не только тепло ее кожи, но и ее запах – все, что только было ему доступно.

Кэтлин почувствовала, что дрожит в его объятиях. Он вопросительно отстранился от нее, но она только постаралась сильнее прижаться к его сильному телу.

Вульф понял ее движение как призыв, и его губы и руки принялись ласкать ее.

Кэтлин плыла в сладкой истоме. Она не могла понять, как очутилась на кровати. Теперь ее тело горело огнем, а шелковые простыни приятно охлаждали кожу. Кэтлин почувствовала, как он снимает с нее пеньюар. Только сейчас ей стало немного обидно, что Вульф не увидит ее тела. Но тут его губы нашли ее сосок, и волна наслаждения заставила Кэтлин забыть обо всем на свете…

Вульф ушел первым, когда черное небо начало приобретать синий оттенок, а звезды потускнели, устав освещать ложе и дух влюбленных.

Кэтлин возвращалась домой на рассвете. Она шла не разбирая дороги. Это свидание не принесло ей того облегчения, которое она всегда получала от писем Вульфа. Оно подарило что-то большее, чем просто дружеское участие и расслабляющий смех.

Она привыкла называть свою близость с мужчинами сексом. Она уже давно не использовала слово «любовь», считая глупым называть чувством простой физиологический акт. Но только не сегодня!

Все, что произошло этой ночью, она не могла понять и принять. После Чарли ни один мужчина не вызывал у нее такую бурю чувств и эмоций. Хотя нет, был еще Деннис, но это, как поняла Кэтлин, лишь физиология. Она была готова отдать все, что имела, лишь бы Вульф не ушел этой ночью прочь, а остался с ней до утра. Чтобы они делили одно одеяло, а она могла уснуть на его руке. И чтобы он нежно обнял ее, прижимая к себе, так как прижимают то, что никогда никому не отдадут.

Но она сама потребовала, чтобы они никогда не узнали друг друга. И разве могла она поступить иначе?!

Уже много лет один мужчина в ее жизни сменяет другого. Наверное, мать в чем-то и права. Слишком часто они меняются. Она рушит семьи и те отношения, которые могли бы потом вырасти во что-то большее, чем просто секс. Да, жены и подруги во многом виноваты, что их мужья предпочитали Кэтлин. Но разве она не могла сказать «нет»? Она должна была это сделать. И то, что нашлась бы другая, вовсе не оправдание, а лишь попытка спрятаться от правды.