Лёжа со львами

– Так оно и есть.

– А почему?

– Я нужен здесь, – ответил Анатолий, окинув взглядом генерала.

– Хорошо.

В среде военной бюрократии несомненно существовала своя борьба за власть: Анатолий опасался покидать базу, пока генерал еще находился здесь, на тот случай, если кому-нибудь вздумается очернить Анатолия в глазах генерала.

Анатолий снял трубку стоявшего на столе телефона и отдал несколько распоряжений по-русски. Пока он еще разговаривал, в комнату вошел ординарец; кивнув Жан-Пьеру, Анатолий прикрыл трубку рукой и сказал:

– Они дадут тебе теплую шинель – там в Нуристане уже зима.

Жан-Пьер вышел с ординарцем. Они прошли по бетонной дорожке. Их уже ждали два вертолета с вращающимися лопастями: пучеглазый боевой вертолет с углублениями для ракет под обрубленными крыльями, а рядом другой, гораздо больший по размерам транспортный вертолет с целым рядом иллюминаторов на борту. Жан-Пьер удивился, для чего такой большой вертолет, потом сообразил: это для того, чтобы забрать поисковый отряд. Перед вертолетами к ним подбежал солдат и передал Жан-Пьеру серую форменную шинель, которую тот перекинул через руку и взобрался на борт меньшего вертолета.

Вертолеты тут же поднялись в воздух. Жан-Пьер с волнением думал о предстоящей встрече. Он устроился на скамье для пассажиров, где уже сидело с полдюжины солдат. Вертолет взял курс на северо-восток.

Когда военно-воздушная база осталась позади, пилот жестом пригласил Жан-Пьера пройти в кабину. Жан-Пьер поднялся, прошел вперед и остановился на пороге кабины, чтобы лучше было слышно.

– Я буду вашим переводчиком, – сказал пилот по-французски, медленно выговаривая слова.

– Спасибо. Вы знаете, куда мы летим? – спросил Жан-Пьер.

– Да, сэр. У нас есть координаты, и я могу связаться с командиром поисковой группы по рации.

– Прекрасно. – Жан-Пьера удивило такое уважительное к нему отношение. Похоже, он заслужил почетное звание не ниже полковника КГБ.

Вернувшись на свое место, Жан-Пьер подумал, какой у Джейн будет вид при его появлении. Почувствует ли облегчение? Поведет ли себя вызывающе? Или предстанет перед ним просто изможденной? Конечно, Эллис будет со своим озлобленным и оскорбленным самолюбием. «Как же мне вести себя»? – размышлял Жан-Пьер. Хочу, чтобы они почувствовали себя задетыми и уязвленными, но сам-то я должен сохранять благородство. Что же мне им сказать?

Он попытался представить себе сцену встречи. Эллис и Джейн окажутся во дворе какой-нибудь мечети или будут сидеть на земляном полу сложенного из камней дома, возможно, связанные, охраняемые солдатами с Калашниковыми. Они, наверное, голодные, продрогшие и несчастные. Жан-Пьер войдет в своей русской шинели, уверенный в себе, во главе следующих за ним младших офицеров. Он посмотрит на них долгим испытующим взглядом и скажет…

Что же он скажет? «Вот мы и встретились снова» – звучит ужасно мелодраматично. «Неужели вы в самом деле думали, что сможете ускользнуть от нас?» – было бы слишком риторично. «У вас не было никаких шансов» – было бы предпочтительнее, но не столь эмоционально.

Температура за бортом стала резко падать, когда они оказались над горами. Жан-Пьер надел шинель и, стоя перед открытой дверью, смотрел вниз. Под ним расстилалась долина, чем-то напоминавшая долину Пяти Львов, с протекавшей посредине речушкой, которая временами пряталась в тени гор. Снег покрывал вершину и оба склона гор, но в долине снега не было.

Жан-Пьер прошел вперед в кабину и сказал на ухо пилоту:

– Где мы находимся?

– Это место называется Долина Секардара, – ответил пилот. – В северном направлении она переходит в долину Нуристан и приведет нас к селению Атати.

– Сколько еще лететь?

– Двадцать минут.

Жан-Пьеру это казалось целой вечностью. Пытаясь сдержать нетерпение, Жан-Пьер прошел назад и сел на скамью рядом с солдатами. Поглядывая на него, они сидели тихо и спокойно. Наверное, побаивались его. Может быть, думали, что он из КГБ.

А я и на самом деле из КГБ, – пришла ему в голову неожиданная мысль.

Интересно, о чем сейчас думают солдаты? Наверное, о своих девушках и женах, оставшихся дома. Теперь их дом будет и его домом. У него будет квартира в Москве. Интересно, сможет ли он теперь начать счастливую семейную жизнь с Джейн? Ему хотелось бы отвезти Джейн и Шанталь в эту квартиру и оставить там, пока он и эти солдаты будут воевать в других странах, и с нетерпением ждать отпуска, чтобы вернуться домой к жене, снова оказаться рядом с ней в постели, посмотреть, как подрастает его дочь. «Я предал Джейн, а она предала меня, – думал он. – Может быть, мы сможем простить друг друга, хотя бы ради Шанталь».

Что же случилось с Шанталь?

Скоро он все узнает. Вертолет пошел на снижение. Они были почти у цели. Жан-Пьер встал, чтобы снова посмотреть сквозь открытую дверь. Они спускались на луг, где горный поток впадал в реку. Это было живописное местечко. На холме было разбросано всего несколько домишек, каждый из которых возвышался над другим, в типично нуристанской манере: Жан-Пьер вспомнил фотографии таких селений в рекламных альбомах о Гималаях.

Вертолет приземлился.

Жан-Пьер спрыгнул на землю. С другой стороны луга, выйдя из нижнего ряда деревянных домов, приближалась группа русских солдат поискового отряда. Жан-Пьер с нетерпением ждал, когда выйдет пилот, его переводчик. Наконец, он вышел из вертолета.

– Пошли! – сказал Жан-Пьер и направился через поляну.

Он сдерживал себя, чтобы не побежать. Эллис и Джейн, наверное, были в том доме, из которого вышли солдаты, и он быстрым шагом направился туда. Жан-Пьер чувствовал, что начинает злиться: в нем бушевала столь долго сдерживаемая ярость. «К черту достойное поведение, – размышлял он, – я выложу этой чертовой парочке все, что о них думаю». Когда он приблизился к поисковой группе, возглавлявший поиски офицер стал докладывать. Не обращая на него никакого внимания, Жан-Пьер повернулся к переводчику и сказал:

– Спросите его, где они находятся.

Пилот задал вопрос и офицер показал на один из деревянных домиков. Без лишних слов Жан-Пьер прошел мимо солдат прямо в дом.

Его ярости не было предела, когда он ворвался в дом. В комнате находилось несколько солдат из отряда. Увидев Жан-Пьера, они расступились.

В углу двое были привязаны к скамейке.

Жан-Пьер взглянул на них. Его рот приоткрылся, а лицо побелело. Пленниками оказались анемичного вида худой молодой человек лет восемнадцати или девятнадцати с длинными грязными волосами и висящим усами, а также полногрудая белокурая девушка с цветами в волосах. Взглянув на Жан-Пьера, парень проговорит по-английски:

– Эй, дружище, будьте добры, помогите нам. Мы тут влипли в одну неприятность.

Жан-Пьер почувствовал, что он вот-вот взорвется. Это была просто парочка хиппи, направляющаяся в Катманду, из той категории туристов, которые еще не перевелись, несмотря на войну в Афганистане. Надо же, какое разочарование! Почему они оказались здесь как раз в тот момент, когда все были заняты поисками сбежавшей парочки европейцев?

Жан-Пьер определенно не собирался помогать какой-то парочке наркоманов-дегенератов. Он повернулся и вышел.

Пилот как раз входил в комнату. Увидев выражение лица Жан-Пьера, он спросил:

– Что-нибудь случилось?

– Это не они. Пойдемте со мной.

Пилот поспешил за Жан-Пьером.

– Не они? Разве это не американцы?

– Да, американцы, но не те, которых мы ищем.

– Что вы собираетесь теперь делать?

– Хочу поговорить с Анатолием. Надо, чтобы вы связались с ним по радио.

Они пересекли лужайку и забрались в вертолет. Жан-Пьер сел в кресло стрелка и надел наушники. Он постукивал от нетерпения ногой по металлическому полу, пока пилот связывался по рации. Наконец, послышался отдаленный голос Анатолия, искаженный помехами эфира.

– Жан-Пьер, друг мой, это Анатолий. Где ты?

– Я в Атати. Двое задержанных американцев оказались не Эллисом и Джейн. Повторяю, они не Эллис и Джейн. Это просто парочка глупых молокососов, блуждающих в поисках нирваны… Все. Конец связи.