В пути

Даг опустил глаза.

— Я это уже сделал. Все, что теперь остается, — это обсудить организацию похорон. — Он оперся на правую руку и с усталым кряхтением поднялся на ноги. Он, по-видимому, задал все вопросы, которые хотел, хотя, судя по виду Барра и Ремо, молодым дозорным не терпелось порасспросить Крейна еще, и не обязательно о самом Крейне.

— Командир-без-лагеря, — окликнул Дага Крейн, когда тот двинулся прочь. Даг обернулся. — Похорони мои кости.

Даг поколебался, потом коротко кивнул.

— Как пожелаешь.

Фаун следом за мужем прошла на кухню; там Даг извлек разделяющий нож из ножен и повесил их себе на шею. Возвращать нож Ремо он не стал.

— Зачерпни в чайник речной воды и поставь на огонь, Искорка. Я хочу прокипятить нож, чтобы очистить от прежнего воздействия Дара, прежде чем мы доберемся до пещеры.

После того как «Надежда» причалила рядом со входом в пещеру разбойников, Крейна перенесли на берег на носилках, сооруженных из одеяла, прикрепленного к шестам, позаимствованным на «Кусачей черепахе». И речники, и пленные разбойники начали переговариваться, глазея на Крейна, когда его проносили мимо. Крейн закрыл глаза, возможно, делая вид, будто потерял сознание; это была своего рода попытка спрятаться, единственная, как подумала Фаун, которая была ему теперь доступна. Следом шел Даг, но его тут же увели в пещеру Медвежья Приманка и тот охотник из Рейнтри, который ухаживал за своим другом, чтобы он еще раз осмотрел раненых.

Помощник Вейна, Садлер, спустился по каменистому берегу и окликнул Берри:

— Мы нашли несколько судов, привязанных за тем островом, — сказал он, показав на противоположный берег. Он был таким же плоским и покрытым голыми сейчас деревьями, как и окрестности, за исключением выветренных скал, скрывавших пещеру и образовывавших Локоть. Только относительно узкое русло позволяло взгляду опытного речника определить, что тут расположен остров. — Вейн хочет знать, сможешь ли ты указать на то, которое принадлежало твоему отцу, или назвать хозяев других.

— Если «Шиповник» там, мне, конечно, следует взглянуть, — неохотно согласилась Берри. Она повернулась к Фаун. — Ты пойдешь со мной?

Фаун кивнула. Для Берри это было все равно, что опознавать выуженного из реки утопленника — не твой ли это пропавший родственник. Конечно, ей хочется, чтобы рядом был друг.

— Я тоже пойду… если хочешь, — сдержанно предложил Вит.

Берри молча кивнула. Ее губы были сжаты, глаза казались серыми и суровыми. На лице Берри трудно было бы прочесть благодарность, хотя, на взгляд Фаун, она была довольна, что получит поддержку. Впрочем, сейчас на лице Берри вообще ничего нельзя было прочесть…

Садлер и еще один силач-матрос сели на весла; скоро ялик причалил к острову. Как оказалось, его пересекали многочисленные тропы, скользкие и мокрые, как будто река недавно заливала все тут и обещала вернуться. Башмаки Фаун промокли прежде, чем они дошли до противоположной стороны. Протока, отделявшая остров от другого берега, была узкой, заваленной поваленными деревьями и мусором.

Вдоль берега оказались привязаны несколько старых судов — и плоскодонных, и парусных. Вокруг сновало несколько любопытных речников. На тех судах, которые были в лучшем состоянии, разбойники попытались соскоблить прежние названия и заменить их новыми и вообще уничтожить все отличия, по которым их можно было бы опознать. Другие суда, с дырами в корпусе, увязали в прибрежной грязи. На бортах самой недавней добычи, стоявшей выше по течению, Фаун узнала названия барж из Трипойнта, которые им перечислял Камнерез. Всего тут оказалось десятка полтора судов, и Фаун, прикинув численность пропавших команд, поежилась. К тому же это были еще не все жертвы: ведь некоторые суда разбойники сожгли.

«Здесь погибло не меньше народу, чем в Гринспринге…»

Только не за несколько ужасных дней, а на протяжении целого года… и даже без всякого Злого. Впрочем, злых тут хватало.

Две баржи в дальнем конце ряда, должно быть, находились здесь с прошлой осени, потому что доски их покоробились и швы разошлись; шпаклевка, уцелевшая в зимние холода, сгнила жарким летом. Баржи низко сидели в воде, потрепанные непогодой и пугающие, и даже Фаун смогла во второй с краю узнать «Шиповник», потому что она была точно такой же, как «Надежда».

Берри перешагнула через проломленный борт и осторожно ступила на прогнившую палубу; Фаун и Вит последовали за ней. Берри потянула на себя заскрипевший передний люк и заглянула в темноту внутри. Сморщив нос и подобрав юбку, она вошла в холодную стоячую воду. Фаун, решив, что ее башмаки еще сильнее уже не промокнут, сделала то же самое. Вит поберег свои штаны и остановился у люка, с тревогой следя за Берри.

Все, что было ценного, оказалось снято, включая оконные стекла в зияющих рамах. Голубоватый дневной свет проникал в отверстия, придавая каюте странный подводный вид. Множество полусгнивших клепок для бочек плавало в воде, несколько бочонков, в которых могло когда-то храниться масло или свиной жир, были вскрыты то ли людьми, то ли забредшим сюда зимой медведем. Дикие звери определенно тут похозяйничали. Берри по колено в воде бродила по каюте; дважды она наклонялась и доставала из воды какой-то неузнаваемый мусор. Фаун через несколько минут догадалась, что Берри ищет тела… или скорее скелеты, и порадовалась, что та ничего не нашла. Берри выглянула через люк на заднюю палубу, потом, все так же молча, вернулась на нос и выпрыгнула на берег, где дожидался Садлер.

— Что-нибудь сохранилось? — спросил он.

Берри покачала головой.

— Баржа теперь годится только на дрова… да и для этого доски слишком мокрые.

Садлер кивнул: иного он и не ожидал.

— Вейн говорит, что тебе причитается доля из того, что хранилось в пещере. Мы собираемся привести в порядок те суда, что еще могут плавать, и отвезти обнаруженные товары в Конфлуенс.

— Ты позаботишься о том, чтобы Камнерез узнал о своих пропавших баржах и командах? Думаю, в Конфлуенсе вы его догоните.

Не пострадает ли гордость Камнереза, когда он узнает, что непритязательная «Надежда» уничтожила речных разбойников, в то время как ощетинившаяся оружием «Сталь Трипойнта» не достигла цели? Нет, скорее всего к тому времени, когда новости достигнут низовий, хвастливый капитан Вейн будет выглядеть героем. Что ж, Берри не станет ему завидовать в этом.

— Камнерез из Трипойнта? Ага, я знаю этого парня. Сделаем. — Садлер склонил голову. — То, чего не востребуют наследники прежних владельцев, будет продано. Вместе с вознаграждением за спасение имущества это составит приличную сумму.

— Я не хочу ничего этого, — сказала Берри.

— Ну, так нам больше достанется, только это неправильно, хозяйка Берри. Думаю, и Вейну будет, что тебе сказать.

— Вейн может говорить, сколько пожелает. На реке слова даются даром. — Берри отвела светлые волосы от глаз.

Садлер пожал плечами, на время отказавшись от спора.

— Тут есть еще пара барж, о которых мы разошлись во мнениях. Я был бы благодарен, если бы ты на них взглянула. Может, внесешь ясность.

Берри кивнула и позволила увести себя прочь от «Шиповника».

Вит стоял на грязном берегу, переводя взгляд с прямой спины удаляющейся Берри на гниющую развалину «Шиповника». Запустив руку в волосы, он сказал Фаун:

— Я готов был подставить ей плечо на случай, если ее суженый погиб, а другое — если он сбежал с другой девчонкой. Только для этого у меня нет плеча, да она и не плачет вовсе. Я мечтал о том, чтобы отшить Элдера, но не таким же образом! Что мне делать, Фаун? Мне хочется ее обнять, но я не смею!

— Для этого слишком рано, Вит. Думаю, Берри еще не выдержит прикосновения к своим ранам.

— Но я боюсь, что скоро станет слишком поздно!

Фаун задумалась.

— Даг как-то говорил мне, что Стражи Озера носят волосы завязанными в узел в течение года после потери, и это не слишком долго. На Берри только что обрушилось множество потерь. Ее отец, Бакторн… да и Элдер тоже. Элдер хуже всего, потому что она потеряла его, нашла и потеряла снова.