В пути

— Только я же не видел, чтобы ты что-то делал, — неуверенно сказал хозяин Вейн; его голос теперь уже ничем не напоминал воинственный рев.

— Ты можешь верить мне или не верить, как пожелаешь, — ответил Даг. Он посмотрел на Кресс, и слабая улыбка тронула его губы. — Будь ты Стражем Озера, ты многое бы увидел.

Даг дрожал, и Фаун решительно вмешалась:

— Пора тебе уйти в каюту и согреться, целитель ты мой. Думаю, кружка горячего питья будет тебе на пользу.

Даг склонил голову и улыбнулся жене, потом обхватил ее левой рукой и крепко поцеловал. Его губы были холодными, как глина, но глаза горели огнем.

«Печь для обжига нуждается в глине и в огне, — озадаченно подумала Фаун. — Какой новый сосуд мы слепили тут и обжигаем?»

Несмотря на все события, посетители баржи были так измучены, что немедленно уснули на шкурах, постеленных у очага. Даг, словно сраженный наповал, упал на одеяла в их закутке и скоро начал похрапывать, уткнувшись лицом в кудри Фаун. Утром после завтрака он еще раз занялся Кресс, потом отправил супружескую пару и их сопровождающих домой. Непроспавшиеся, страдающие от похмелья матросы в сером утреннем тумане были совсем не такими угрожающими, как пьяная возбужденная толпа накануне; впрочем, они с похвальным усердием повторили свое доброе дело: без жалоб потащили дверь, на которой лежала Кресс, в обратном направлении.

Как только шествие скрылось из вида, Даг сказал Фаун:

— Собери-ка нам корзинку для пикника, Искорка. Мы с тобой отправляемся на прогулку.

— Ох, сегодня такой пасмурный холодный день, — возразила Фаун, удивленная внезапным намерением мужа.

— Тогда захвати с собой побольше одеял. — Даг понизил голос. — Стражи Озера из Жемчужной Стремнины вчера ясно дали мне понять, что не желают, чтобы я раскачивал их лодку. Думаю, мне стоит затаиться. Не сомневаюсь, что командир дозорных услышит обо всем за завтраком, если не раньше. Не знаю, видела ли ты когда-нибудь Массап, жену Громовержца, в настоящем гневе, только Амма сильно мне ее напоминает. К тому времени, когда она переправится на пароме на этот берег, я намерен оказаться где-нибудь в другом месте. — Когда Фаун запротестовала, он только добавил: — Поговорим по дороге, — и отправился седлать Копперхеда.

Когда Фаун удобно устроилась на седельных сумках и обхватила Дага за талию, он пустил коня рысью; они проскакали добрых две мили на юг по большаку. Это очень бодрило, но разговаривать не позволяло. Несмотря на двойную ношу, Копперхед явно был рад размяться после двух дней безделья. Только свернув налево в холмы и проделав извилистый путь в лес — чтобы сбить со следа возможную погоню — Даг рассказал Фаун о своем бесплодном посещении штаба дозорных и о том, как сплетни в таверне и их опасные для лагерного целителя последствия заставили явиться к нему делегацию недовольных Стражей Озера. Фаун начала горячо возмущаться, но Даг только покачал головой.

Серый туман после восхода солнца не рассеялся, а скорее сгустился. В животе у Фаун уже начало бурчать, когда Даг высмотрел ствол огромного вывороченного из земли тополя; под его смотрящие в небо корни нанесло сухих листьев. Расстелив в этом углублении одеяла, Фаун и Даг устроили что-то вроде уютной лисьей норы и принялись за поздний холодный завтрак: разводить костер Даг не захотел, чтобы дым не выдал их убежище. Вспышка энергии в нем погасла так же быстро, как и возникла, и Даг погрузился в усталую дрему. К счастью, отдых освежил его, и остаток сумрачного дня они провели в неспешных ласках — такого уединения им не выпадало уже давно. Туман превратился в изморось, но в их гнездышко сырость не проникала. Свернувшись в клубочек под боком Дага, Фаун подумала, что они напоминают впавших в спячку белок.

В следующий раз Даг проснулся со счастливым смехом. Фаун уже и не помнила, когда видела его таким веселым. Приподнявшись на локте, она ткнула его пальцем в бок.

— Что это ты?

Даг притянул ее к себе и поцеловал в улыбающиеся губы.

— Я ведь и в самом деле спас жизнь той женщине!

— Как, ты только сейчас это заметил? — Фаун поцеловала его в ответ. — Тебе нравится целительство, верно ведь? Мне кажется, оно тебе очень подходит. — После короткой паузы она добавила: — Я так тобой горжусь!

Лицо Дага стало серьезным.

— Мой народ всегда предостерегает от подобного. Не то чтобы Стражи Озера считали, что лечить крестьян невозможно, да и не в околдовывании дело, — о нем и не говорят почти. Беда в том, что фермеры считают умения Стражей Озера магией, а магия всегда должна действовать без осечки. Мне удалось с Хогом, мне удалось с Кресс, но только потому, что мне повезло и у нее оказалось что-то, с чем я мог справиться. Я знаю множество болезней, за которые мне браться не следует.

Фаун потеребила волосы у Дага на груди и прижалась губами к его шее.

— Что бы ты делал в таком случае?

— И не начинал бы ничего, наверное. Вел себя паинькой, как и желала Амма Оспри. Просто смотрел бы, как бедняжка умирает. — Даг задумчиво свел брови. — Некоторые молодые целители очень переживают, когда теряют своего первого пациента, но я уже давно миновал эту стадию. Да помогут мне отсутствующие боги… я ведь не раз убивал людей. Только в чем Стражи Озера видят самую большую опасность, так это в неудачной попытке помочь: тогда фермеры на них накидываются. Так уже случалось, знаешь ли. Я не первый, кто уступил подобному искушению. И я не знаю, как тут быть. Полечить и бежать? Жалобы Аммы Оспри не из пальца высосаны.

— А может быть, — медленно проговорила Фаун, — если бы ты долго жил на одном месте, люди узнали бы тебя и стали бы доверять. И тогда было бы безопасно иногда терпеть неудачу.

— Безопасно терпеть неудачу… — Даг словно пробовал эти слова на вкус. — Для дозорного это очень странная идея. — После долгого молчания он добавил: — Никогда не бывает безопасно терпеть неудачу в охоте на Злого. Нужно добиваться успеха каждый раз. И даже не любой ценой, потому что нужно сохранить силы на то, чтобы добиться успеха и завтра тоже.

— Для Злых такая система хороша, — согласилась Фаун. — Не уверена только, что она хороша и для людей.

— Хм-м… — Даг перекатился на спину и стал смотреть на пятнышки света, проникающего через дырочки в одеяле, которое они накинули на растопыренные корни тополя. — Да, ты здорово умеешь взбаламутить мои мозги, Искорка.

— Ты хочешь сказать, что я путаю твои мысли?

— Скорее что тебе удается добраться до таких глубин, которые слишком долго оставались непотревоженными.

Фаун усмехнулась.

— И кто это у нас говорит такие глупости о глубинах?

— Я всегда бываю готов вызваться добровольцем, — ответил Даг, покрывая поцелуями ее нагое тело. И действительно, последовали очень милые глупости, и щекотка, и смех, и еще один час пролетел незаметно.

Они добрались до «Надежды», когда уже совсем стемнело; холодная морось явно очень разочаровала речников — ее было совсем недостаточно для того, чтобы перекаты могло преодолеть судно большее, чем бочонок. Вит доложил о четырех посещениях мрачных Стражей Озера, искавших Дага: дважды являлась командир дозорных, один раз — хозяйка парома и один раз тайком проскользнул целитель; Даг пожалел, что с ним не встретился. Судя по настороженности, которую он проявлял, Фаун решила, что Даг держит свой Дар открытым, но ничего не случилось, никто больше не появился, и ночь прошла спокойно.

После долгого дня в лесу ни одному из них не хотелось чем-то еще заниматься в постели — только спать, в чем Даг, по мнению Фаун, все еще нуждался. Они проспали примерно час, когда Даг сел, разбудив жену.

— Что там? — сонно пробормотала Фаун.

— Думаю, что у нас посетитель.

Фаун не слышала ни шагов на палубе, ни недовольных жалоб козы и кур.

— Берри разве на ночь не убрала сходни?

— Он не по тропе идет — приближается со стороны реки. Отсутствующие боги, думаю, что он плывет!