Честные враги

И слишком много взаимно чуждых друг другу рас; слишком много сил сталкиваются в космосе, и так безнадежно мало тех, кто понимает ситуацию в целом и пытается свои крохотные силенки использовать в лучших целях… Это похоже на то, что некто голыми руками пытается остановить гигантскую лавину.

Элайн подошла к Флэндри и дотронулась до его руки. На ее лице, смутно различимом в лунном свете, появилось такое знакомое выражение… Капитану следует избегать Элайн, когда — или если — они вернутся на Терру; ему не хотелось бы понапрасну тревожить девушку: он не может позволить себе слишком привязываться к одному-единственному человеку…

— Неужели тебя так обескуражила неудача? — беспечно спросила Элайн. — Доминик Флэндри, в одиночку победивший Шотланию, встревожен из-за одной костлявой пташки?

— Просто я не понимаю, как он мог узнать, что я намерен обыскать их квартиры, — пробормотал Флэндри. — Я прежде не попадался на подобном, даже в те времена, когда был всего лишь паршивым щенком в разведке. И еще… кое-кто из лучших наших людей в свое время спасовал перед Айхарайхом. Я уверен, что исчезновение Мак-Мерти в районе Полярной — его лап дело. Возможно, теперь наша очередь.

— Ох, да оставь ты! — рассмеялась девушка. — Должно быть, когда тебе рассказывали сказки о нем, ты наглотался соргана.

— Соргана? — Флэндри вздернул брови.

— А, наконец-то я могу рассказать тебе нечто, чего ты не знаешь! — Элайн отчаянно старалась казаться веселой. — Но тут нет ничего слишком интересного; просто я как-то слышала о соргане, от одного парня из команды по борьбе с наркотиками на Альфзаре. Эта штука производилась на одной из местных планет — на Сингеторе, кажется; и у соргана есть любопытное свойство: он подавляет некоторые центры мозга, а в результате жертва теряет способность критического мышления. И верит абсолютно всему, что ей говорят.

— Хм-м. Для нашей работы эта штука может оказаться полезной.

— Не слишком. Гипноз при допросе лучше, а чтобы производить фанатиков — есть куда более надежные пути. К тому же действие соргана можно снять — есть противоядие, дающее постоянный иммунитет. Так что на деле пользы от него не слишком много, к тому же Сартаз уже запретил его производство.

— Ну, думаю, наша разведка не отказалась бы припрятать немножко такого средства — на всякий случай, — задумчиво сказал капитан. — И, конечно, вельможи любой империи, включая и нашу, сочли бы такой препарат надежным помощником при обольщении…

— О чем это ты? — поддразнила его Элайн.

— Да ни о чем. Мне он не нужен, — самоуверенно ответил он. Но перемена темы помогла Флэндри избавиться от мрачного настроения.

— Идем, — сказал он. — Пора на праздник.

Девушка отправилась за ним. И вид у нее был крайне задумчивый.

2

Обычно у гигантских звезд бывает много планет, и Бетельгейзе, вокруг которой их вращалось целых сорок семь, не являлась исключением. На шести планетах обитали разумные коренные расы; и объединенные ресурсы этой планетной системы были весьма значительными — даже для тех, кто привык мыслить в масштабах тысяч звёзд.

Когда в систему Бетельгейзе прибыли первые представители Терранской Империи — а было это без малого тысячу лет назад, они обнаружили, что жители Альфзара уже освоили межпланетные путешествия и начали завоевание дальних миров — и этот процесс весьма ускорился после того, как они познакомились с технологией земного человечества. И тем не менее альфзарцы совсем не стремились к устройству гигантской империи по примеру Терры или Мерсейи, удовлетворившись господством над соседними звездными системами — им этого было достаточно для того, чтобы чувствовать себя защищенными. У них были отдельные стычки с неудержимо расширяющимися империями, но хитрые Сартазы — поколение за поколением — лишь извлекали выгоду из того, что их враги дрались друг с другом; а гигантские объединения, в свою очередь, находили целесообразным использовать бетельгейзе как буфер между собой и как дополнительную защиту от варваров с окраин Галактики.

Однако растущее напряжение между Террой и Мерсейей в конце концов придало позиции Бетельгейзе первостепенную важность. Бетельгейзе располагалась как раз посередине между этими двумя империями, и, вступи она в союз с одним из противников, — это стало бы серьезным ударом для другого. Если бы договориться с Бетельгейзе удалось Представителям Мерсейи, то это скорее всего оказалось бы последним шагом перед началом войны с Террой. А если бы Бетельгейзе вступила в альянс с Террой — позиции Мерсейи ухудшились бы настолько, что ей поневоле пришлось бы пойти на уступки.

И поэтому обе империи имели на Альфзаре представительства, убеждавшие Сартаза в правоте своего дела и выгодности союза. Давление оказывалось всеми возможными путями; обе империи не скупились на взятки официальным лицам, и Альфзар буквально кишел шпионами обеих сторон — они собирали любые крохи информации, трудясь для своих правительств, — которые мгновенно отказывались от этих самых шпионов, случись тем попасться.

Все это было, конечно, нормальной и естественной дипломатической жизнью — но, поскольку в последнее время положение стало слишком серьезным, Терранская Империя направила на Бетельгейзе двух своих лучших агентов, Флэндри и Элайн, чтобы они приложили все силы к убеждению Сартаза, узнали обо всех его слабостях и как можно энергичнее ставили палки в колеса мерсейцам. Элайн особо успешно действовала в среде представителей земного человечества, давным-давно осевших в системе Бетельгейзе и ставших ее полноправными гражданами; многие из них занимали серьезные посты в правительстве и в армии. И Флэндри…

А вот теперь, похоже, Мерсейя прислала своего лучшего агента — и началась коварная, вежливая и смертельно опасная схватка…

Сартаз вдруг решил устроить охоту — для развлечения именитых гостей. Правителя веселила мысль о том, что заклятые враги столкнутся в обстановке, где будут вынуждены проявлять друг к другу предельное дружелюбие. Но и большинство мерсейцев были довольны: охота являлась их любимым видом спорта. Зато представители Терры — истинные горожане — совсем не были счастливы; но отказаться от приглашения они вряд ли могли.

Капитана Флэндри раздражало предстоящее действо. Он никогда не любил излишнюю физическую нагрузку, хотя поддерживал надлежащую форму, в силу необходимости. Да к тому же у него и без охоты хватало забот.

Слишком многое в последнее время шло не так, как надо. Для огромной сети его агентов (и представителей Империи, и подкупленных жителей Бетельгейзе) внезапно началась тяжелая жизнь. Один за другим они то просто исчезали, то попадались в ловушки, расставленные либо мерсейцами, либо альфзарцами; самые надежные, тщательно разработанные ходы вдруг пресекались… Флэндри не мог вычислить, откуда шла напасть, но, поскольку проблемы начались с момента прибытия Айхарайха, он догадывался, где кроется причина неприятностей. Этот херейонит был до неправдоподобия умен и быстр. «Чтоб ему сгореть, — думал Флэндри, — ведь никто, никто не мог знать о проекте Джуровиана, никто не мог знать, где скрывается Ямалу, или… Да еще эта чертова охота!» Флэндри в отчаянии застонал.

Раб разбудил его на рассвете. Туман, смешанный с кроваво-красными лучами восходящего светила, вплывал в открытые окна. Где-то прогудел рожок — первобытный зов в смутном таинственном полусвете… и Флэндри услышал, как зажужжали прогреваемые моторы.

— Иной раз, — пробормотал Флэндри, — я чувствую, что готов явиться к императору и объяснить ему, куда следует засунуть его горячо любимую Империю…

После завтрака Вселенная стала казаться капитану более терпимым местом. Флэндри оделся с обычной скрупулезностью: зеленый костюм в обтяжку, золотой плащ с капюшоном, защитные очки… прикрепил к поясу лучевой пистолет и дуэльную шпагу, а затем позволил рабу привести в идеальный вид свои каштановые усы. Затем капитан спустился по длинной мраморной лестнице, мимо королевских стражей в шлемах и латах — в обширный двор.