Усадьба

Мальчики начали рассказывать, как спилили последнюю березу и выкорчевали пень из земли.

– Он был огромный, его вытащили с таким трудом…

– Его тоже бросили в огонь…

– Мы помогали тащить его к костру…

– Мне так жаль, – сказала Сюзанна. – Что больше нет этих красивых берез.

– Да, но внутри у них была одна труха.

– Мама, я могу показать Энтони твои наброски нового сада? Мы уже вымыли руки.

– О, какая интересная музыка! Вы привезли нам ноты, тетушка Джинни?

– Да, и надеюсь, что когда я приеду в следующий раз, ты сможешь сыграть хотя бы две вещи.

– Нам не пора ужинать? Я просто умираю от голода! – сказал Энтони. – Надеюсь, ваша кухарка угостит нас своей чудесной свининой.

Мартин улыбнулся мальчику и подошел к звонку, чтобы позвать горничную.

Через несколько часов Мартин остался один в комнате. Гости уехали. Дик и Сюзанна отправились в постель. Кэтрин пошла с ними и до сих пор не вернулась. Мартин не мог читать, он встал и прошелся по комнате. Потом встал у камина.

Вскоре дверь открылась, и в комнату вошла Кэтрин. Мартин предложил ей присесть и сел напротив нее.

– Я рад, что вы пришли, потому что боялся, что вы будете теперь меня избегать.

– Нет, я не собираюсь этого делать, но мне нужно было побыть одной, чтобы подумать. Но теперь я могу говорить.

– Да?..

– Я до сих пор не могу прийти в себя после того, что вы мне сказали днем. Я всегда считала нас друзьями, я знала, что вы ко мне хорошо относитесь и уважаете меня. Но я даже не могла себе представить, что здесь есть что-то большее. Мне очень неприятно, что я могу причинить вам горе.

– Я не сказал, что моя любовь к вам делает меня несчастным. Так никогда не было, прошу вас верить мне.

– Но вы никогда не были женаты. А вам нужно было жениться. Я всегда считала, что это из-за Джинни. Но каковы бы ни были причины, не стоит оставаться старым холостяком. В жизни есть много прекрасных женщин!

Мартин улыбнулся.

– Это было бессознательное решение. Я не приносил никаких торжественных клятв и не давал себе обета безбрачия. В молодости я всегда считал, вот встречу хорошую девушку, которая будет мне ровней, и обязательно влюблюсь в нее. Я считал, что это будет другая любовь, не такая, какую я испытываю к вам. Но проходили годы, а этого не случилось. А после того, как прошел этот год, я совершенно уверен, что это не случится никогда.

– Нет, Мартин! Вы не должны так говорить! Вы не имеете права отвергать для себя возможность счастливого брака. И кроме того, я из-за этого чувствую свою вину.

– Но я счастлив. Вот в чем все дело. Хотя я не имею права любить вас, я был совершенно уверен, что должен сыграть большую роль в вашей жизни. Может показаться, что я нескромен, но позвольте мне все объяснить. Когда дела у вашего мужа пошатнулись, в результате чего ваш дом стал принадлежать мне, я ощутил в этом руку провидения, хотя не могу вам объяснить почему. Я решил, что это из-за моей любви к вам и к этому дому. Я даже решил, что был избран для этой миссии, – сохранить Рэйлз неизмененным для вас и ради вас… Но я отчасти чувствовал себя узурпатором и боялся, что вы можете меня возненавидеть за это. Я надеялся и молился, чтобы вы не почувствовали ко мне ненависти. Когда я приехал сюда и вошел в эту комнату, я понял, что этого не случилось, потому что вы подали мне тайный знак. Я увидел рояль открытым, а на пюпитре стояли ноты. Вы помните, что сделали это?

– Конечно. Это был этюд Шопена, и он вам очень нравился.

– Значит, я был прав, вы сделали это специально, чтобы показать мне, что вы меня простили за то, что я купил ваш дом?

– Вопрос не стоял о том, чтобы простить или нет, потому что вы не сделали ничего дурного. Но это действительно было что-то вроде какого-то знака… Я не уверена какого… Чтобы показать, что я остаюсь вашим другом и, наверно, чтобы показать, что я все понимаю. Но, оказывается, я ничего не понимала, потому что решила, что вы хотели Рейлз для Джинни, а теперь вы мне говорите, что это было сделано ради меня.

– Да. Когда я узнал, что ваш муж уехал, оставив вас и ваших детей, я решил, что теперь понимаю, почему Бог возложил на меня задачу сохранить Рейлз. Для того, чтобы отдать поместье и дом вам… чтобы вы могли здесь спокойно жить со своими детьми столько, сколько будет необходимо. Если Бог пожелает, чтобы вам понадобилось это пристанище еще на два или три года, пять, десять лет, тогда я точно буду знать, что наши жизни должны были быть связаны.

Мартин остановился и сделал глубокий вздох. Он пристально смотрел ей в лицо. Кэтрин молчала, и он снова заговорил:

– Кэтрин, я понимаю, что не могу ничего просить у вас, но если со временем мои чувства к вам каким-то образом повлияют на вас, даже в крохотной степени…

– Мартин, этого не может быть. Я не свободна любить вас.

– Вы не свободны пока выйти за меня замуж, но закон не может предписывать, что можно чувствовать или думать.

– Я могу приказать себе, – ответила Кэтрин. – Я все еще замужем за Чарльзом.

– Вы все еще его любите?

– Конечно.

– Даже после того, как он покинул вас?

– Он все еще мой муж, Мартин, и я не могу нарушить свои клятвы.

– Но если будет так, как вы думаете, и он никогда не вернется? Что тогда? Я понимаю, что вопрос о разводе не стоит…

– Вы правы.

– Но я знаю, что по закону женщина может считать себя свободной через семь лет после того, как ее покинул муж. Я узнал это у мистера Годвина. Мне кажется, вы знаете, что Джордж тоже консультировался у него по этому поводу.

– Да, Джинни сказала мне об этом. Но он это сделал не по моей просьбе.

– Мистер Годвин решил, что вы просили его. Его волнует ваше положение, и поэтому он обсуждал его со мной. Надеюсь, вы этому верите и не обижаетесь на него.

– Мартин, меня это не обижает. Мистер Годвин старый друг. Я его слишком хорошо знаю, и мне в голову не придет обижаться на него.

– Я рад. Мне бы хотелось, чтобы вы то же самое могли сказать обо мне. Но теперь, когда вам известно мое отношение к вам, вам, конечно, понятно, что мои расспросы носили чисто эгоистичный характер. Кэтрин, возможно ли, что по прошествии шести лет, если ваш муж не вернется, вы подумаете о положении закона, которое освободит вас от обязательств по отношению к Чарльзу? Возможно, чтобы тогда вы подумали о том, чтобы выйти за меня замуж? Если даже этот брак даст мне только право заботиться о вас и ваших детях и обеспечить их будущее?

– Я вам сейчас не могу дать ответ, Мартин. Я не знаю, что я буду чувствовать и думать через шесть лет. Но я уверена, что вам не следует так думать. Я не молодая девушка, мне тридцать пять лет. Вы не должны тратить жизнь, дожидаясь меня.

– Время – это ерунда, – ответил Мартин. – Я, как библейский Иов, который, как вы помните, был в услужении семь лет, пока ему досталась его Рахиль… Эти годы пролетели для него, как единое мгновение, потому что он ее любил.

– Мартин, дорогой, с вашей стороны нехорошо так играть на моих чувствах.

– Простите меня, Кэтрин. Я не собирался доводить вас до слез. Мне хотелось, чтобы вы поняли, что мне будет достаточно того, что вы чувствуете по отношению ко мне. И если вы будете рядом со мной, как это было весь этот год…

– Нет, Мартин, этого не будет. Если бы я с самого начала знала ваши чувства по отношению ко мне, я бы никогда не приехала сюда. И теперь я не могу здесь больше оставаться.

У Мартина замерло сердце.

– Вы не можете уехать только потому, что я вам рассказал, что чувствовал все эти семнадцать лет.

– Я должна вас покинуть. Так будет лучше.

– Для кого? Для вас? Вы это хотите сказать?

– Мне кажется, для нас обоих, но в основном, для вас.

– Скажите мне, пожалуйста, вас оскорбляет моя любовь?

– Мартин, мне очень обидно, что вы задаете такие вопросы. И я не понимаю, почему вы мне их задаете?

– Вы не должны забывать, что находитесь гораздо выше меня по положению в обществе.