Знак любви

Остановившись перед широкой дубовой дверью, Малькольм распрямил плечи.

– Не уступай ни дюйма, – пробормотал он сам себе. Его отец никогда бы не смирился е такой ситуацией, не сдастся и он, его сын! И все же ему было очень трудно, ведь он любил Фиону… или нет?

Холодок неуверенности заставил его застыть на месте. Как всегда, он не мог ответить себе на этот вопрос. Что, если его любовь к жене продлится ровно столько, сколько любовь его отца к матери? Малькольм хорошо помнил, как страдала мать, когда отец надолго пропадал из дома.

Прошло немало времени, пока он решился постучать в дверь и войти в спальню жены.

Комната была отделана в светло-голубых и белых тонах. Это были любимые цвета Фионы. У стены стояла огромная кровать, возле камина – богато украшенный туалетный столик с огромным зеркалом. Там сидела его жена в накинутом на плечи кружевном пеньюаре. Позади нее стояла француженка-горничная и прядь за прядью расчесывала ее длинные каштановые волосы.

Увидев в зеркале мужа, Фиона слегка покраснела и отвернулась.

Малькольм бросил взгляд на служанку и сказал:

– Мари, я хочу поговорить с леди Стратмор наедине.

Горничная тоже покраснела и довольно дерзко ответила, не выпуская из рук волос Фионы:

– Я расчесываю волосы ее светлости и…

– Ты больше не нужна своей госпоже, – оборвал ее Малькольм.

Горничная фыркнула и вопросительно посмотрела на Фиону:

– Мадам?

– Ступай, Мари, – вздохнула та.

– Да, но… – Мари недоверчиво посмотрела на Малькольма.

Это окончательно взбесило его. Бог свидетель, в этом доме хозяин он, Малькольм! И он не потерпит такого нахальства со стороны слуг! Он подошел к двери и рывком распахнул ее.

Высоко вскинув голову, словно ее ждала гильотина, Мари медленно пошла к выходу. Как только она шагнула через порог, Малькольм с треском захлопнул дверь ногой.

– Малькольм! – воскликнула Фиона, подпрыгнув на пуфике от неожиданности.

– Извини, не попал. Я метил ей в задницу!

– К чему такая грубость? – покраснела Фиона и опустила глаза.

– Я пришел поговорить с вами, мадам, насчет сегодняшнего утра. Я послал к вам слугу с просьбой присоединиться ко мне и моему гостю за завтраком. Вы отказались явиться.

Взяв щетку, Фиона принялась расчесывать свои густые волосы.

– Я еще не вставала, – коротко пояснила она.

– Тогда следовало сообщить, что вам нужно одеться. Я просил вас спуститься к завтраку, и вы должны были это сделать.

– Вы же знаете, как я дорожу утренним сном, – вскинула подбородок Фиона.

Когда-то Малькольм тоже любил утро. Утром он приходил в эту комнату и забирался в постель к Фионе, такой теплой и мягкой, уютно свернувшейся под одеялом… У него болезненно сжалось сердце.

– Я давно уже не бываю по утрам в вашей спальне, – горько произнес он.

От этих слов Фиона покраснела еще больше.

– Вы знаете цену возвращению в мою постель, – сказала она, смело глядя мужу в глаза.

Малькольм молчал. Ему хотелось покончить с этим дурацким конфликтом и вернуть любовь жены и теплые взаимоотношения, которые были между ними совсем недавно. Но он не мог уступить!

– Вы тоже знаете цену возвращения в Эдинбург. Я хочу сына, мадам.

Некоторое время Фиона молча водила щеткой по густым шелковистым каштановым волосам.

– Мы снова зашли в тупик, – тихо сказала она наконец.

Малькольм потер шею, где начинала пульсировать знакомая боль.

– Послушай, Фиона, я пришел не для того, чтобы ссориться. Я хотел попросить тебя быть вежливой по отношению к Сент-Джону.

– Вот как! – Она швырнула щетку в ящик туалетного столика. – Разве я когда-нибудь была груба с твоими гостями?

– Никогда. Просто я подумал, что он заинтересовался Кэти…

– Все они поначалу ею интересуются. Но ты же знаешь, что произойдет дальше. Сент-Джон бросит на нее откровенный взгляд, она влепит ему пощечину за такую наглость, а потом он и слышать о ней не захочет. Ее очарование кончается после первой же встречи.

– Похоже, в этот раз все будет по-другому.

– Да? – удивленно вскинула тонкие брови Фиона.

– Они уже познакомились сегодня утром, и, если я не ошибаюсь, Девон всерьез заинтересовался ею.

– Но ведь Кэт…

– Что Кэт? – грозно нахмурился Малькольм.

– Да так, ничего, – опустила взгляд Фиона.

– Может быть, моя сестра не такая, как все, но она абсолютно нормальная! Если дать человеку возможность узнать ее поближе, он все отлично поймет. Вот увидишь!

– Я не имею ничего против твоей сестры, и ты это знаешь. Просто такому человеку, как Сент-Джон, было бы лучше проводить время с кем-нибудь вроде… вроде Мюриэн, например.

– С твоей сестрой? – едва не задохнулся, от негодования Малькольм.

– Ты всегда ненавидел Мюриэн! – тут же обиделась Фиона.

– Неправда…

– Правда! Правда! Ты просто не хочешь в этом признаться.

Малькольм замолчал, стараясь справиться с поднимавшейся в нем волной гнева.

– Я никогда не был поклонником твоей сестры, это правда. Но какое это имеет отношение к нам?

– Это еще один пункт разногласий между нами, – помолчав, ответила Фиона. – Клянусь, я так устала от наших споров. Если бы только можно было… – Она замолчала, потом ее лицо расцвело радостной улыбкой. – Малькольм, я знаю, что нам нужно, чтобы положить конец нашей ссоре!

– И что же это? – настороженно спросил он, испытывая дурное предчувствие.

– Мы с тобой заключим пари. Я приглашу к нам Мюриэн, и тогда посмотрим, чья сестра окажется больше по вкусу Сент-Джону!

Малькольм нахмурился. Мюриэн будет жить здесь? Под одной крышей с ними?

– Не думаю, что это хорошая идея, – буркнул он.

– Но почему?

Малькольм пожал плечами в нерешительности:

– Ну, если ты так хочешь…

– Моя сестра по крайней мере знает, как одеваться.

– Тут я с тобой согласен. Кэт никогда не следила за модой.

– Вот именно! Это ты тоже считаешь добродетелью? – с довольным видом выпалила Фиона.

Малькольм сжал зубы.

– Возможно, моя сестра совершила ошибку в молодости, но нельзя не признать, что теперь ее репутация безупречна.

– Безупречна? Она живет в лесу с семью мужчинами, и ты хочешь сказать…

– Это ее работники, ведь я тебе уже говорил об этом!

– Ну конечно! Так что, мы будем заключать пари или нет? Моя сестра против твоей, идет?

Малькольм задумался. Он был так расстроен ссорой с женой… Может, это пари действительно поможет хоть частично разрешить их конфликт?

– Идет, – решился он наконец. – И каковы условия пари?

– Если выиграю я, ты перестанешь приставать ко мне с ребенком и ближайшие пять лет мы будем проводить каждый светский сезон в Эдинбурге.

– Весь сезон, с мая по июль? – ужаснулся он. – Целых пять лет?

– Да, и ты не будешь скупиться на расходы.

– Вот это пари!

– Боишься проиграть?

– Нет, не боюсь, – сквозь зубы процедил Малькольм. – Я хорошо знаю Кэт, в ней есть то, чего тебе не понять. Уверен, она просто заткнет за пояс твою бледную от страха сестру!

– Не смей так говорить о моей сестре! – гневно перебила его Фиона. – У нее по крайней мере хорошие манеры. А твоя Кэт ходит вся в стружках, и от нее вечно пахнет каленым железом!

– Все, хватит! – рявкнул Малькольм. – Мои условия таковы, женушка: если выиграю я, то стану беспрепятственно бывать в твоей постели, как раньше, после свадьбы, до тех пор, пока ты не выкинешь из головы свое противоестественное нежелание иметь детей и не родишь крепкого здорового сына! Я должен иметь законного наследника – через это твое пари или без него!

Схватившись за спинку кресла, Фиона произнесла со слезами в голосе:

– Я знаю, что случается с семьями, когда рождается ребенок… Мой собственный отец…

– Я не ваш отец. Я никогда не покину вас.

– Он тоже не покинул нас. По крайней мере физически. Но как только у него родился наследник, он стал горячо интересоваться совсем иными ценностями, нежели семейные, если так можно выразиться.