Опасные леди

Старший в экипаже сказал это спокойно, после чего вместе с другими матросами неторопливо направился по причалу к берегу.

– Ну и черт с ними! – раздраженно пробурчал Оливер себе под нос.

– Ох, Оливер, – огорченно проговорила Эбби. – Вы не должны были так делать. Мистер Уэббер придет в бешенство, когда узнает, что вы уволили весь экипаж его яхты. Он этого не поймет…

Оливер, все еще не отошедший от перебранки с экипажем, повернулся к ней и смотрел с каким-то странным непониманием, будто до него не доходил смысл ее слов. Но ярость его пошла на убыль, он смущенно улыбнулся, пожал плечами, снова поднял багаж и ответил:

– Он поймет. Учитывая крайнюю серьезность дела, он предоставил мне cart bIanche[23], так что… – Вдруг Оливер замолчал и взглянул на нее довольно беспомощно. – Ох, Эбигейл, дорогая. Я просто не в силах больше выносить это. Решил ничего не говорить, пока мы не соберемся все вместе, но нет больше сил терпеть, чувствую себя просто больным… Психика не выдерживает. Я должен был бы сказать прежде… Я и собирался… Эбби! Что с вами? С вами все в порядке?

Нет, она не стала бы утверждать, что с ней так уж все в порядке. Голова ее вдруг закружилась, а солнечный свет померк в глазах…

– Ох, дорогая моя, вы совсем зеленая, – откуда-то издалека донесся до нее голос Оливера.

Поддерживая ее за плечи, он помог ей выйти на борт яхты.

– Вам надо полежать. Держитесь, Эбби, я помогу вам.

Со мной все хорошо, Оливер, пробормотала она, – просто я немного перегрелась на солнце.

– Скорее всего, опьянела.

Она попыталась засмеяться, но ничего у нее не получилось.

– Что… что вы хотели мне сказать? Вы хотели сказать мне что-то. Ох, Оливер, – вздохнула Эбби, опираясь на него, когда он помогал ей спуститься на несколько ступенек.

Она попыталась сконцентрировать взгляд на каком-нибудь предмете в роскошной каюте, куда они вошли, но все плыло перед ее глазами. Все же она кое-как осмотрелась.

– Ох, здесь так красиво и… и с таким вкусом…

Она не могла поверить своим глазам.

Роскошь, настоящая роскошь.

Но он не дал ей возможности рассмотреть великолепную обстановку и дорогостоящий декор, вывел в коридор и открыл дверь в спальню.

– Ох, силы небесные! – изумленно прошептала Эбби, желая только одного – поскорее лечь на эту белоснежную свадебную кровать и заснуть навеки. Голова ее все еще кружилась и была тяжела.

– Входите и позвольте мне помочь вам раздеться, – заботливо сказал Оливер. Я не должен был разрешать вам пить столько ромового пунша в такую жару, этого для вас оказалось слишком много.

– Оливер, мы не должны заниматься здесь любовью… я имею в виду, это было бы не очень хорошо, и… не очень…

Она хихикнула, повалилась на кровать и опять хихикнула, когда Оливер стягивал с нее джинсы и расстегивал блузку. А затем она испытала наслаждение совсем иного сорта: – обнаженное тело овевали прохладные струи воздуха. Она заснула почти сразу же.

Оливер стоял над постелью и смотрел на нее. Наклонившись, он убрал с ее лба выбившуюся прядку волос и легонько поцеловал в губы. В эти минуты он просто обожал ее, она так невинна и так прекрасна. Она не заслужила таких напастей, которые обрушились на ее голову, но потом, возможно, все окупится несказанным блаженством. Блаженством для них обоих. Но как он умудрился не проговориться, не сказать ей, кто он на самом деле? Просто чудом этого не произошло. Он не должен ничего говорить ей до конца путешествия. Признание было бы величайшей ошибкой. Уилл в этом смысле непреклонен. По его убеждению, чем меньше она будет знать, тем меньше у нее шансов уйти от ответственности. Нет, пусть дожидается конца путешествия.

Она просто маленькая дурочка, позволившая этой Джессике Лемберт использовать себя. Он все еще уверен, что она не знает, в чем участвует. Уилл считает, что она виновна так же, как и та, другая. И обе слишком опасны, чтобы доверять им хоть в чем-то. Возможно, Джессика Лемберт и опасна, но не его Эбби. Она только несчастная жертва. Обещая защитить ее, он не сомневался, что выполнит обещание, даже если ему придется для этого пойти против брата. Хотя подобная мысль удовольствия доставить не могла. Они с Уиллом так успешно работали вместе, что разрыв этого братского и делового партнерства был бы катастрофой. Но если он окажется перед выбором, то…

Он запустил пальцы в волосы и сжал голову. Как ему тогда поступить? Никогда не встречалась ему женщина, подобная этой, лежащей сейчас перед ним. Мысль о выборе привела его в такое смятение, что он потерял последнее представление о том, что ему совсем этим делать. Она перевернула всю его жизнь вверх дном.

Все еще глядя на нее, он задал себе вопрос: а что, если он ошибается? Ошибается во всем? Она казалась ему сейчас Спящей красавицей, волосы ее разметались по подушке, нежный румянец едва тронул щеки, а красиво очерченные губы будто ожидали поцелуя.

А что, если… Он подавил желание, возникшее у него от лицезрения невинной спящей красавицы. Актриса! Она говорила, что хотела стать актрисой. А вдруг это величайшее представление в ее жизни? Премьера, так сказать… Нельзя же совсем исключать, что она вполне в курсе дел Джессики Лемберт и так же, как та, опасна! Но он узнает правду, когда они прибудут на место, ибо на свете не существует таких женщин, которые смогут одурачить братьев Уэбберов, когда они вместе.

Мысль эта тотчас преобразовалась в желание действовать. Экипаж может проваливать ко всем чертям! Разве он так уж нуждается в них, это он-то, опытный яхтсмен? Даже если и сбудутся штормовые предупреждения, он справится с судном. Яхта практически может идти на автопилоте, поскольку оснащена аппаратурой новейших технологических разработок, так что…

Тихо закрыв за собой дверь спальни, он направился в кубрик, откуда по судовой рации связался с Уиллом и сообщил ему, что он на пути к острову.

Проснувшись, Эбби какое-то время никак не могла понять, где она находится и что это за шум, что за странные шлепающие звуки. Застонав, она обхватила живот. Да нельзя же, в самом деле, пить столько ромового пунша! Вот и расплата – ее тошнит, и все внутренности ходуном ходят…

Вдруг она перекатилась через кровать, и если не упала с нее, то лишь потому, что успела вцепиться в ее край.

Да это не внутренности ее ходят ходуном, а яхта! Она вспомнила, что находится на борту сказочного судна Уильяма Уэббера, экипаж которого Оливером уволен!

Быстро натянув джинсы и рубашку, Эбби почувствовала, что сон отлично взбодрил ее. Яхта качалась так, что она поняла: они не у пристани, а в открытом море, в синем Карибском море. Работая в круизах, она хорошо научилась различать разновидности качки.

Через портплед, лежащий на полу, она просто перешагнула. Мрачный метеопрогноз начинал сбываться. На небо наползли темные тучи. Порывы ветра разволновали море, и гребни высоких волн достигали иллюминатора. Эбби выбралась на палубу. Где же Оливер? Неужели решил вести яхту сам?

О Господи! Если он не способен доехать на своем лимузине от Лондона до Хитроу, то как он справится с яхтой, да еще в штормовую погоду?

– Эбби, вам лучше вернуться вниз, – сказал Оливер, заметив ее на пороге рубки.

При виде аппаратуры, которой было напичкано это небольшое помещение, Эбби в изумлении замерла. И вдруг вообразила, как тайфун завертит их суденышко, поволочет по океану и сбросит где-нибудь в районе Бермудского треугольника, после чего никто, никогда и нигде больше их не увидит.

– Что это? Тайфун или шторм?

– Ни то ни другое. Просто шквал, слишком порывистый ветер.

Оливер усмехнулся, причем выглядел настолько уверенным, что она почувствовала себя в полной безопасности. У нее отлегло от сердца. С таким оборудованием яхта и сама прекрасно доберется до цели.

– Ничего страшного, – добавил он, берясь за штурвал. – Когда мы приблизимся к местному рифу, я переведу яхту на ручное управление.

23

Полная свобода действий (фр.)