Страница 5 из 13
И Гиббонс был совершенно прав. Нэш тратил на обслуживающий персонал уйму денег. Многочисленный штат прислуги – от коридорного до французского шеф-повара и Суонна, поверенного в делах – с готовностью исполнял любую его прихоть, любой каприз. И всем им Нэш хорошо платил. У Нэша был свой банкир, свой мясник, свой сапожник, свой поставщик вина, свой галантерейщик и свой зеленщик. Кроме того, Нэш содержал мачеху и двух сестер. И в его поместьях было множество слуг. Кроме того, он материально помогал сводному брату Тони и двум престарелым тетушкам, живущим в Камбрии. Нэш платил жалованье угольщикам корнуолльской шахты, которую выиграл у старика Талбота в очко. Нэш походил на средневекового сюзерена, владеющего многочисленными поместьями. Он даже носил титул – был маркизом. На его плечах лежало огромное бремя, и Нэш опасался, что однажды оно станет неподъемным.
– Думаю, что сегодня лучше взять карету, милорд, – заметил Гиббонс, выглянув в окно. – Мне не хочется, чтобы вы заболели пневмонией.
– Да, хорошо, – с удрученным видом промолвил Нэш.
Он должен был во что бы то ни стало разузнать имя женщины, возбуждавшей в нем непреодолимую страсть, но этого не сделаешь анонимно, если будешь разъезжать по городу в карете с гербом на дверце. Но с другой стороны, экипаж обеспечивал ему комфорт. Собственная карета была одной из привилегий, и поэтому…
Тут скрипнула дверь, и Нэш, вздрогнув, вышел из задумчивости. Обернувшись, он увидел сводного брата.
– Вот ты где, Стефан! У тебя есть горячий кофе? Я промок до нитки.
Не дожидаясь распоряжения хозяина, Гиббонс налил гостю чашку кофе.
– Да, сегодня скверная погода, – согласился Нэш. – Что привело тебя ко мне?
Достопочтенный Энтони Хейден-Уэрт широко улыбнулся и уселся поближе к столу.
– Разве я не могу заехать к своему брату просто так, без всякого дела? – спросил он, сделав глоток ароматного напитка.
Нэш прошелся по комнате.
– Конечно, можешь. Но если тебе что-нибудь от меня нужно, то говори прямо.
– Абсолютно ничего. Тем не менее я благодарю тебя за заботу.
– Как поживает Дженни? – спросил Нэш. Тони пожал плечами:
– На прошлой неделе она уехала в Брайервуд. Похоже, она обожает это место. Возможно, Дженни скучает по маме и девочкам. Надеюсь, ты не против этой поездки.
– Не говори глупости, Тони. Дженни должна чувствовать себя в Брайервуде как у себя дома. Я хочу, чтобы она была счастлива.
– О, Дженни вполне счастлива с тех пор, как оплатили все ее счета, – проговорил Тони, усмехнувшись. – Я знаю, что она намеревается съездить во Францию.
– Отец действительно лишил ее всяких средств к существованию?
Тони покачал головой:
– Я бы так не сказал. Наша Дженни – избалованная принцесса. Папа угрожает оставить ее без денег, но время от времени присылает ей банковские чеки на солидную сумму.
– Возможно, было бы лучше, если бы он этого не делал, – заметил Нэш.
– Но почему же? Ты собираешься сам оплачивать ее счета? Нет уж, спасибо, я не хочу, чтобы мой долг тебе постоянно рос.
Нэш сел и, стараясь сохранять спокойствие, налил себе еще одну чашку кофе. Сделав несколько глотков, вновь заговорил:
– Я никогда не вмешивался в твои отношения с женой, Тони, но чувствую, что когда-нибудь ты вынудишь меня сделать это.
Тони снова усмехнулся.
– Знаешь, старина, я вообще-то явился к тебе, чтобы узнать, как ты провел эту ночь. Ты был вечером в клубе?
Это была попытка примирения, и Нэш пошел брату, навстречу.
– Мне удалось наконец-то поговорить с лордом Хастди, и он согласился расстаться с племенной кобылой. За хорошие деньги, конечно.
– Поздравляю, Стефан! – воскликнул Тони. – Как тебе удалось уговорить его?
Нэш пожал плечами:
– Видишь ли, я приложил все силы… Чтобы встретиться с ним, мне пришлось сначала поехать на бал в дом Шарпов, а потом – в клуб «Уайтс».
– О Боже! Ты был на балу?!
– Увы, пришлось…
Тони вдруг нахмурился.
– Будь осторожен, когда выезжаешь в свет, Стефан, – предупредил он брата. – Старые хитрые сводни могут окрутить тебя в два счета. Они очень опасны. Если попадешься в их сети, тебе не выпутаться из них даже с помощью больших денег.
От этих слов по спине Нэша пробежал холодок, но он тут же взял себя в руки.
– Ошибаешься, братец. Деньги помогут выпутаться из любой неприятности, – заявил он с напускной самоуверенностью. – Кроме того, я нахожусь под зашитой своей дурной репутации. Это тоже неплохо. Как бы то ни было, но я нашел Хастли за карточным столом в доме Шарпов. Бедняга проигрался в пух и прах, и теперь он рассчитывает только на мои деньги.
– Не он один на них рассчитывает! – со смехом воскликнул Тони.
Теперь уже Нэш нахмурился. Взвешивая каждое слово, он отчетливо проговорил:
– Ты имеешь право на получение денежного содержания, потому что так распорядился отец. Я не могу не исполнить его волю.
Снова улыбнувшись, Тони поспешно сменил тему и заговорил о политике. Нэш не интересовался политикой и поэтому отвечал коротко, с безучастным выражением лица.
– Поверь мне, Стефан, этот проклятый вопрос о католицизме грозит кое-кому политической смертью, – заявил Тони. – Я считаю, что премьер-министр сам себе роет яму.
– К тому же склоки в семье до добра не доводят, – заметил Нэш.
Тони громко рассмеялся.
– Кстати, старина, – напомнил он, – в будущем месяце маме исполняется пятьдесят.
– Да, я не забыл об этом.
– И я хочу устроить для нее праздник, если ты не возражаешь. Давай пригласим гостей на неделю в Брайервуд и закончим празднование юбилея роскошным балом.
– Прекрасная идея, – одобрил Нэш. – Дженни будет довольна. Наконец-то у нее появится занятие. Я не раз говорил, что женщины обожают устраивать праздники.
– Не думаю, что домашний праздник для друзей мамы вызовет у Дженни энтузиазм, – с сомнением заметил Тони. – Ты-то сам приедешь, а, Стефан? Брайервуд – твой дом, не забывай. К тому же мама будет рада видеть тебя.
На лицо Нэша набежала тень.
– Пока не знаю… Скажи, а какие у тебя планы на сегодняшний день? Ты заглянешь вечером в «Уайтс»?
– Вряд ли. – Тони покачал головой. – У меня дела. Вечером состоится собрание, на котором мы должны выработать предвыборную стратегию.
– Может, в таком случае поужинаешь у меня?
– Я был бы не прочь, если только ты простишь меня за то, что после ужина я сразу же уйду. Политические дискуссии обычно затягиваются до поздней ночи.
– Не понимаю… Тебе нечего беспокоиться. Ты переизбран в палату общин и теперь можешь расслабиться.
Тони отодвинул стул и встал.
– Политика – коварная вещь, Стефан. Выборы требуют не только уймы денег, но и массы усилий. Тебе повезло, старина, ты являешься членом палаты лордов, и тебя может не интересовать мнение простых людей и их голоса.
Нэш криво усмехнулся:
– Меня действительно не интересует ни то, ни другое, Тони. Я слишком увлечен своими привилегиями, а также своими пороками.
– Не говори так, – сказал Тони. – Такие слова могут бросить тень на твою репутацию. А если тебе на нее наплевать, то хотя бы подумай о маме.
– Надо же! Никогда не думал, что мой сводный брат будет заботиться о моем добром имени. Что же касается Эдвины, то я обожаю ее, а она любит меня. Но не она родила и воспитала меня, поэтому твоя мать не несет за меня никакой ответственности.
Тони хотел еще что-то сказать, но в этот момент раздался голос Гиббонса.
– Произошло чудо, милорд! – воскликнул он. – Дождь прекратился! Теперь вы можете безбоязненно выехать из дома.
– Превосходно, Гиббонс! – оживился Нэш. – Вели заложить двуколку и подай мне мой темно-серый сюртук.
Небо в Уэппинге прояснилось только во второй половине дня. Стоя у окна своей конторы, Ксантия смотрела на доки и пыталась сосредоточиться на работе. Несмотря на плохую погоду, движение судов по Темзе не прекращалось – речники были отчаянными парнями.
Лондонские доки всегда привлекали ее внимание и вызывали восхищение. Даже теперь, прожив здесь четыре месяца, Ксантия по-прежнему испытывала благоговейный трепет перед тем, что происходило в Ист-Энде. Все, что касалось развития промышленности и торговли, вызывало у нее живейший интерес. Для Ксантии Уэппинг и был настоящей Англией. Она не помнила годы своего младенчества, проведенные в Линкольншире. Всю свою сознательную жизнь она провела в Вест-Индии, и только пять лет назад они с Кираном впервые посетили Лондон и открыли здесь вторую контору «Невилл шипинг».