Просто волшебство

Страсть вспыхнула мгновенно. Питер, проникнув рукой под плащ Сюзанны, стал нежно ласкать ее грудь, живот и округлость бедра. Сюзанна, тихо застонав, с какой-то дикой, необузданной страстностью ответила на его поцелуй. Обоих обожгло огнем.

Но даже одурманенные страстью, они не позволили себе забыться. Даже в центре лабиринта в пустынном парке их уединение в любую минуту могло быть нарушено. Но не это главное, что их сдерживало. Их неразумная опрометчивость в Баркли-Корте впоследствии причинила им только страдание.

Оторвавшись от губ Питера, Сюзанна прислонилась лбом к его лбу и закрыла глаза. Он вытащил руку из-под плаща Сюзанны и более уже не пытался ее обнять.

– Сюзанна, – заговорил он несколько мгновений спустя, – я хочу, чтобы вы подумали…

Но она приложила к его губам два пальца и, слегка откинув голову, посмотрела ему в глаза, темно-фиалковые в свете солнца. Закончить начатую фразу Питер не пытался.

– Не смотри на меня так, – прошептала Сюзанна.

– Как? – Питер, сжав ее руку за запястье, отвел ее в сторону.

– С жалостью и состраданием. – Сюзанна вдруг разозлилась и, отпрянув, вскочила на ноги. – Ты всегда хочешь только давать, утешать, защищать! Неужели тебе никогда не хотелось взять, потребовать, заявить о собственных желаниях? Я не нуждаюсь в твоей жалости!

Господи, да о чем она говорит? Сюзанна повернулась к нему спиной и отошла к ряду живой изгороди напротив.

Питер хранил молчание, которое было не менее осуждающим, чем слова. Сюзанна знала, что оскорбила его, но сказанного не воротишь.

– По-твоему, мне следует, потакая своему желанию, снова овладеть тобой, взяв тебя прямо здесь, но на сей раз силой? – спросил он пугающе тихим голосом. Отчего он не вскипел, не вскинулся на нее? – Потребовать, чтобы ты вышла за меня замуж, дабы успокоить мою совесть? Заявив о своих правах мужчины и состоятельного, знатного человека, брать все, что душа пожелает, у всех, кто встречается на пути? И в первую очередь у женщин? Вы этого от меня хотите, Сюзанна? Я не понимаю. Воля ваша, но это не по мне.

– О, Питер! – Сюзанна обернулась. Он сидел на скамье, слегка ссутулив плечи, кисти его рук безвольно свисали между колен. – Я не это имела в виду.

– Тогда что вы имели в виду? – спросил Питер.

Сюзанна открыла рот, сделала глубокий вдох, но не нашлась что ответить. Она и сама точно не знала, что имела в виду. Вчера вечером она утверждала, что ему надо научиться себя любить. Но это тоже не совсем то, что она хотела сказать. А еще раньше она говорила, что он должен убить дракона, – и опять же не вполне понимала, что подразумевала под этим.

Она хотела, чтобы он…

Свернул горы.

Для нее. И для себя.

Она хотела, чтобы он любил ее.

Как глупо! Будто это могло что-то изменить.

– Вы не можете ответить, не так ли? – заключил Питер. – Ибо хотели сказать именно то, что сказали. Мне кажется, что я достаточно себя люблю. Это вы себя не любите.

Сюзанна открыла было рот, чтобы возразить, но Питер, криво усмехнувшись, поднял руку, останавливая ее.

– Довольно! – бросил он. – Вы, наверное, очень хорошая учительница, Сюзанна Осборн. До встречи с вами я не препарировал столь тщательно свою душу. Я всегда считал себя веселым и простым малым. Теперь же у меня такое чувство, будто меня распороли по швам, а потом снова сшили, но не набив до конца.

Кончики губ Сюзанны невольно приподнялись в улыбке.

– Это значит, что учительница я плохая, – сказала она. – Но вы, Питер, хороший человек. Право, хороший. Просто…

Питер вскинул брови.

– Я не только женщина, – продолжила Сюзанна. – Я еще и личность. Как и все женщины. Если женщины слабы и зависимы от мужчин, то лишь оттого, что позволяют им делать из себя таких. Большинство женщин, наверное, даже хотят быть такими в глазах мужчин. Общество потому и существует, что и мужчины, и женщины довольны своими ролями. Но я рано стала самостоятельной. Не скажу, что случившееся со мной пошло мне на пользу, но я действительно научилась жить, не подчиняясь условностям. По мне лучше быть целостной личностью, чем женщиной, исполняющей отведенную ей в обществе роль, пусть даже за это придется расплачиваться одиночеством.

– Вам не обязательно жить в одиночестве, – сказал Питер.

– Конечно, – улыбнулась Сюзанна. – Вы женитесь на мне и будете содержать и пестовать до конца дней. Мы возвращаемся к тому, с чего начали. Простите, Питер. Столь выспренняя речь не входила в мои намерения. Откровенно говоря, я и сама не вполне отдавала себе отчет в своих убеждениях, пока сейчас не сформулировала их вслух. Хотя всегда жила в соответствии с ними.

– Значит, все так, как я и думал. – Питер поднялся и протянул Сюзанне капор. – Я понял так, что без меня вам лучше. Нелицеприятная правда.

Сюзанне нечего было возразить. Вместо ответа она взяла у Питера свой капор, надела и принялась завязывать ленты.

– Вы можете кое-что для меня сделать? – обратилась она к Питеру.

– Что именно?

Сюзанна посмотрела ему в глаза.

– Вернувшись на Рождество домой, в Сидли-Парк, – продолжила она, – останьтесь там навсегда. Пусть ваш дом наконец по-настоящему станет вашим домом. – Сюзанна пришла в ужас от собственной дерзости.

– А потом жениться на мисс Флинн-Поузи? – Питер криво улыбнулся.

– Если решите, что хотите на ней жениться, то женитесь, – ответила она. – И поговорите с матерью, Питер. Поговорите серьезно.

– Вы предлагаете мне показать, кто в доме хозяин, топнуть ногой? Призвать ее к порядку? – сказал он. – То есть сделать ей больно. Я правильно понял?

– Просто объясните ей, кто вы, – сказала Сюзанна. – Быть может, она всю жизнь была так поглощена своей любовью к вам, что на самом деле совершенно вас не знает. Вероятно… возможно… ей неизвестно, чего вы хотите.

Питер молчал, и Сюзанна сконфузилась. Как только она посмела вмешиваться в его жизнь? Даже своим ученицам она остерегалась давать излишне категоричные советы относительно их будущего – такие, как она только что предложила Питеру.

– Простите меня, – извинилась она. – Я не имела права…

– А я могу напоследок попросить вас кое о чем? – спросил Питер.

Его слова больно резанули ее. «Напоследок». Завтра он будет уже далеко. И останется лишь в ее воспоминаниях, которые – увы – уже не будут такими безоблачно счастливыми, как она полагала сегодня утром. Последние несколько минут окончательно лишили ее этой надежды. Сюзанна вопросительно взглянула на Питера.

– Позвольте мне сопроводить вас к леди Маркем и Эдит.

– Сейчас? – удивилась Сюзанна.

– Почему бы и нет? – ответил Питер. – Лоренс Морли, муж Эдит, снял комнаты на Лаура-плейс, в двух шагах отсюда. Я обещал заглянуть к ним перед отъездом из Бата. И дал слово Эдит справиться у вас, не согласитесь ли вы с ней встретиться.

Сюзанна отрицательно покачала головой.

– Подумайте, – настаивал Питер. – Не знаю, вправе ли я говорить вам это, но ваш отец оставил две предсмертные записки – лорду Маркему и вам.

Сюзанна словно окаменела.

– Записки? – беззвучно, одними губами произнесла она.

– Именно так. – Питер, шагнув к ней, завладел обеими ее руками и крепко сжал их. – Не знаю, сохранились ли они и что в них было. Но разве вам не стоит по крайней мере увидеться с леди Маркем?

Были письма. И одно из них – для нее. Отец оставил ей письмо!

Какие тайны хотел сообщить ей отец? И какие – лорду Маркему?

Потрясение Сюзанны мгновенно сменилось паникой.

– Уж лучше бы они пропали, – проговорила она и, высвободив руки, возвратилась к скамье за перчатками. – Что толку после стольких лет заглядывать в прошлое, ворошить старое, пытаться узнать то, что довело человека до самоубийства?.. – Сюзанна стала натягивать перчатки, от волнения ей никак не удавалось с ними справиться. – Это может лишь принести горе живым.

– А вы хоть когда-нибудь забывали о прошлом, Сюзанна? – спросил Питер.

Он не пояснил, что имеет в виду. Но этого и не требовалось. Прошлое не отпускало Сюзанну никогда. Могло ли быть иначе? Ведь все это случилось наяву и принесло ей неимоверные страдания. Прошлое срослось с ней, став неотъемлемой частью ее существа. Но прошлое есть прошлое. Сейчас она вполне благополучна. Ее жизнь обрела смысл, и это давало ей право считать себя гораздо счастливее многих других. Так что ни к чему возвращаться к прошлому. Слишком поздно.