Мясник

— Сейчас скажешь, что ты не такая, да?

Вита сердито покраснела — частично, там, где кожа осталась нетронутой.

— Не подковыривайте, господин доктор. Делайте свое дело, — она встала и начала раздеваться. — Все снимать?

— Не валяй дурака. Считай, что ты на приеме. Здесь не холодно, так что немного можешь и потерпеть.

— Я уже сутки живу в холоде, так что это как раз роли не сыграет.

Максим нахмурился, молча подождал, пока она сложит свою одежду на кресло, и принялся ее осматривать, недоуменно качая головой.

— Спасибо за то, что приехал. Но лучше все-таки было обойтись телефонным разговором. Ты ведь уже понял, насколько все… плохо?

— Более чем. Весь Волжанск на ушах стоит — кое-кто здорово тебя обыскался и кое-кто немаленький. Господи боже, Витка, во что вы влезли?!

— Если б я знала!

— А ведь врешь, — отметил Венжин и отвесил ей дружеский шлепок. — Одевайся! Все это очень забавно. Понимаю, что слово не к месту, но это действительно очень забавно. Конечно, говорят, что у страха глаза велики, но все же, я не сомневаюсь, что все произошло именно так, как ты рассказала, да и мужика этого ты мне описала достаточно точно. Значит, в приступе ярости он тебя бил, да? Так вот, самое страшное, что у тебя сейчас есть, — это замечательная простуда. Тебе бы, по-хорошему, как следует отоспаться в тепле, но времени нет, придется ехать как есть. Конечно, я тебе сейчас кой-чего вколю и с собой нагружу…

— А как же…

— Помолчи! — Венжин досадливо поморщился и потянул к себе упаковку с какими-то лекарствами. — Что касается твоих страшных побоев, то через пару дней от них и следа не останется, они уже бледнеют. Да, красиво тебе побили, очень интересно, умело. В приступе ярости такого не сделаешь.

Вита, натягивавшая брюки, застыла, глядя на Максима недоуменно и возмущенно, словно тот вдруг предал ее и переметнулся на сторону противника.

— Да ты что, Макс?! У меня же котлета вместо лица.

— С твоим лицом все в порядке, — терпеливо сказал Максим. — Погоди, свитер не надевай. Синяки — да, есть, нос чуть распух, губа изнутри чуть содрана, пара царапин — вот и все. И ни один зуб нисколько не шатается. Вита, человек его комплекции и силы с одного удара тебе бы зубов пять выбил и челюсть сломал, если б захотел… а носик твой лежал бы у тебя вот здесь, — он легко дотронулся указательным пальцем до одной из щек Виты. — Нет, человек работал без эмоций. И работал умело. Бил так, чтобы больно было и страшно… то ли для тебя, то ли для окружающих… много крови, много песен… но чтобы ничего не повредить. Показуха это.

— Но зачем? — Вита вздрогнула, когда ей в руку вонзилась игла. — Это же бессмысленно.

— Тебе виднее, — Максим улыбнулся криво и совсем невесело, осторожно вводя лекарство. — Ты-то должна знать. И что случилось с вашими и с… Женькой, ты, наверное, тоже знаешь.

— Ох, Макс, лучше не спрашивай, — Вита вытерла глаза. — Этого лучше не знать.

— Не надо вот этого, — сказал Максим с ощутимым холодом. — Я не сопливый пацан, свои и чужие возможности соразмерять умею. И не тебе решать, что мне можно знать, а что мне знать не следует! Женька был моим другом… я был на опознании и видел его лицо!.. Я с Пашковым, Матвеевой и Мачуком год проработал! Я не левый дядя, с улицы зашедши, и не собираюсь успокаиваться под девизом «То ли еще будет»!

Вита, закусив губу, отвернулась, и ее взгляд упал на Эдгара, уютно расположившегося под столом и внимательно изучавшего ее своими маленькими глазками. В словах Венжина была справедливость, но он даже не представлял себе, с какой правдой может столкнуться и каковы могут быть последствия. Каким угодно образом, даже отказавшись от его помощи, даже крепко и жестоко обидев его сейчас, нельзя было допустить, чтобы и он…

— Вот что, — решительно сказала она, — я пока еще сама толком ничего не знаю и не понимаю. И пока что… — увидев, как сморщилось лицо Максима в досаде и легком презрении, она хлопнула ладонью, на которую Венжин уже успел наложить повязку, по столешнице и чуть не вскрикнула, забыв о порезе. — Послушай, Макс, из всех нас благоразумие всегда было у тебя. Мне нужно отсюда удрать, а тебе нужно спокойно вернуться в свою больницу и сидеть пока там очень тихо, чтобы никто из них ничего не заподозрил. Это страшные люди, Макс, они совершенно ненормальные!

— И высокопрофессиональные, надо сказать, — хмуро заметил Максим. — Мне стоило большого труда от них отвязаться, а то выпасали, как корову поутру. Эн-Вэ-то был кретином в своем деле, но эти баскаковские псы след хорошо держат, — он усмехнулся, увидев округлившиеся глаза Виты. — Не забывай, что я изначально тоже был в «Пандоре». Может, я теперь и толстый, плешивый и вообще нефролог, но с мозгами и памятью у меня все в порядке! Съешь-ка это.

Он протянул Вите несколько таблеток и бутылочку минеральной воды — запить. Пока она глотала таблетки, Венжин сложил часть медицинского содержимого своей сумки в пластиковый футлярчик, застегнул на нем «молнию» и положил на стол рядом с Витой.

— Это возьмешь с собой. Вот тут я тебе написал на бумажке, что и как принимать, — Максим быстро глянул на часы и озабоченно прищелкнул языком. — Все, время кончается. Значит так. Из города выскочить почти невозможно — все закупорено: автодороги, аэропорт, все вокзалы, по Волге сейчас не пройти — только-только вскрылась.

— Что же делать?

— Смотри, — Максим вытащил из сумки и развернул большую карту города и окрестностей, щелкнул ручкой. — Для них сейчас вероятнее всего, что ты либо забьешься в щель, либо попробуешь пролезть через какой-то из вокзалов, либо найдешь попутку. Последнее для тебя не лучший вариант, потому что на вокзалах легче затеряться, а все автодороги они просматривают настолько хорошо, что беспокоиться им не о чем. Но на дорогах посты у них однорядные — понимаешь, то есть город как бы в одинарном кольце. И главное — вырваться за него. Посмотри, они держат заасфальтированные пути и незалитые ответвления, но есть реальный шанс проехать по одной из старых объездных дорог, в частности вот по этой, — ручка ткнулась в карту и пририсовала к одной из обозначенных дорог извилистую линию. — Дорогой этой пользуются крайне редко, ее, в принципе, уже и дорогой-то нельзя назвать. Но один мой знакомый иногда ездит по ней — больше по привычке. Сейчас он уже должен подъехать к дверям мастерской. У него такой маленький раздолбанный грузовичок, но бегает неплохо. Поедешь в кузове, только там, пардон, кроме тебя поедут еще несколько свиней, так что постарайся не задохнуться. Там будет тесновато, а тебя забросают разным барахлом, так что будь готова. Поняла?

Вита кивнула, пытаясь заплести спутанные волосы.

— Он тебя высадит вот здесь, в Солнечном, — ручка ткнула в крохотный кружок на карте. — Здесь тебя ждет твоя машина.

— Моя машина?!

— Давай без вопросов, ладно?! — Максим вздохнул и почесал затылок. — Женька буквально за несколько дней до… он купил тебе машину… говорил на восьмое марта, шутник… — Венжин хрустнул суставами пальцев. — Он спрятал ее здесь, у Марата, ты ведь не знаешь Марата… А сегодня я с помощью Марата эту машину обменял на другую, потому что за той могли остаться хвосты, да и она не совсем подошла бы тебе. Ее отогнали в Солнечный, чтобы она совсем не светилась в этом городе. Ты машину-то не разучилась водить?

— Нет, — едва слышно ответила Вита.

— Вот и славно. Вот держи документы — тут все порядке, законно, не беспокойся. В машине ты найдешь все, что тебе может пригодиться — косметика, обувь, тряпки там, — он усмехнулся, — одна моя… э-э… подруга с сестрой сегодня закупились, правда пришлось черт знает что ей подрассказать, чтобы она согласилась. По размеру тебе должно подойти. Сразу, как приедешь, немедленно переоденешься, а одежду отдашь тому мужику, он о ней позаботится.

— Когда ты все это успел сделать?! — изумленно спросила Вита. — Откуда ты вообще мог знать, что я позвоню?! И почему… зачем ты все это делаешь?!

— Знаешь, Витек, есть у меня такая привычка — не отвечать на глупые вопросы. Постарайся привести себя в божеский вид, чтобы не привлекать внимания, впрочем, что мне тебя учить. Деньги…