Страница 43 из 47
Дикая «орда»
Первым, кого Гошка встретил на улице, был Митяй Кузяев. Лохматый, в мокром капюшоне, сделанном из мешка, тот мчался, не разбирая луж, и едва не сбил Гошку с ног.
— Это ты? — узнал он. — Где тётя Шура?
— В совхозе. На совещание уехала. Только завтра вернётся. А что случилось?
— Беда! Лагерь заливает! — хрипло сообщил Митяй. — Дед Афанасий меня за людьми послал.
Гошка с Митяем побежали будить Стешу. Та была уже на ногах. Втроём они собрали ребят из «ретивой команды» и помчались к летнему лагерю.
Ливень не унимался, но стало чуть развидняться. Струи дождя, будто кнутами, секли ребятам плечи, лица, слепили глаза, перехватывали дыхание. Кто-то упал в лужу, кто-то, как с ледяной горки, проехался по скользкой дорожке.
Вот наконец и лагерь.
С холмов неслись потоки воды, и всё кругом заливало. Поросят под навесом не было. Они как ошалелые метались по лагерю, визжали, тыкались в изгородь. Откуда-то доносился истошный голос деда Афанасия.
Ребята бросились на голос. В дальнем углу лагеря столпилась большая куча поросят. Проделав в изгороди лазейку, они старались вырваться за пределы лагеря. Но вырваться было нелегко. У лазейки образовалась пробка.
Дед Афанасий бегал вокруг поросят и, охаживая их по спинам хворостиной, пытался отогнать от изгороди.
— Пошли прочь, окаянные! Чтоб вас разорвало, бесовы дети!
Но «окаянных» уже ничем нельзя было остановить. Поросят у лазейки собиралось всё больше и больше, они напирали на изгородь, визжали, грызлись.
— Заходи с другой стороны! — скомандовала Стеша.
Перемахнув через изгородь, ребята упёрлись в неё плечами. Раздались шутливые восклицания:
— Ни с места, ретивые!
— Стоять насмерть!
— Костьми ляжем!
— Остановить поросячью орду!
Стеша, присев на корточки, попыталась руками загородить лазейку и помешать поросятам пролезть через изгородь. Но те проскальзывали мимо неё, как рыба из худого невода.
— Да разве так надо? — крикнул Гошка и, оттолкнув Стешу, плюхнулся на землю и прижался спиной к лазейке. Поросята свирепо затолкались пятачками в его спину.
«Ещё одна рубаха пропала», — мелькнуло у Гошки, и в ту же минуту он почувствовал, что какой-то юркий поросёнок пролез мимо него с правого бока. Значит, одному лазейку в изгороди не закрыть. Гошка дёрнул за руку какого-то мальчишку и усадил рядом с собой.
— Закрывай амбразуру!
— Скажешь тоже, — фыркнул Митяй. — Просто дыра! Ох, чёрт, щекотно! Спину кусают.
— Ладно тебе, не крутись, — прикрикнул Гошка. — Прижимайся теснее!
Лазейка была закрыта, но натиск поросят на изгородь только усилился. Изгородь подозрительно затрещала, зашаталась и вскоре, несмотря на все усилия ребят подпереть её, повалилась на землю.
Поросята ринулись из лагеря. Мальчишки еле успели отскочить в сторону, и только Гошка с Митяем замешкались. Они было поднялись с земли, но поросячья орда сбила их с ног и прокатилась через них, как снежная лавина.
— Ой, мамочки! — закричал кто-то из девчонок. — Их же затопчут!
Когда поросята скрылись в перелеске, Стеша бросилась к Гошке и Митяю. Мальчишки, не шевелясь, лежали на траве животами вниз.
Стеша помогла мальчишкам подняться.
— Здорово досталось? — спросила она.
— Мне ничуть, — признался Митяй и подозрительно покосился на Гошку. — Ты чего на меня навалился? Спасать, что ли, задумал? Тоже мне — фронтовой товарищ…
Гошка вспыхнул.
— Совсем и не думал. Просто споткнулся и упал на тебя. — Он пошевелил плечами. — А мне тоже ничуть не больно. Это дождевик меня выручил.
— Да ты смотри, — вдруг заметила Елька, — у тебя же все ноги в крови.
И верно: по голым Гошкиным ногам из царапин и ссадин, нанесённых копытами поросят, стекали тонкие струйки крови.
— Это у меня ноги заголились, плаща не хватило, — буркнул Гошка. — Но это ничего.
Подошёл дед Афанасий и, узнав, что произошло с Гошкой и Митяем, покачал головой.
— Удачно отделались. Поросята ещё полного веса не набрали, а то бы они вам насажали печаток… — И он уныло посмотрел в сторону перелеска. — И куда это орда дикая ринулась? Пошли-ка, хлопцы, на розыски.
Стеша тронула Гошку за плечо.
— А ты никуда не пойдёшь. И не спорь со мной. — И она велела Ельке проводить его до шалаша и оказать первую помощь.
— Там, в шалаше, у меня бельё сухое, — шепнул девочке Митяй. — Пусть он переоденется.
Елька, подхватив Гошку под руку, повела к шалашу.
Остальные ребята вместе с дедом Афанасием отправились разыскивать поросят. Никитку оставили около сломанной изгороди и велели ему барабанить в железное ведро.
Дождь затихал, начинало светать.
Поросят ребята нашли недалеко за перелесками, в картофельном поле. Они успокоились и пировали вовсю. Разрывали пятачками землю и с завидным аппетитом пожирали розовые клубни картофеля.
— Ну и прорва всеядная! — испугался дед Афанасий. — Да за такую потраву бригадир с нас головы снимет.
Вооружившись хворостинами и палками, ребята зашли с противоположного конца картофельного поля и, растянувшись цепочкой, погнали поросят к лагерю.
«Всеядная прорва» не очень-то охотно расставалась с лакомой едой, но Никитка так призывно барабанил в железное ведро, что поросят в конце концов удалось заманить в лагерь.
Ребята подняли опрокинутое звено изгороди, укрепили его и только сейчас заметили, что дождь кончился.
Рваная клочковатая туча, изредка погромыхивая, уползала за горизонт, а восточная сторона неба уже наливалась чистыми утренними красками.
Но не радостное это было утро.
Ребята окинули взглядом лагерь и ахнули: озеро вышло из берегов и залило большую часть лагерной низины. Потоки воды подмыли столбы, и навесы накренились. Кормушки плавали в мутных лужах.
Беспокойно озираясь и повизгивая, поросята скучились в дальнем углу лагеря, где было посуше.
Дед Афанасий со Стешей пересчитали стадо и обнаружили, что не хватает девяноста трёх поросят.
Ребята замерли. Никто не посмел ничего переспросить. И тут все увидели Александру.
Промокшая до нитки, без платка, в размокших новых туфлях, она шагала к лагерю прямо через поле.
Мучимая тревогой, Александра вышла из совхоза, как только начался ливень; не встретив попутной машины, шагала всю ночь пешком и сейчас еле передвигала ноги.
Гошка заметил мать из шалаша и побежал ей навстречу.
— Мам, ты чего? — виновато пробормотал он, заметив осунувшееся лицо матери. — Ты не думай — мы тут всю ночь…
Александра, словно не заметив, прошла мимо сына. Подойдя к изгороди, окинула взглядом затопленную часть лагеря, скучившихся в углу поросят и обернулась к Стеше и деду Афанасию:
— Сколько не уберегли-то?
Стеша назвала цифру исчезнувших поросят. Александра схватилась за голову.
— А я-то, глупая, распелась вчера, — призналась она. — Да какой у нас лагерь пригожий, да как поросята растут, словно на дрожжах. К нам даже на экскурсию с курсов собрались сегодня приехать… А что мы покажем им?
— Ничего, Степановна, — успокоил её дед Афанасий. — Вода сойдёт — всё и наладим. А поросят искать надо. Сегодня же.