Страница 62 из 78
Кирит не поверил квайла, когда она говорила ему, что может достигнуть разума чужака. Он ошибся, поскольку никогда и мысли не допускал о том, что квайла выберет себе в сотоварищи не миквири.
Ужас охватил Кирита. Если квайла слилась с чужаком, кому станет она служить? Ни одна квайла не предаст своего сотоварища — это означало бы для нее предать самое себя. Кирит поднял оружие, полагая, что какой бы ущерб ни причинил он квайле, вред от этого не был бы столь велик, как от ее единения с чужаком. Но прежде чем он открыл огонь, чужак закричал.
Особь, стоящая рядом с Киритом, двинулась в направлении соплеменника, объединяющегося с квайлой. Кирит схватил ее за руку, удерживая на месте… Еще один из чужаков бросился к пульту, но его поразили из своего оружия миквири-охранники, и он упал. Такая же участь постигла и другого, пониже ростом. Удерживаемая Киритом особь попыталсь вырваться, он чувствовал, что она рассержена и напугана.
— Я не могу отпустить тебя, — печально проговорил Кирит.
Существо не поняло его. Тогда Кирит погладил его руку, но оно не успокаивалось, хотя не делало более попыток высвободиться. Кирит вновь обратил все свое внимание на квайлу.
Она снова сменила цвети теперь стала пурпурно-красной, очень быстро пульсируя. Обычно полупрозрачная квайла загустела настолько, что теперь Кирит не мог видеть сквозь нее. Он слишком долго выжидал. Кирит подумал, что если он сейчас выстрелит в чужака, то квайле будет нанесен непоправимый ущерб, и тогда миквири никогда не найдут дорога домой.
Что такое человек?
Во второй раз за прошедшие несколько минут Лукас едва не потерял рассудок.
Переполнявшие его эмоции и роившиеся в его мозгу мысли не принадлежали ему. Они даже не были человеческими. Они были…
Чуждыми. Гораздо более чуждыми, нежели эти странные существа. Свет не имел тела, но он был живым. Он думал, он причинял боль, он общался с ним, с Лукасом. Он живой!
Лукас едва успел подумать об этом, как на мозг его словно обрушился смерч. Он попытался было воздвигнуть мысленную преграду, но ураган без усилий смел ее. Чуждая сущность полилась в Лукаса, заполняя мозг, который, казалось, вот-вот взорвется и рассыпется на мельчайшие клеточки.
Потом давление внезапно сместилось, и Лукас ощутил, как нечто шевелится в пространстве между черепом и мозгом. Неведомый предмет вновь пытался проникнуть в мозговую ткань, причиняя Лукасу невыносимые страдания. Он не мог бороться с таким врагом, поскольку не имел оружия, способного противостоять ему.
В мозгу открылась расселина, через которую бурным потоком хлынуло что-то, Заполняя разум Лукаса, подобно разбухшей от ливня реке, вышедшей из берегов. Этот поток закружился в мозгу, промывая каждую мысль, каждое воспоминание:
В угасающем сознании Лукаса затеплилась надежда на то, что худшее позади, но он ошибся. Мгновение спустя в мозг его полились бесчисленные образы. Они накатывались слишком быстро и были слишком чуждыми, чтобы Лукас смог уловить их, не говоря уж о том, чтобы понять. Они толкали друг друга, пытаясь занять в мозгу Лукаса место и отбрасывая его собственные, израненные мысли. Они, подобно колючей проволоке, впивались в мягкую ткань мозга, погружаясь в него все глубже и глубже. Вскоре они слились в калейдоскоп вспыхивающих, кружащихся огней, которые срастались в гигантское солнце, постепенно превращающееся в сверхновую звезду, иссушающую то, что оставалось от разума Лукаса.
Темнота. Тишина.
Полное небытие.
Он парил в пространстве, свободный от давления, свободный от мыслей. На какое-то мгновение Лукасу показалось, что НЕЧТО, вторгшееся в него, ушло, но нет, оно не покинуло его. Оно наблюдало за ним из глубины его мозга, ожидая, пока он узнает его. Оно было им… И одновременно не им.
«Кто ты?» — вопросил Лукас с отчаянием.
Ответ пришел из центра мозга.
«Миквири называют меня квайлой».
Миквири. Квайла. Слова казались резвым, журчащим ручейком чистой воды, весело бегущей по камням, которая то ярко вспыхивала в солнечном свете, переливаясь всеми цветами радуги, то темнела, оказавшись под сенью густого леса.
«Я… разум корабля», — сказал голос.
«Разум корабля? Я не понимаю», — ответил Лукас и получил новый поток образов и ощущений: математические выкладки, информацию о курсе и скорости корабля, температуре в каждом отсеке, запасах продовольствия в трюме. Разум, завладевший его мозгом, управлял кораблем инопланетян, а взамен получал жилище и возможность бывать там, куда не мот добраться самостоятельно. А еще он имел возможность общаться с живым существом, выбранным для себя в качестве сотоварища.
Но он утратил такую возможность, лишившись своего сотоварища, погубив его. Существование для бестелесного разума лишилось смысла.
Лукас почувствовал, как по нему прокатилась волна отчаяния. Никогда прежде не испытывал он такой горечи и одиночества, никогда, даже после смерти родителей. Потеряв сотоварища, квайла утратила связь с физическим миром. Не будь ее ответственность за корабль и жизни миквири столь велика, она давно перестала бы функционировать и самоликвидировалась бы, предпочтя небытие такой всеобъемлющей боли.
И вот она неожиданно нашла того, с кем могла слиться. «Она объединилась со мной», — подумал Лукас.
Радость переполнила его, напрочь растворяя печаль, которая терзала его всего несколько секунд назад. Совершенно неконтролируемая радость и счастье захлестнули его. Лукас попытался обуздать их, боясь утонуть в водовороте эмоций. Радость сменилась давлением, сжимающим его мозг, словно тисками.
«Прекрати! — мысленно закричал Лукас. — Прекрати! Ты делаешь мне больно!» Собрав, остатки воли, он послал квайле ужасающий образ того, как она убивает его подобно тому, как убила предыдущего своего сотоварища. Давление пропало так внезапно, что Лукас едва не упал на колени.
«Прости меня, пожалуйста! — извинилась квайла. — Я не хотела причинять тебе вреда. Я испугалась, что ты отвергнешь меня и я снова останусь одна. Я не перенесла бы этого. Пожалуйста, не покидай меня!»
Год назад Лукас нашел бы в себе силы отвергнуть эту отчаянную мольбу, но теперь он не мог сделать этого, если бы даже захотел Это было так же, как если бы он расстался с частью самого себя.
«Я не оставлю тебя»; — пообещал он.
Вновь накатилась нечеловеческая радость, но тут же уменьшилась до терпимых пределов. Квайла пыталась приспособиться к нему.
«Так лучше?» — спросила она.
«Гораздо лучше», — ответил он, не кривя душой. Давление и чувство присутствия чуждого разума в мозгу остались, но теперь Лукас мог думать самостоятельно. Он мог видеть, что происходит вокруг.
Он медленно оглядел командную рубку, видя лица друзей и чужаков. Чужаки представляли со-бой огромных существ, волосы которых росли только на Головах. Какие странные создания! Они…»
«Нет, они не чужаки! Они — люди, такие же, как я!»
Лукас покачнулся, почувствовав головокружение. Его шумный выдох прозвучал почти как крик, и Кайли двинулась было к нему, но Кирит удержал ее.
Лукас понял, что знает их. Их всех — и людей, и миквири. Воспоминания затопили его мозг. Он увидел Кайли, сидящую рядом с ним на мостике. Она склонила голову над монитором и не замечала, что он наблюдает за ней, пытаясь понять ее. Почему она помогла ему? Почему? Любой другой на ее месте позволил бы погрузиться в забвение, которое он почти нашел на Демаркере.
Он увидел себя рядом с Киритом в ту ночь, когда Кирит получил известие о смерти своей супруги, Айлии. Она была только его супругой, но не акией, она не любила корабельной жизни и путешествий и проживала на планете. Они провели вместе целый год во время их первого периода спаривания, но впоследствии Кирит встречался с ней только во время своих нечастых визитов домой. И все же она была его супругой, и он скорбел по ней.
Лукас сидел в ту ночь рядом с Киритом и поглаживал его руку, стараясь утешить своего акию, который, казалось, и не слышал его вовсе. Кирит. Кайли.