Жизнь древнего человека

Несмотря на это, все же изредка находят скульптурные и резные изображения, где лица похожи на человеческие. Примером может служить человеческая голова, вырезанная из кости мамонта и найденная в Дольних Вестоницах в Моравии. „На куске кости мамонта“, — написал об этом художественном произведении академик Я. Бем, — „изображено продолговатое лицо с высоким лбом, переходящим в прическу. Устремленные вдаль глаза, длинный узкий нос и неопределенно сомкнутые губы характеризуют лицо благородного выражения, и трудно поверить, чтобы оно вышло из человеческих рук десятки тысяч лет тому назад. Мелкие трещины, частично смягченные желтоватым тоном патины, не могут нарушить покой и мир, которыми дышит это удивительное лицо“. С этой скульптурой, которая относится к наиболее совершенным произведениям ориньякского искусства, мы могли бы связать еще две скульптуры той же эпохи — голову взрослого человека из Ментоны на Ривьере и голову девочки из Брассампуи (Франция). К ним можно отнести и рельеф мадленского охотника, обнаруженный на стене навеса Рок-о-Сорсье, и барельеф мадленского охотника из Лоссель (Франция).

На рисунке: 1 — человеческая голова из кости мамонта, найденная в Дольних Вестоницах, Моравия; 2 — человеческая фигурка, вырезанная на кости, оттуда же; 3 — фигурка мужчины из кости мамонта (а — спереди, б — сзади ив — сбоку), Брно. Все скульптуры относятся к граветтской фазе ориньякской эпохи.

Новейшие раскопки на стоянке охотников на мамонтов в Дольних Вестоницах, южная Моравия (Чехословакия), позволили сделать одно интересное открытие. Членом орды был также скульптор; для своих работ он изобрел особенно мягкую и податливую массу. Приготовлял ее следующим образом: перемешивал золу от звериных костей с глиной и все это с маслом. Конечно, ему пришлось много подумать, пока он изобрел такую смесь для формования, которая после обжига на огне затвердевала, превращаясь в камень, и хорошо сохраняла первоначальную форму. Из этой массы он вылепил знаменитую Венеру из Вестониц и много прекрасных фигурок животных.

Но это изобретение древнего художника было не единственным. Он сделал открытие, имеющее еще более важное значение. На той же стоянке удалось обнаружить следы небольшого жилища, длиной всего в пять и шириной в четыре метра, которое стояло немного поодаль от остальных шалашей стоянки на пологом склоне недалеко от небольшого ручья. В центре этой „хижинки“ было круглое углубление для очага, обмазанное глиной и со сводом, то есть какая-то примитивная печь, какие известны только из жилищ самых древних земледельцев нового каменного века или неолита. Около печи лежали кучи формовочной массы, „полуфабрикаты“ и даже обожженные головы медведя и лисы. Из находки ясно, что художнику из Вестониц уже было недостаточно обычного огня для обжига фигурок, и поэтому он изготовил для этой цели какую-то примитивную гончарную печь. Это единственная находка, свидетельствующая о том, что художник из орды охотников на мамонтов в эпоху позднего ориньяка (граветтская фаза) не только изобрел новую формовочную модельную массу, но и стал первым открывателем и творцом гончарства. А неолитический человек изобрел, собственно говоря, только новую форму обжига, освоив гончарное производство.

Было бы интересным узнать, при каких обстоятельствах вестоницкий скульптор был вынужден так быстро покинуть свою мастерскую, свое „ателье“, почему он столь неожиданно прекратил свою работу и оставил все в таком неубранном виде, в каком все было обнаружено учеными. Интересен еще один факт. По-видимому, древний скульптор жил или хотя бы только работал в хижине один, в некоторой обособленности от жизни всей стоянки. Может быть, ему для творческой работы нужны были покой, одиночество, или он хотел избежать людского любопытства. А так как мы можем предполагать, что его художественные произведения были предназначены прежде всего для потребностей охотничьей или другой магии, то, конечно, его изолированность признавалась остальными членами орды, а его самого считали за человека уважаемого, хотя и немного таинственного. Был ли этот скульптор орды одновременно и колдуном (см. рисунок 47 и текст к нему), неизвестно; однако возможно, что некоторые скульптуры он мог делать для выполнения магических обрядов.

II еще один заслуживающий внимания факт привлекает к этому месту раскопок, а может быть и прямо к скульптору. На фигурке медведя был впервые обнаружен отпечаток пальца. Другие отпечатки пальцев и ладони были обнаружены на кучах модельной массы, и было установлено, что по узорам папиллярных линий этот человек палеолита не отличался от современного человека.

Позднепалеолитические художники делали фигурки не только нагих женщин, но и, в редких случаях, нагих мужчин. Из их рук выходили также прекрасные фигурки животных, найденные в больших количествах на местах стоянок в различных странах, включая Чехословакию. Из стоянки охотников на мамонтов в Пршедмости близ Пршерова происходит прекрасная фигурка мамонта, вырезанная из его же бивня (см. на рисунке изображение 1). Много скульптурных изображений, изготовленных из того же материала, было найдено на стоянке охотников на мамонтов в Дольних Вестоницах: фигурки пещерного медведя, дикой лошади, шерстистого носорога, мамонта, росомахи, северного оленя, снежной совы (см. на рисунке изображения 2 и 3). В вестоницкой ископаемой глиптотеке скульптур зверей очень интересна голова северного оленя. Она художественно изображена группировкой геометрических выгравированных линий, на темени головы — поперечных, по бокам головы — продольных, причем глаза, уши и лоб обозначены выпуклостями. Ясно, что на стилизации этой головы животного проявилось влияние восточного (украинского) центра ориньякского искусства, которое на вестоницкого художника подействовало сильнее, чем западное (французское).

И в других местах были найдены фигурки животных, во многих случаях прекрасно выполненные и изображающие животных в определенных позах или в какой-нибудь жизненной ситуации. Так, например, изумительная скульптура дикой лошади происходит из Лурда (Франция). В Мае д'Азиль, также во Франции, была найдена удивительная, очень реалистически изображенная голова ржущей дикой лошади, вырезанная из рога оленя. Из Бруникеля (Франция) известны резные изображения бегущих северных оленей, сделанные на бивне мамонта.

Многие фигурки, на которых выгравированы стрелы, являются ясным доказательством того, что они служили, прежде всего, в качестве предметов магического охотничьего культа.

На рисунке: 1 — фигурка мамонта из его бивня, найденная в Пршедмости близ Пршерова в Моравии (Чехословакия); 2 и 3 — фигурки детеныша мамонта и пещерного медведя из модельной массы, Дольние Вестоницы в Моравии (Чехословакия). Все скульптуры — из граветтской (позднеориньякской) фазы.

Ориньякские охотники на мамонтов умели всегда хорошо выбирать места для своих стоянок. Если они обосновывались под открытым небом, то выбирали южные солнечные склоны, по мере возможности защищенные скалистыми утесами или склоном горы от северных ветров. Они всегда выбирали себе место для жилья поблизости от воды, но так, чтобы им не угрожало половодье. При выборе места стоянки важную роль играл и вид на окрестности, так как нужно было следить за движением стад животных или вражеских групп. Основным требованием при выборе места было, однако, обилие животных в окрестностях.

Охотники ловили животных не только из-за мяса, но и с целью получения шкур, для изготовления одежды, покрывания своих хижин и использования шкур в качестве подстилки во время отдыха или сна. Кости зверей они выбрасывали в специальные ямы для кухонных отбросов, но некоторые заботливо складывали и раньше или позже использовали для изготовления различных орудий и оружия, предметов первой необходимости или украшений. Такие „склады сырья“, во многих случаях очень удачно расположенные, известны, например, из Пршедмости близ Пршерова (Чехословакия); здесь было обнаружено 13 бивней мамонта, сложенных вместе, затем груда, состоящая из 50 коренных зубов мамонтов, далее 13 аккуратно сложенных волчьих черепов.