Страница 11 из 12
Шубин прямо-таки сиял.
– А откуда столько радости? – не поняла Юля. – Ты предлагаешь мне отправиться в путешествие за «Пиковой дамой»?
– Необязательно. Я бы мог, используя свои связи, навести справки, кто именно там покупает эти духи постоянно. Свяжемся с местной милицией и все узнаем.
– Игорь, ты это серьезно?
Она не верила в успех «Пиковой дамы». Эти духи могли употреблять сотни женщин, живущих где угодно. Преступник мог приехать сюда из какого-нибудь Хабаровска или Челябинска, предварительно украв парик у своей престарелой родственницы или соседки. Или же сорвав его с головы соседки по купе. Да где угодно убийца мог позаимствовать этот парик!
– За сведения, конечно, спасибо, но мне все-таки кажется, что поиски хозяйки этого парика нам ничего не дадут. По-моему, сначала надо попытаться понять, ЗАЧЕМ убийце понадобилось брить наголо свою жертву. Вот если мы поймем это, тогда уже будет проще составить его психологический портрет. Зная ее окружение, будет нетрудно вычислить убийцу. Ты же сам учил меня, что не нужно держаться одной версии, надо бы еще несколько держать про запас. К тому же «Пиковая дама» – это лишь запах духов, а не отпечатки пальцев. Убийца мог нарочно залить парик этими духами, чтобы отвлечь нас от других запахов… Но пока предлагаю остановиться все же на том, зачем преступнику понадобилось обрезать волосы Пресецкой. Что он хотел этим сказать? Ну не из золота же они были сделаны…
– Ты уже думала над этим?
– Думала. Но ничего, кроме уязвленного самолюбия, в голову не приходит.
– А при чем здесь самолюбие?
– Думаю, Зоя отвергла какого-то мужчину, который не смог ей это простить. Судя по тому, что она предстала перед убийцей в чем мать родила, она либо уже была его любовницей, либо собиралась ею стать. Иначе объяснить ее внешний вид нельзя. Разве что мужчина был доктором, перед которым она разделась, чтобы тот ее осмотрел. Но пока отбросим эту мысль. Итак, она собиралась его соблазнить или же делала вид, что соблазняет его. Разве ее отказ в такой ситуации не мог нанести мужчине смертельную обиду? Представь: Зоя приглашает мужчину к себе домой, встречает его либо в нижнем белье, либо обнаженная, провоцирует его на определенные действия, а когда тот бросается к ней, обуреваемый страстью, дает ему от ворот поворот. Вот что бы ты, Игорь, сделал на его месте?
– Оделся и ушел. Мне не нравятся такие игры. Это во-первых. А во-вторых, чтобы так поступить с мужчиной, у нее должна была быть причина. Нормальная женщина так не сделала бы. И тут мне кажется, что картинка, которую набросала ты, не совсем соответствует истинному положению вещей. Смотри. Она была раздета. В квартире отсутствуют следы борьбы, так? А что, если она ждала одного мужчину, а пришел другой?
– Как это?
– Очень просто. Она, как ты говоришь, действительно пригласила мужчину к себе домой, постелила постель, приготовилась, возможно, даже разделась, а когда в условленный час раздался звонок, кинулась к двери и, не посмотрев в «глазок»… Кстати, там есть «глазок»?
– Кажется, да…
– … кинулась к двери и, не посмотрев предварительно в «глазок», распахнула дверь и увидела совсем не того, кого собиралась увидеть. Ее первая реакция?
– Она бы оделась.
– Правильно. Возможно, так оно и было. Она накинула халат, впустила нежданного гостя, они прошли в спальню и…
– Леша утверждает, что она в тот вечер имела половой контакт с мужчиной. Значит, он либо изнасиловал ее и убил, либо они сначала переспали, а потом случилось нечто, что вывело мужчину из себя, и он удушил ее. Но что такого могло произойти?
– Возможно, она сказала ему что-то, толкнувшее его на убийство.
– Объявила о своем новом любовнике? Но вряд ли из-за этого ее убили. Разве что она сообщила ему о своей беременности… Но тогда это более чем странная реакция… Хотя, если мужчина был женат…
Ей вдруг показалось, что она снова заняла место белки, мчащейся вперед, навстречу бессмысленности и усталости. Перебирая лапками по ускользающей дорожке, далеко ли она продвинется в своем колесе?
Юля тряхнула головой и поднялась. Она так явственно представила себе сейчас живую Зою Пресецкую и даже тень мужчины, который набросился на нее, чтобы сдавить руками ее хрупкое, податливое горло, что у нее самой перехватило дыхание…
В какое-то мгновение ей показалось, что она замужем за Игорем. Что они сейчас поговорят, все обсудят, затем спокойно поужинают жареной картошкой и лягут спать. В квартире было тихо, шум дождя за окном придавал этому вечеру тоскливую нотку. Выйти замуж за Игоря? А почему бы и нет? Он нежный, ласковый, у него крепкие руки, сильное и тяжелое тело. И зачем ей было выходить замуж за Харыбина и уступать по первому требованию Крымову, когда рядом был мужчина, способный сделать ее по-настоящему счастливой? Неужели глупость стала ее хронической и неизлечимой болезнью? Разве страсть – единственное и непреложное условие заключения брака? Ведь жизнь уже столько раз доказывала обратное…
Она несколько мгновений не сводила с Шубина глаз, обдумывая возникший только что в ее голове отчаянный план, не имеющий, кстати, ничего общего с ее мыслями об их совместном будущем, после чего вдруг сказала, захлебываясь от собственной дерзости:
– Игорь, тебе не кажется, что мы могли бы провести этот вечер как-то иначе, более интересно, чем разговаривая об убийстве этой несчастной женщины? У меня есть отличное вино, закуска. Я купила новый диск, там классический джаз… На улице идет дождь. Ты не хочешь, чтобы я зажгла свечи и устроила романтический ужин на двоих?
И, не дожидаясь ответа и даже стараясь не глядеть на ошарашенного (иначе и быть не могло!) Шубина, она скрылась у себя в спальне, переоделась и вышла оттуда в красном открытом платье. Не давая своему гостю опомниться, неожиданно села ему на колени, поцеловала прямо в губы и, вдруг выскользнув из его объятий, снова исчезла на кухне. Вернулась оттуда с хрустальным бокалом, заполненным зеленым воском.
– Тебе нравится? Это такая свеча, я сама придумала, – сказала она и зажгла свечу. Погасила свет и снова вышла из комнаты. А спустя несколько минут вернулась с вином и сыром.
Шубин смотрел на нее, не отрывая глаз. Ему не верилось, что он сидит за столом рядом с ней, и пламя свечи, отражаясь в зеленом озере из расплавленного воска, освещает только их лица. Что рядом нет никого…
Он разлил вино, они выпили. Затем она подошла к нему, склонилась совсем низко, так, чтобы ее губы касались его губ, и поцеловала его долгим, изнуряющим поцелуем. Он коснулся руками ее бедер, крепко обнял ее и усадил к себе на колени.
«Подожди», – услышал он словно в тумане и увидел, как она снимает с себя платье. Через голову. Извиваясь всем телом. А под платьем – ничего…
Погасла свеча. Должно быть, это она задула ее. Игорь встал, нашел в темноте трепещущее теплое тонкое тело, и в эту самую минуту услышал:
– Не хотела тебе говорить… но я завтра уезжаю… Постарайся понять меня… Ты же знаешь, как я отношусь к тебе. Но он уже в Москве, он ждет меня… Игорь, у нас с тобой только этот вечер… Обними меня…
Шубин, как парализованный, стоял посреди комнаты в полной темноте и не мог пошевелиться. У него отнялась речь. И то, что произошло в следующую минуту, он потом не сможет объяснить.
Каким-то невероятным образом в его руке оказался стул, точнее, его ножка. Горькое и вместе с тем сладостное мгновение – и стул летит в синий прямоугольник окна, в дождь, в ночь, в бездну боли и обид…
Звон разбитого стекла, женский крик и налетевший ветер еще долго будут преследовать его распаленное сознание…
Вспыхнул свет. Юля в своем красном платье пыталась выдернуть из окна стул. Большие острые осколки стекла падали к ее ногам и разбивались на более мелкие.
Лицо ее при этом было спокойно. Казалось, она нисколько не удивилась тому, что произошло. Ее мягкое и нежное «извини» прозвучало дико, неестественно.
– Игорь, ты прости меня, пожалуйста. Это была игра. Я хотела представить себе, что произошло на квартире Пресецкой, когда она объявила своему гостю, что у нее есть другой мужчина. И все получилось, – сказала она просто, словно и не чувствуя вины.