Страница 95 из 115
ДЛИННАЯ ЛУНКА
Молодой человек в курительной гольф-клуба со страдальческим видом набивал трубку.
— Вот уж кто сидит у меня в самых печенках, — взорвался вдруг он, прервав тишину, стоявшую уже несколько минут, — всякие крючкотворы-законники. Да их и близко к полю подпускать нельзя!
Старейшина задумчиво оторвался от чашки чая и пирога с тмином и приподнял седые брови.
— Юриспруденция, — изрек он, — уважаемая профессия. Зачем же лишать ее представителей удовольствия от благороднейшей из игр?
— Юристы здесь ни при чем, — ответил молодой человек, немного смягчившись под благотворным действием табака. — Я говорю о типах, готовых променять свою лучшую клюшку на свод правил. Есть такие зануды. Только выиграешь лунку, а они тут как тут — откапывают Правило восемьсот пятьдесят три, раздел два, параграф четыре и засчитывают тебе поражение за плохо остриженные ногти! Вот, я сегодня, — в голосе молодого человека зазвенели жалобные нотки, — играл самый обыкновенный дружеский матч с Хемингуэем, знаете такого? И на кону-то стоял всего-навсего мяч для гольфа. Так на седьмой лунке этот умник заявил что лунка его, поскольку, я, видите ли, уронил ниблик в бункер. Ну не кровопийца? Мудрец покачал головой.
— Правила есть правила, мой мальчик, их следует соблюдать. Странно, что вы заговорили об этом, поскольку как раз перед вашим приходом мне вспомнился один довольно занятный матч, судьба которого не могла решиться без тщательного изучения правил. Правда, так случилось, что приз все равно никому не достался. Впрочем, лучше рассказать все с самого начала.
— Э-э… знаете, у меня сегодня и без того… — молодой человек заерзал на стуле.
— Я бы назвал эту историю, — невозмутимо продолжил мудрец, — «Длинная лунка», потому что речь пойдет, на мой взгляд, о розыгрыше самой длинной лунки в истории гольфа. Начало, возможно, напомнит вам один из моих рассказов о Питере Уилларде и Джеймсе Тодде, однако вы увидите, что потом все будет по-другому. Ральф Бингем…
— Я обещал зайти к одному человеку…
— …но начнем, — ответил мудрец, — вижу, вам не терпится узнать подробности.
Ральф Бингем и Артур Джукс всю жизнь недолюбливали друг друга, хотя их соперничество было слишком острым, чтобы признать это. Однако с появлением Аманды Трайвет тлеющие угли неприязни вспыхнули ярким пламенем настоящей вражды. Впрочем, так бывает всегда. Не помню, у какого поэта, в произведении, название которого выветрилось из памяти, есть чудесные строки, которые я позабыл. Так вот, они прекрасно передают самую суть этой старой как мир истории. Смысл их в том, что стоит где-нибудь появиться прекрасной женщине, жди беды. После того как Аманда поселилась в наших местах, находиться в одной комнате с Артуром и Ральфом было все равно, что присутствовать на встрече Монтекки и Капулетти.
Видите ли, Ральф и Артур не знали себе равных на поле для гольфа. В последнее время их жизнь превратилась в безмолвную жестокую борьбу. То Ральф выигрывал турнир в мае с преимуществом в один удар, то Артур вырывался вперед в июне, чтобы на июльских состязаниях вновь уступить какую-нибудь малость. Люди более благородной закалки, несомненно, испытывали бы в этих обстоятельствах взаимное уважение и даже любовь. Тем не менее, как ни прискорбно это признавать, несмотря на выдающееся по местным меркам мастерство в гольфе, Ральф Бингем и Артур Джукс были довольно жалкими личностями, хотя и не лишенными внешнего обаяния. Поэтому, едва приехала Аманда Трайвет, они только поправили галстуки и подкрутили усы, полагая, что благосклонность Аманды не заставит себя ждать.
Однако молодых людей ждало разочарование. Девушка была исключительно приветлива, но глаза отнюдь не горели любовью. Недолго думая, оба независимо пришли к разгадке этой тайны. Было совершенно очевидно, что они сводят на нет достоинства друг друга. Если бы не Ральф, думал Артур, давно можно было бы рассылать свадебные приглашения. В свою очередь, Ральф считал, что если бы ему удалось навестить мисс Трайвет как-нибудь вечерком, да чтобы под ногами не путался Артур, он с присущим ему природным обаянием сразу же добился бы своего. В самом деле, конкурентов у них не было. Вудхэвен в то время не был богат подходящими холостяками. Женятся у нас здесь рано, и все возможные претенденты уже нашли пары. Казалось, если Аманда желает выйти замуж, ей остается лишь обратить взор на Ральфа Бингема или Артура Джукса. Жестокий выбор.
Я тогда и представить не мог, что сыграю в той истории не последнюю роль. И все же в решающую минуту Ральф пришел именно ко мне. Однажды вечером, вернувшись домой, я обнаружил, что мой слуга проводил его в гостиную и оставил на каминном коврике.
Я предложил ему стул и сигару, и Ральф с похвальной сноровкой перешел к делу.
— Ли, — сказал он, раскурив сигару, — слишком тесен для нас с Артуром Джуксом.
— Так, значит, вы все обсудили и решили покинуть наши края? — обрадовался я. — Вы совершенно правы, Ли явно перенаселен. Вам с Джуксом нужен простор. Когда уезжаете?
— Я не уезжаю.
— Но вы вроде сказали…
— Я имел в виду, что одному из нас пришло время уехать.
— Ах, только одному? — тоже неплохо, но, признаюсь, я был разочарован, и, наверное, мне не удалось это скрыть. Артур удивленно посмотрел на меня.
— Надеюсь, вы не расстроитесь, если не увидите больше Джукса?
— Конечно, нет. А он и впрямь уезжает?
— Уезжает. Он, может, так и не думает, но это точно, — на лице Ральфа отразилась угрюмая решительность.
Я ничего не понял, и так прямо и сказал. Ральф осторожно окинул взглядом комнату, словно желая удостовериться, что его не подслушивают.
— Думаю, вы заметили, — сказал он, — как этот тип гадко увивается вокруг мисс Трайвет, надоедая ей до смерти?
— Я иногда видел их вместе.
— Я люблю Аманду Трайвет! — заявил Ральф.
— Бедная девушка, — вырвалось у меня.
— Простите?
— Бедная девушка! Ведь Артур Джукс увивается вокруг нее.
— Вот и я так думаю, — сказал Ральф Бингем. — Поэтому мы сыграем матч.
— Какой матч?
— Матч, который мы сыграем. Я прошу вас быть судьей. Будете сопровождать Джукса и следить, чтобы не мошенничал. Вы же его знаете! А в таком состязании, когда решается вопрос жизни и смерти…
— На что же вы играете?
— На весь мир!
— Как вы сказали?
— Весь мир. Такова ставка. Проигравший покинет Ли навсегда, а победитель останется и женится на Аманде Трайвет. Мы все обговорили. Меня сопровождает Руперт Бейли, он будет вторым судьей.
— И вы хотите, чтобы я обошел все поле с Джуксом?
— Не обошел. Прошел.
— Разве есть разница?
— Мы не станем играть весь круг из восемнадцати лунок. Все решится на единственной.
— Вот как, правило внезапной смерти?
— Не слишком внезапной. Лунка получится длинноватой. Мы стартуем от клуба, а лунка будет в городе, у входа в отель «Мажестик» на Роял-сквер. Миль шестнадцать, думаю, выйдет.
Я был возмущен. В то время клуб захлестнула эпидемия потешных матчей, и я решительно не одобрял их. Начало положил Джордж Уиллис. Он сыграл раунд с местным профессионалом, причем Джордж проходил только первые девять лунок, а его соперник — все восемнадцать. Затем состоялся матч между Гербертом Видженом и Монтегю Брауном, в течение которого Браун, имевший гандикап двадцать четыре, имел право трижды проорать под руку сопернику: «Мазила!» Были и другие позорные профанации священной игры, о которых и сейчас вспоминать противно. По мне, играть потешные матчи в гольф — все равно, что издеваться над великолепной классической мелодией. Однако то, что я услышал от Бингема, показалось мне самым возмутительным, особенно, если принять во внимание романтический интерес и размеры ставки. Наверное, мои чувства отразились на лице, потому что Бингем начал оправдываться.
— Другого пути нет, — сказал он. — Вы же знаете, в гольфе мы с Джуксом совершенно на равных — ближе не бывает. Конечно, ему просто чертовски везет. Он же чемпион мира по удаче. Зато от меня фортуна всегда отворачивается. Поэтому исход обычного матча для нас — просто лотерея. Испытание же, которое предлагаем мы, не оставляет места случайности. После шестнадцати миль я… то есть, сильнейший наверняка выйдет вперед. Вот почему я говорю, что Артуру Джуксу вскоре придется убраться из Ли. Полагаю, вы согласитесь быть судьей?